Она опустила руки, смотря на них спокойно. В ней не было ничего от леди Макбет.
— Как вы ее нашли? — тихо спросила она.
— Оказывается, ваша Элен не знала, где расположено ранчо. Она спросила у аптекаря, а тот рассказал Розалии. Честно говоря, я думала, что убийцей является она…
Слово «убийца» оказалось подобно выстрелу. Она вскинула на меня свои глаза, так похожие на глаза своего сына, и в них было столько отчаяния, что я поспешила перевести разговор на другую тему.
— Но зачем вы звонили, пытаясь привлечь внимание Пэтчетов?
— Я пыталась привлечь их внимание, как вы изволили заметить сами. И немного отомстить. Но если честно…
Она посмотрела на меня с отчаянием и болью и проговорила совсем тихо, почти шепотом:
— Я надеялась, что меня остановят…
Некоторое время я не могла произнести ни слова, думая, что нам делать. В принципе я ведь не Джессика Флетчер и не помешана на американском законодательстве. Эта женщина мне нравилась.
— Давайте договоримся, что все это останется между нами, — решила я. — Я никому не расскажу об этом, пока вы живы. Надеюсь, что живы вы будете долго и у меня появится маленькая тайна, которую я смогу хранить до самой старости.
— О, нет, — покачала она головой, мягко улыбнувшись, — я благодарна вам, что вы меня поняли. Но я больна. Очень больна. Думаю, что эту тайну вам будет совсем необязательно хранить долго-долго…
Я налила себе бренди, чтобы согреться. Мне казалось, что холод пробрался в меня, и я посмотрела на мою собеседницу.
— Вы прекрасно выглядите, — заметила я. — Вам рано говорить о смерти.
— Нет, это не так. Я знаю, что она уже за моими плечами. Это и было причиной того, что я так поступила. Я не могла уйти, оставив своего сына на растерзание самкам койота…
Знаете, она была очень красива. Как львица, охраняющая своего детеныша.
Дверь скрипнула.
— Что вы делаете? — услышали мы голос Рода.
— Ничего особенного, — улыбнулась я миссис Эванс в ответ на ее обеспокоенный взгляд, — знакомимся. Ты же нас не представил друг другу.
— Ну и как?
Он приобнял меня за плечи.
— Жаль, что ты не встретил ее раньше Лики, — улыбнулась миссис Эванс. — Кстати, зовите меня просто Тэсс.
Мой нехитрый скарб был собран. Оставалось только засунуть в сумку письмо Лики для Сергея, в котором сообщалось, что у нее все в порядке, и, помимо прочего, Лика искренне соболезновала своему брату в постигшем его горе. Елена Короткова оказалась к тому же связана с перевозкой наркотиков, в чем ей помогала Венди Джонс, и поэтому гибель обеих приписали обычным криминальным разборкам.
Розалия сидела за столиком, подперев щеку ладошкой, и взирала на карты, где посередине торчала бубновая дама, изображающая вашу покорную слугу. Похожа она на меня была весьма относительно — разве что цветом волос. Возле нее тусовался чернобородый король, смахивающий то ли на сарацина, то ли на еврея, но уж никак не на Рода Эванса. Король обрушивался на даму с всепоглощающей страстью, о чем Розалия мне не преминула сообщить.
— Оставь эту туфту, — взмолилась я. — Если уж тебе приспичило обустраивать мою личную жизнь, воспользуйся этим.
Я кинула ей мешочек с гадальными костями.
— А как ими пользоваться? — осторожно взяла его в руки Розалия, и вид у нее при этом был исполнен такого благоговейного ужаса, как у туземцев, когда им показали, как горит спичка.
Я вздохнула.
— Я запарюсь тебе это объяснять, — сообщила я. — Лучше самой…
— Нет, — прижала мешочек к груди Розалия, — я попробую.
Округлив глаза, как на сеансе спиритизма, она вопросила:
— Что за чувства испытывает известный нам мужчина к Татьяне Ивановой?
Я рассмеялась:
— Известный кому?
— Нам, — пояснила Розалия. — Имен называть не будем.
— Да ничего не испытывает, — вздохнула я. — С глаз долой — из сердца вон.
— Посмотрим. — Розалия кинула кубики, заставив меня испытать чувство ревности.
Надо же, ее они слушаются так же, как меня.
— «31+3+20», — прочитала Розалия и наморщила лоб. — А дальше я и не знаю. Я же не профи в этом вопросе.
Я ответ знала. Собрала косточки в кулак и прижала их к груди.
— Тань, ну что они сказали?
— Ничего, — соврала я. — Что я ему глубоко и навечно противна.
— Они врушки, — возмутилась Розалия. — Как им не стыдно?
Я промолчала. Вот и не скажу, что это значит. В конце концов, это касается только нас двоих. Меня и Рода Эванса.
Остальные пусть посмотрят в книге сами. Если начнут умирать от любопытства.
* * *
Я прощалась с Нортон-Беем, и, как это часто бывает, теперь мне было жалко с ним расставаться. Такой милый городок, честное слово! Не знаю, почему он мне так не нравился поначалу. Машина Розалии была готова к бою и походила на взъерошенную собачку, которая ждет не дождется прогулки с хозяином. Род стоял, прислонившись к забору Розалии.
— Может быть, ты останешься?
— Нет, — помотала я головой.
— Тогда я приеду к тебе.
— Знаешь, помощники шерифов смотрятся в Тарасове не так, как в Нортон-Бее, — вздохнула я.
— А как? — нахмурился он.
— Здесь вы внушительные. А там… Ты будешь маленьким и растерянным. А я — деловой и стервозной.
Он помолчал. Из дома доносился голос Стинга. Мне было так грустно, что…
— «Хочется курить», — процитировала я отечественную песенку, пытаясь приклеить на свое лицо улыбку.
— Что?
— Да так, — ответила я. В принципе мы уже были далеки друг от друга. И поделать с этим ничего было нельзя.
— Выходи за меня замуж, — попросил он.
— Нет, — покачала я головой. — Я не домашняя девочка. Я привыкла бегать, стрелять, искать и искать на собственную задницу приключения… Ты сойдешь с ума от России. А я в Америке жить не хочу.
Он все понимал, но еще делал отчаянные попытки оставить себе надежду на встречу.
— Я все-таки приеду, — пообещал он.
— Таня! — позвала Розалия. — Пора ехать.
Я посмотрела на него. Он протянул мне листок бумаги.
— Прочти это, когда будешь дома, — попросил он.
Я кивнула. Мне не хотелось показывать ему собственную слабость. Я чмокнула его в щеку и попросила передать Тэсс, что я ее люблю.
— Она тебя тоже любит, — вздохнул он. — Очень переживала, что не может тебя проводить.
— Ей не лучше?
— Нет.
По его взгляду я поняла, что Тэсс лучше уже никогда не станет. Рак пожирал ее мозг, как самки койотов мертвого льва.
— Таня.
— Иду.
Я опять посмотрела на него, и вдруг у меня вырвалось:
— Я буду тебя ждать. Ты приедешь?
Он обрадовался. Притянул меня к себе и сказал:
— Обязательно приеду…
* * *
— Ну, вот и все, — сказала Розалия, когда мы были уже в аэропорту. Билл стоял поодаль, чтобы не мешать нам.
Розалия поцеловала меня и на мгновение прижалась ко мне. Как будто не хотела отпускать.
Я обнаружила, что она что-то шепчет. Прислушавшись, я поняла что.
— Пожалуйста, Таня, увези меня домой!
— Если захочешь, приедешь сама, — усмехнулась я.
И пошла к самолету, помахав ей на прощание. Честное слово, я готова была увезти ее домой. Но Билл не хотел жить в России.
* * *
Приятно было оказаться дома, в родной стихии! Два перелета меня немного утомили, но теперь «восьмерка» везла меня по родному Тарасову и немногословный водитель подозрительно смотрел на меня, потому что я улыбалась, вспоминая Тэсс и Рода.
— Здесь остановите, пожалуйста, — попросила я, когда мы подъехали к моему дому.
Я протянула ему деньги и вышла из машины. Сейчас мне казалось, что все мои американские знакомые — персонажи увиденного давным-давно фильма или пришельцы из сна. И я вообще никуда не ездила.
Но стоило мне открыть дверь, как я услышала телефонный звонок.
— Алло? — подняла я трубку.
— Танечка?
Коротков… Его я хотела бы видеть в последнюю очередь.
— Все в порядке, Сережа. Я привезла тебе письмо от Лики.
— Она мне звонила, — сказал он. — Придется ехать туда. Столько неприятностей.
Меня не волновало его душевное состояние.
— Я заеду к тебе?
— Да, конечно, — сказала я устало. Скорее отвяжусь от тебя. Сейчас мне не хотелось даже его денег.
Но он примчался быстрее, чем я думала. Я только успела сварить кофе, как он появился на пороге.
— Слушаешь Стинга? — спросил он, проходя в комнату.
Я действительно слушала Стинга. Пытаясь вспомнить лицо Рода. Но Коротков решил, что я слушаю Стинга исключительно для того, чтобы его порадовать. Я взглянула исподлобья на его самодовольную физиономию и опять вспомнила Рода. Ах, какая все-таки жалость, что у него не квадратная челюсть! Коротков вот куда больше соответствовал образу американского копа. Такой квадрат, что хочется зажать его с двух сторон в ладонях и сдавить. Может быть, это прибавит ему округлости?
