Мои мысли прервало появление Вики. Она уже сняла фартук и оделась в легкое домашнее платьице.
— Фотографии смотришь? — сказала она, склонившись над моим плечом.
— Да, — ответила я. — А кто это на фото?
— Это Лариса, моя подружка из группы, ездила на турбазу, — ткнула она пальцем в одно лицо, показывая, кто из них была ее подруга.
— А остальные кто? — поинтересовалась я.
— Это — Света, это — Ира, это — их парни Игорь и Олег, — говорила она, показывая всех пальцем. — А это — Рита со своим Шнурком, — ткнула она в лицо последней девушки и парня рядом с ней.
— С кем? — переспросила я.
— Это она так его называет. У него прозвище такое. Его зовут Саша, но чаще просто Шура. И фамилия у него Шнуров. Вот и получился «Шнурок», — пояснила Вика.
— А как он реагирует на нее? Не обижается?
— Не знаю. Я никогда не видела его. Я знаю только Риту — она учится в соседней группе. Это все мне Лариска рассказала. И фотографию тоже она подарила. А что?
— Вика, мне нужно встретиться с этим Шнурком. Ты не могла бы это устроить через Ларису или Риту?
Вика неопределенно пожала плечами:
— Не знаю. Я попробую, если ты хочешь, узнать у Ларисы. Но только после того, когда ты поешь с нами и попробуешь моих бифштексов.
Я, конечно же, согласилась. Наш несколько ранний ужин оказался просто замечательным. Вика, как выяснилось, великолепно готовила, и я не пожалела, что осталась. После ужина Александр Георгиевич заторопился по делам, а Вика позвонила своей подруге, чтобы выяснить интересующий меня вопрос. После нескольких неудачных попыток и перезвонов к другим знакомым и подругам Лариса наконец-то нашлась. Они некоторое время болтали о Викиной поездке и всякой ерунде, а потом Лариса обещала найти Риту и позвонить ей. Через полчаса она перезвонила.
— Боюсь, что ничем не смогу тебя обрадовать, — сказала Вика, положив трубку. — Рита бросила Шнурка и больше с ним не встречается.
Внезапно попавшая в мои руки нить так же внезапно выскальзывала. Но я не хотела сдаваться так просто и спросила:
— А что же случилось между ними?
— У него скверный характер: ревнует к каждому столбу. Хотя сам, поди, бабник еще тот. Правда, Лариса говорит, что поймать Рита его не поймала, но она не дура и кое-что видит и так. Но она ему нравилась. Во всяком случае, денег на нее он никогда не жалел. Однако все эти сцены ревности в конце концов ей надоели, и она дала ему отставку. Но он иногда все равно приходит. Говорит, что и сегодня был.
— И что? — со слабо вспыхнувшей надеждой в голосе спросила я.
— Ничего. Опять прогнала. Говорит, что был злой и, наверное, после пошел заливать свою печаль.
— Куда? — Я все еще не теряла надежды.
— Не знаю. Насколько помню, по-моему, Рита несколько раз хвасталась, что он водит ее в «Русскую тройку».
Итак, было ясно, что после проигрыша схватки со мной в придорожном перелеске злой Шнурок отправился за утешением к бывшей подруге, но получил очередной от ворот поворот. Я зрительно вспомнила, как толстая золотая цепь на его мускулистой шее не выдержала и порвалась под напором моих пальцев. Уже только из-за этого можно было очень долго пребывать в дурном расположении духа. Да еще и добыча выскользнула. Почти прямо из рук. Ну что ж, после всего этого печаль просто необходимо чем-нибудь залить, а самому забыться в хорошей компании. И предпочитал он «Русскую тройку» — прямо скажем, не самый плохой и дешевый полубар-полуресторан в городе.
Информации, конечно, маловато, но это было уже что-то. Во всяком случае, шанс, который необходимо было использовать. И сегодня вечером я собиралась заняться этим. Я позвонила Демидову и сообщила ему о своем согласии принять его предложение. Затем я засобиралась домой. Мне еще предстояло подготовиться к сегодняшним вечерним мероприятиям.
Тети дома не было. Безуспешно несколько раз позвонив в дверь и не получив никакого ответа, я вспомнила добрым словом свою привычку всегда брать с собой ключи, куда бы я ни уходила. Зайдя в квартиру, я быстро скинула обувь и прошла в ванную. Там, слушая журчание текущей воды, ласкавшей меня теплыми струями, я стала обдумывать детали плана, который собиралась сегодня осуществить в «Русской тройке».
Он был предельно прост: я схожу туда и, если повезет, встречусь там со Шнурком. Ну а дальше — импровизация в вольном стиле, согласно обстоятельствам. Я — общительный человек, специалист по добыванию информации и, в конце концов, интересная девушка. Все это что-нибудь да значит! Так что без новостей не останусь. На случай же, если встреча не состоится, у меня тоже были определенные соображения. Но при любом раскладе неудачу мне необходимо исключить.
Я вышла из ванной и какое-то время провалялась на диване, закрыв глаза и слегка медитируя. Мне это всегда придавало дополнительный прилив сил и энергии. А сколько мне их понадобится сегодня, я не знала и поэтому делала необходимый запас.
Достав свой гримерный набор и подойдя к зеркалу, я внимательно посмотрела на себя. Сегодня, как минимум на вечер, мне предстояло стать другим человеком. И в прямом, и в переносном смысле. В прямом, потому что я собиралась изменить внешность, в переносном — потому что было необходимо на время приобрести новые привычки и манеры. Или, выражаясь языком системы Станиславского, вжиться в образ.
Во время учебы в Ворошиловке нас обучали и тому и другому. За способность гримироваться, переодеваться, принимать практически любую внешность я даже получила прозвище Женька-хамелеон и гордилась им.
Ну а умение наполнить форму — то есть внешность — внутренним содержанием подразумевалось само собой: голос, манера речи, походка, характерные движения и другие «двигательные стереотипы».
Изобразить из себя симпатичную девушку мне не представляло абсолютно никакого труда. Тем более что мои собственные внешние данные не нуждались в особой корректировке косметическим рукоблудием. Главной моей задачей было остаться неузнанной и суметь ненавязчиво привлечь внимание конкретного человека. Я поставила на полочку перед зеркалом позаимствованное на время у Вики то самое фото, которое привлекло мое внимание, и через несколько минут придала своему лицу несколько характерных черт Риты — возлюбленной Шнурка.
Естественно, я не пыталась добиться полного сходства, но сделала так, чтобы, глядя на меня, ассоциация с ней невольно возникала сама собой. Я надеялась, что это должно привлечь его внимание. Для большей убедительности я подвела глаза, сделав их побольше, и поработала над ресницами, искусственно удлинив их. Что делать, если мужикам такого типа нравятся огромные глаза в пол-лица, как на картинках в комиксах или в американских мультфильмах? И ресницы длиной не меньше, чем крыло ветряной мельницы.
Наверное, во время разговора, когда ты начинаешь хлопать ими, у тебя создается вид полной дуры, что, видимо, и привлекает таких типов. Правда, здесь был и свой плюс — прикрыв ими глаза, можно было незаметно наблюдать за тем, что делается вокруг, в то время когда со стороны кажется, что глаза закрыты, а их обладательница ничего не видит. Затем я надела юбку покороче, легкую летнюю блузку, подхватила сумочку, в которую положила все необходимое, и отправилась в «Русскую тройку».
«Русская тройка» была довольно симпатичным заведением, чего, к сожалению, не всегда можно было сказать о ее посетителях. Различного рода инциденты с применением физической силы здесь случались нередко, но тем не менее видимость порядка всегда поддерживалась, и все это только придавало дополнительную популярность заведению.
Я уже несколько часов парилась поочередно то за стойкой бара, то за одним из многочисленных столиков, то со скучающим видом убивала время на танцевальной площадке. Народу было достаточно. Некоторые сидели подолгу и уходить не собирались, другие, заскочив на двадцать-тридцать минут, быстро покидали зал. Им на смену появлялись другие, но Шнурка все не было и не было. Я, конечно, это предполагала, но все же надеялась, что встреча состоится.
Вдруг в тот момент, когда я повернулась от стойки, потягивая мелкими глотками из высокого бокала холодный коктейль, мое сердце замерло в радостном восторге. Я сразу поняла, что даже если Шнурок не придет, мое посещение «Русской тройки» не будет напрасным: в зал вошел и сел за один из столиков старший помощник директора «Оникса» Долгов Дмитрий Тимофеевич собственной персоной!
Вид у него был не самый дружелюбный, я бы даже сказала, немного злобный. Он был явно не в настроении. Сделав заказ, Долгов угрюмо и даже как-то нервно закурил. В приглушенном разноцветном полумраке зала, то затухая, то снова разгораясь, мерцал огонек его сигареты. Официант принес его заказ, и Долгов, отхлебнув пива из бокала, посмотрел сначала в сторону входа, а затем на циферблат собственных часов. Он явно кого-то ждал. Я решила сделать первый шаг и не спеша подошла к нему сбоку.
