Она встала, мелкими шажками прошла по комнате и взяла с кресла свой халатик.
— Хочешь кофе, Дэн?
Я застегивал брюки.
— Очень хочу.
Я поймал ее, когда она проходила мимо. Она вздрогнула и со страхом посмотрела на меня. Я обнял ее за плечи и поцеловал.
— Спасибо, сестричка.
Овладев собой, она ткнулась мне в щеку и затем проскользнула в крохотную кухоньку. Слышно было, как она звенела там посудой и напевала какую-то модную песенку.
Я плюхнулся в кресло. Все, мои козыры вышли. Меня можно списывать.
Вскоре она вернулась в комнату, неся на подносе завтрак. Пока она расставляла тарелки и чашки на маленьком складном столике, я попытался у нее кое-что выяснить:
— Слушай, а тебе действительно понравилось больше, чем раньше?
— Когда раньше? Не так уж часто ты сюда являлся…
— Значит, это не произвело на тебя особого впечатления?
— О Господи, — сказала она. — Ты же знаешь, что у меня тут много разных бывает. Но то, что ты сделал со мной сегодня…
Она покраснела.
— Я не люблю говорить об этом, Дэн… Я, в общем, конечно, не невинный младенец и все такое прочее… но я не люблю говорить об этом. Когда я делаю это ради денег, это совсем другое.
— А у тебя нет постоянного дружка?
— Нет, — призналась она. — Был у меня приятель, он-то меня и определил на панель, Дэн, но он грязный тип. Он с меня просто деньги тянул. Я-то думала, что он меня любит, была на все готова ради него, а он надо мной просто посмеялся. Я его больше не видела. У него были еще девочки, и он потом уехал из Нью-Йорка, у него вышла какая-то история с парнями Лючиано.
— Почему же ты не бросила это занятие?
— Нельзя же вечно подыхать с голоду, Дэн. К тому же это не самая плохая работа. Вот ты почему держишься за Ника?
— У меня жена и малыш. И я их люблю. А потом, как ты сказала, это не самая плохая работа.
— Везет тебе. Хотя нет, знаешь, в глубине души я предпочитаю быть одна.
— Многие твои приятельницы живут вместе. Это, наверное, веселее.
— Не знаю, Дэн… Я бы хотела… — она колебалась.
— Ну что же ты замолчала? — спросил я, наливая себе кофе.
— Я бы хотела, чтоб со мной был кто-нибудь, похожий на тебя, Дэн, очень сильный и очень добрый. И мне было бы приятно, ну, как только что…
Она села ко мне на колени, не обращая внимания на то, что чашка у меня в руках опасно наклонилась.
— Но ты же этого не хочешь, Дэн.
Бесподобно! Я заявляюсь к этой девчонке, говорю, что хочу ее, потом ничего не могу, а она за это ко мне липнет, как будто я медом намазан. Все они просто спятили.
— У меня жена и ребенок, я же тебе сказал.
Я вдруг устыдился, подумав о Шейле. О Шейле, которую так жестоко разочаровал прошлой ночью. Шейла… Я тут же представил, что Шейла, как я с этой потаскушкой, могла быть с другим мужчиной. Сердце у меня зашлось от бешенства. Всегда так. Мужики женятся, продолжают как ни в чем не бывало спать с девками. Но стоит представить на миг жену с другим — и ты всех вокруг готов уничтожить. И ничего с этим не поделаешь, потому что одно с другим не связано. Ведь мужчина никогда не бывает неверен жене.
— Ты хорошая, — ответил я. — Но я этого не хочу. Ты заслуживаешь кого-нибудь получше импотента.
Я гладил ей грудь, и под моей рукой напрягся, набух сосок, прикрытый тонким шелком белья. Она придвинулась ко мне, и у меня половина кофе из чашки вылилась на блюдце.
— Стоп, — сказал я. — Осторожнее. Давай-ка быстренько вставай и одевайся. Пойдем в кино.
— Вот здорово! — воскликнула она. — Как будто мы с тобой жених и невеста.
— Именно так, — кивнул я.
Я не собирался говорить ей, зачем я веду ее в кино. Ни ей, ни кому другому. Я даже себе не говорил этого, я старался об этом не думать.
К двум часам она была готова. Туалет женщины всегда занимает чуть больше времени, чем нужно, но это меня даже устраивало. Тем больше народу будет в кино.
Я уже знал, в какой кинотеатр я ее поведу. Это был маленький зальчик, расположенный по соседству с женским колледжем и никогда не пустующий. Конечно, не исключено, что план мой с треском провалится, но на этот случай у меня в запасе была еще одна выдумка.
Мы вышли из квартиры и на лифте спустились на первый этаж. Я украдкой поглядывал на нее. Несмотря на юный возраст, в ее походке, в манере одеваться было что-то такое, что не оставляло сомнений в том, кто она есть. И тут я понял: она же так и не догадалась, кто я, если мне удалось остаться самим собой, и если это так, то следующий мой шаг тоже удастся.
А зачем, думал я, подсмеиваясь над самим собой, зачем все это — неимоверные усилия, годы работы у Ника? Не для того же, чтобы в конце концов стать импотентом! Но теперь я успокоился, я был уверен, что скоро все изменится.
Удивительно. Вчера, с Шейлой, я был угнетен и подавлен. Только что, с этой девчонкой, я разозлился. Она, конечно, тоже ляпнула лишнее. А сейчас я был спокоен как никогда.
Я знал, что буду делать.
Она шла рядом. Хорошенькая девчонка. Ножки, грудь, мордашка — все при ней. Алиби нужно выбирать со знанием дела.
Мы подошли к кинотеатру, купили билеты и поднялись по железной лестнице, покрытой толстым ковром; лучик карманного фонарика в руках у билетера раздвигал темноту. Он взглянул на наши билеты.
— Места остались только порознь. Но вы потом пересядете.
Отлично, пятнадцать очков в пользу Дэна.
Она села на свое место, я — двумя рядами выше.
Минут через десять я тихо поднялся и, обойдя зал, вышел через пожарный выход на улицу. Мимо проезжало пустое такси. Я уже почти поднял руку…
Нет, не на такси.
Я глянул на часы. Времени у меня было достаточно. Я помчался к метро.
Прежде чем войти в обшарпанное кафе, где я накануне виделся с Ричардом, я осторожно огляделся по сторонам. Народу на улице было мало. В основном негры, мулаты, какие-то белые. Нейтральная полоса. Надвинув шляпу как можно ниже на лоб, я направился прямо к лестнице.
Парень за стойкой едва поднял глаза, когда я проскочил мимо него. В подвале от затхлого воздуха у меня сдавило горло, и я несколько раз поглубже вдохнул, чтобы побыстрее привыкнуть к этой вонище.
Я нашел нужную дверь и вошел без стука, стараясь ступать как можно тише. Ричард спал, растянувшись на своем гадком диване. На столе стояла пустая бутылка. Ни Энн, ни Салли не было — мне везло. Но вся комната была насквозь пропитана их запахом. И мое тело услышало этот запах. Я ощутил то, чего не сумел почувствовать ни вчера с Шейлой, ни сегодня с этой цыпой из курятника Ника.
Ричард. Он мне заплатит за все.
Вмиг я повалился на него и сдавил ему горло.
Он не успел закричать. Я сжимал ему горло изо всей силы и чувствовал, как кадык проваливается под моими пальцами.
Без глупостей! Ричарду не нужны синяки! Я отпустил его на мгновение и, не дав ему перевести дыхание, придавил ему голову драной диванной подушкой и налег сверху. Он извивался и чуть было не высвободился. Тогда я взгромоздился на него всем телом, сжал его ноги своими. Я давил на него что было сил, но он, изловчившись, ударил меня коленом в низ живота. Перед глазами у меня все поплыло, и меня чуть не стошнило. Но подушки я не выпустил и буквально вдавил ею Ричарда в линялый матрас. Его пальцы судорожно сцепились у меня на правом запястье, он попытался поднять край подушки, но я сунул руку ему под голову и взял его в «замок». Тут уж вырываться было бесполезно.
Он дергался еще добрых минут пять. Я был на пределе, в глазах у меня потемнело, по мне ручьями лил пот, рубашка липла к вздувшимся мышцам.
Пальцы Ричарда еще сжимали мою руку, но сила из них уже ушла. Я с трудом поднялся.
Достаточно.
Не снимая подушки с его лица, я наспех обшарил валявшуюся одежду. Засаленная записная книжка. Мелочь. Какие-то бессмысленные вещицы. Билеты на проезд. И прочая ерунда.
Теперь надо было торопиться.
Я убрал подушку. Зрелище было не из приятных. Я взял со стола бутылку, обернув ее носовым платком, и положил ее рядом с трупом, предварительно обрызгав Ричарду остатками выпивки лицо и рубашку.
Наивно, конечно. Но кто станет выяснять, действительно ли найденный в подвале омерзительнейшего гарлемского бара мулат скончался от кровоизлияния в мозг…
Полиция, во всяком случае, этого делать не станет.
Я оглядел комнату. Все на своих местах. Я разложил одежду Ричарда, как она была. Когда я рылся в ней, я старался не создавать лишнего беспорядка. Я все сделал грамотно. Ричард лежал твердый, как кусок бетона. Так и бывает при скоропостижной смерти.
Я поспешил к выходу. Мне показалось, что одна из дверей в коридоре слегка приоткрылась. Я обернулся. Никого. Я поднялся по лестнице, пересек зал и вышел на улицу.
