– Здравствуй, Андрей… А у тебя-то оно почему плохое?
– Начальство ругает. За Горобца. Задержал, говорят, необоснованно…
– Так он что, не колется? По Синицыной?
– Нет, – уныло ответил Мельников. – И похоже, что у него железное алиби.
– Вот как?
– Да. Во-первых, он отыскал каких-то свидетелей, которые показали, что в тот самый день он проводил время с ними. Скорее всего, он им заплатил, конечно… А во-вторых… В общем, анализ спермы дал отрицательный результат. Не виноват он. Он еще с мерзкой такой ухмылочкой заявил, что всегда пользуется средствами защиты с незнакомыми женщинами. Тварь осторожная! – не удержался от комментария Мельников.
– А попытка изнасилования Наташи Романцовой?
– А вот Наташа!.. – Мельников не удержался от крепких фраз.
– Что случилось?
– А то, что история повторяется, – раздраженно воскликнул Андрей. – Один раз, как известно, в виде трагедии, а другой – в виде фарса.
Я усмехнулась, отметив про себя возросший интеллектуальный уровень подполковника.
– Так вот, – продолжил Мельников. – На этот раз фарс. А крайние, как ты понимаешь, мы. То есть менты.
– Ты расскажи все-таки поподробнее.
– Подробнее ситуация выглядит так. Наталья Романцова собирается свое заявление отозвать по причине… – Мельников вздохнул. – В общем, там снова та же история. Видимо, Горобец пообещал возместить убытки, а эта дурочка согласилась. Вот и все…
– Да, дела невеселые, – констатировала я. – Но все же насчет алиби… Насколько, как ты думаешь, оно верно?
– Не знаю, – честно ответил Андрей. – По Горобцу вроде не скажешь, что он способен на такое.
– Есть еще подручный, некто Бизон.
– И этого проверили. Вот у него-то, кстати, алиби стопроцентное. Так что…
– Выходит, Горобец ни при чем?
– При чем он или ни при чем, но нам его придется дорабатывать по другому делу, не по Синицыной. А именно – по Романцовой. Конечно, в первую очередь работать придется с ней, убеждать, чтобы не забирала заявление. Я тебе потом расскажу, чем это закончилось. А тебе самой сейчас следует быть осторожной, потому что Горобец уже интересовался, кто это против него начал поход. В то, что его организовала его благоверная Романцова, он не верит.
– Ладно, с этим я как-нибудь разберусь, – перебила я. – А вот с делом Синицыной, выходит, что мне придется браться за другие версии.
– Наверное, – вяло согласился Мельников. – Если хочешь, конечно… Тут вот… – Подполковник замялся.
– Что?
Мельников выдержал паузу и откашлялся.
– Да Арсентьев рвется в бой… – наконец сказал он. – Реабилитировать себя, так сказать, после неудачи с Сусловым.
– И что?
– Да надоел он мне, – признался Андрей.
– И что? – повторила вопрос я.
– Ты пока, кроме Горобца, никого больше не разрабатывала и не собираешься? – осторожно осведомился Мельников.
– Не знаю… Вот передо мной список всех владельцев красных «Ланчий», координаты которых ты мне сообщил. Но что же, проверять их всех? Вот они… Проверенные Суслов, Горобец не до конца, Жанна Коростылева. Остаются Сидоров, Кузнецов, Шемякин, Савельев, Толстов, Карев, Железнов… – зачитала я список.
– Выбери кого-нибудь одного.
– А тебе-то это зачем? То ты и знать об этом деле ничего не хочешь, то вдруг такое рвение… В чем дело-то?
– Я же говорю, Арсентьев мне надоел. Нудит постоянно, новое задание просит. Заинтересовался всерьез этим делом. Вот я и подумал, пусть он расшибет себе лоб.
– Ну, зачем же так сурово с честным человеком?
– Он достал уже всех.
– Но я-то здесь при чем? – недоумевала я.
– Я подумал, что из вас может получиться неплохой тандем. Посуди сама, вот ты начнешь разрабатывать следующего подозреваемого. С чем ты к нему пойдешь? Как? А Арсентьев – официальное лицо, вывеска, так сказать. И на его вопросы отвечать человек уже обязан. Так что…
– И что же, я тоже должна буду расшибить себе лоб? – усмехнулась я. – Тогда на что мне такой помощник?
– Ну, это не обязательно, – тут же оговорился подполковник. – Может, что-нибудь и выгорит. Во всяком случае, мешать тебе Арсентьев точно не будет. Вот кто тебе нравится больше всех из этого списка? Выбирай любого.
Я задумалась и еще раз просмотрела список. Повинуясь какому-то интуитивному чувству, – просто фамилия, наверное, привлекла внимание среди этого набора заурядных, – я остановила свой выбор на некоем Железнове. Тем более что и звали его Ростислав Любомирович. Словом, что-то необычное показалось мне в этом человеке. Неизвестно, правда, что он представлял собой на самом деле. И я решила это выяснить.
– Я выбираю Железнова Ростислава Любомировича, – ответила я в трубку. – Выяснишь о нем поподробнее?
– Узнаешь, – тут же повеселел Андрей Александрович. – Арсентьев все выяснит и завтра поступит в твое распоряжение. Неофициально, конечно…
* * *
Арсентьев явился ко мне на следующий день, точь-в-точь в назначенный час.
– Какие будут распоряжения, Татьяна Александровна? – с порога бухнул он.
– Сейчас мы с вами сразу отправимся к объекту, – перенимая серьезность и официальность Арсентьева, ответила я.
– Как все будет готово к выезду, дадите команду, – отчеканил Арсентьев и застыл навытяжку посреди коридора.
Это выглядело настолько комично, что я еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Быстро собралась и, выйдя в прихожую, скомандовала:
– Вперед!
Арсентьев первым вышел из квартиры, после чего мы сели в мою «девятку».
– Куда мы едем? Вы, наверное, собрали сведения по объекту?
– Так точно, – отрапортовал Арсентьев и открыл папку. – Вот.
И он четким голосом зачитал:
– Железнов Ростислав Любомирович, пятьдесят пятого года рождения, родился в селе Новоалексеевка Староалександровского района. Окончил училище тыла, служил в Чечне. Вышел на пенсию по состоянию здоровья. Место работы – Областной фонд ветеранов чеченской войны. Характеризуется как человек спокойный, непьющий, хороший семьянин, во всех отношениях положительный.
– Так, значит, мы туда и направляемся? – спросила я.
– В Фонд ветеранов?
– Да, – отрезал Арсентьев и откинулся на спинку сиденья.
– А где это? – уточнила я.
– Советская, пятьдесят шесть, – коротко ответил Арсентьев, и я, кивнув, стартанула с места.
Фонд ветеранов чеченской войны располагался в многоэтажном здании, на втором этаже. Я поразилась, с какой отточенностью движений, с какой эффектностью Арсентьев достал свое удостоверение и неуловимым жестом расрыл его перед лицом дежурного. Я даже подумала, что он, скорее всего, много тренировался. Он не утруждал себя произнесением слов, а лишь молча ждал реакции дежурного, предоставив ему любоваться удостоверением, свидетельствовавшим о том, что предъявитель сего является оперативным работником районного управления внутренних дел.
На дежурного удостоверение не произвело ожидаемого впечатления, и он, довольно небрежно взглянув на него, кивнул Арсентьеву и сказал:
– Проходите.
Арсентьев, широким жестом убрав свой документ, первым прошел в кабинет Железнова. Я проследовала за ним.
За столом сидел и очень эмоционально разговаривал по телефону круглолицый коренастый крепыш, с коротко стриженными светлыми волосами. Он доказывал собеседнику свою правоту четкими, по-армейски рублеными фразами. Я подумала, что этот человек может великолепно найти общий язык с Арсентьевым. А может, и наоборот, этот кабинет превратится в берлогу, в которой двум медведям будет тесно. Ростислав Любомирович был в сером костюме, в котором он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он постоянно крутил шеей, дергал за ворот рубашки и ослаблял узел галстука, словно находился в тисках. Он еще с минуту разговаривал по телефону, бросая на нас удивленные взгляды. Затем он наконец положил трубку и обратился к нам с Арсентьевым:
– Слушаю вас.
– Капитан Арсентьев! – гаркнул Арсентьев в знак приветствия. – Кировское УВД.
– Иванова Татьяна Александровна, – выступила вперед я, слегка сжимая руку Арсентьева, чтобы тот не переусердствовал в своем подчеркнутом солдафонстве.
– Слушаю вас, – повторил Железнов и добавил, покосившись на меня: – Садитесь.
Арсентьев опустился на стул и, придав своему лицу максимум серьезности, поиграл желваками, побуравил глазами Ростислава Любомировича, а затем выдал:
– Где вы были двадцать восьмого мая сего года?
Я в этот момент поняла чувства подполковника Мельникова по отношению к Арсентьеву. Я ожидала какого угодно начала, только не этого. Пришлось тут же вмешаться и срочно исправлять ситуацию.
– Нам нужно просто кое-что выяснить, – успокаивающе сказала я. – Это обычная проверка.
– Я не совсем понял: а что именно вы проверяете? – обращаясь исключительно ко мне, спросил Железнов.
За меня ответил, однако, Арсентьев.
– Автомобиль «Ланчия», – жестко произнес он, обличающе.
