Нет, она бы не вынесла, если бы Ричард и Мириам находились вместе по одну сторону изгороди, унизанной острыми колючками, а она сама где-то далеко-далеко по другую сторону…
Кэролайн уходила навестить больную соседку, а когда вернулась, они все вместе сели чаевничать. Позже Дженни часто вспоминала этот день, когда еще не было и намека на то, что случится потом.
Покончив с чаем и вымыв чашки, Кэролайн и Дженни разговорились. Дженни рассказала Кэролайн о Гарсти и девочках, но ни словом не обмолвилась о миссис Форбс и ее взрослых сыновьях. Говорить с Кэролайн было необыкновенно легко. Она не придиралась к словам, не то что миссис Мерридью, которая всегда старалась отыскать в них что-то недоброе. Сама Кэролайн говорила мало, но все время чувствовались исходившие от нее теплота и сочувствие. Время летело совсем незаметно.
Как только стало темнеть, снова явилась Мириам. Кэролайн и Дженни сумерничали, но когда пришла Мириам, Кэролайн встала с дивана и зажгла свет. Уютный полумрак сразу исчез. В окнах сгустилась темнота.
— Ричард еще не вернулся? — сразу спросила Мириам. — Кузина Лора пошла на какое-то собрание. Их вечно затевают в самое неподходящее время. Я хотела повидать Ричарда.
Дженни промолчала. Мисс Дэйнсворт, стоя у окна, задергивала занавески.
— Он пока не вернулся, — оказала она, оглянувшись. — Я никогда не знаю, в какое время он явится, когда придет, тогда и придет…
— О… это очень неудобно, верно? Ну что ж, я могу и подождать. Только недолго.
Она уселась в самое удобное мягкое кресло и, по своему обыкновению, начала громко говорить.
— Вам, Дженни, вероятно обидно, что Ричард вот так ушел на целый день, правда? Лично мне было бы неприятно, если бы я гостила в доме, где живет молодой человек, и он на целый день исчез.
Кэролайн задернула занавески и обернулась.
— О, он-то как раз совсем не хотел уходить! — смеясь сказала она. — Мы сами вытолкали его почти силой.
Правда, Дженни?
Дженни подняла голову и посмотрела на нее. Она чувствовала себя беззащитной, и Кэролайн ее защищала. Сама она не могла себя защитить. Просто не стала бы этого делать. А Мириам пусть болтает все, что ей заблагорассудится.
Отвечать ей Дженни не собиралась. Пока было достаточно светло, она штопала носки. Потом ей пришлось отложить работу, а сейчас, при свете, она снова взяла в руки иголку.
Надо было очень аккуратно продергивать нитку через продольные стежки — это успокаивало. Пусть говорит Мириам.
И Мириам говорила за всех троих. Она рассказывала о своем доме, сестрах, о своей последней работе и о том, как там не хотели ее отпускать.
— Но придется поискать что-нибудь другое, — сказала она. — А жаль! Но все начальники просто невыносимы! И чего им надо?
Какое-то время Мириам продолжала сетовать и сокрушаться. Потом вдруг взглянула на часы.
— Они правильно идут?
— Да, часы очень точные.
— О… тогда мне пора! Скажите Ричарду, что я хочу его видеть, ладно? Не сегодня… Сегодня я занята. Если хочет, пусть придет завтра утром.
Она поспешно поднялась и, продолжая что-то говорить, вышла.
Дженни немного удивилась. «Все-таки она какая-то странная!» — мелькнула у нее мысль, и Дженни с облегчением вздохнула. Если бы Дженни знала, что видит Мириам последний раз, пожалуй, она не стала бы так радоваться.
Глава 20
Выйдя из ярко освещенного холла, Мириам очутилась в полном мраке. Дверь за ее спиной закрылась, и она на мгновение остановилась, чтобы привыкнуть к темноте.
Оба дома, один за другим, стояли на краю дороги. За домом Мерридью построек не было — это ее вполне устраивало. «Я живу на самом краю деревни, и за мной уже никто построиться не может. В то же время у меня есть замечательная соседка, мисс Дэйнсворт, с которой так приятно общаться».
За дальним концом сада миссис Мерридью проходила узкая дорога, обсаженная боярышником, а за ней начинались заросли вереска, устланные ковром из папоротника.
Мириам прошла мимо входной двери к дороге. Джимми, должно быть, уже ее ждет. Она назначила место встречи в полумиле от деревни. Ей нужно окончательно с ним разобраться. Ричард явно ею не интересовался. Она особо и не обольщалась. А Джимми… Ну что же, Джимми она ухватила крепко… Джимми — дело верное, если она сумеет просчитать верно все ходы, учитывая все свои карты, используя их наилучшим образом. Тут ей нельзя просчитаться! Хорошо бы женить его на себе немедленно… тогда уж никто ничего не сможет поделать, и его родителям останется только принять то, что свершилось помимо их воли. Скандал, конечно, будет грандиозный, но можно и потерпеть, если ты заполучишь то, что хотел! А она добьется своего!
Было темно. Человека, который шел за ней следом, не было видно. Только тень на дороге, которая сливалась с множеством черных теней от деревьев. Мириам, поглощенная своими мыслями, не слышала его тихих шагов. Он шел очень осторожно. Временами его нетерпение достигало высшей точки. Тогда он на мгновение замирал на месте, пока снова не овладевал собой. С каждой минутой его цель казалась все более достижимой. Он прождал целый час. Он сам предоставил ей это время.
Если она не придет, он придумает что-нибудь еще. Однако самоуверенность этого человека была настолько велика, что он не допускал неудачи. Если она не придет или появится не одна, придется разработать новый план, но это мелочи. Успеха добиваются те, кто в нем уверен, главное — не допускать даже мысли о возможности неудачи.
Он их и не допускал, никогда, и потому добивался успеха во всем и всегда.
Он снова проанализировал свои действия. Однако он не знал, что мальчик, которому он поручил передать записку, был очень ненадежным посыльным, об этом знали все в округе.
Все было тщательно продумано: усы и темный парик; машину он оставил в полумиле от деревни. Никто не смог бы его узнать. Если она не придет… Он отогнал эту мысль. Придет! Должна прийти. Он дословно вспомнил свою записку.
Дженни, никому ничего не говорите, но, как только стемнеет, я буду ждать вас на вересковой пустоши.
Мэк.
Записку принесите с собой.
Ну что же, пожалуй, теперь они отошли достаточно далеко от деревни. Он ускорял шаги и настиг ее как раз у того места, где дорогу сильно затеняли заросли можжевельника.
— Дженни… — тихо позвал он.
Мириам остановилась. Это не Джимми… И он назвал ее Дженни. Но это и не Ричард. Выходит, эта тихоня Дженни вела хитрую игру, ну и ну… Мириам решила узнать, в чем тут дело. Ну конечно, она ведь вышла из дома мисс Дэйнсворт! Пусть он пока думает, что перед ним Дженни! Тем временем она сможет узнать что-нибудь интересное. Мириам затрепетала в предвкушении чужих тайн.
Говорить ей совеем не обязательно… Мириам повернулась, и мгновение они стояли в глубокой черной тени. Вокруг ничто не шевельнулось.
Это были последние секунды в жизни Мириам, освещенные лишь вспышкой торжествующего ожидания. После на нее обрушился удар. С глубоким вздохом Мириам упала на землю. Мэк поднял ее и отнес подальше, за можжевеловые кусты и там бросил. Потом наклонился над неподвижным телом. Чтобы убедиться.
Убедился. И быстро зашагал прочь.
Спустя десять минут он подошел к своей машине и, ощущая себя победителем, поехал по проселочной дороге.
Только проехав миль десять, он вспомнил про записку.
Он написал, чтобы она принесла записку с собой. Выполнила она это или нет? Если да, то он должен вернуться.
Все его существо инстинктивно воспротивилось. Мертвое тело, лежавшее за можжевельником, уже стало частью прошлого. Нельзя же вернуться в прошлое, чтобы исправить свои ошибки! Говорят, убийца всегда совершает какую-нибудь грубую ошибку. Какой же он дурак! Проклятье! Он развернулся и поехал обратно.
Однако, подъехав к знакомому участку дороги, понял, что уже опоздал. Он увидел свет — фонарь, качнувшийся в руках мужчины, а перед ним зловещий островок можжевеловых кустов. Оставалось только одно — проехать мимо.
