В общем, вожусь я в офисе — зверю еду в мисочку положила, ничего, сожрал, не побрезговал. Чует, что Димки не дождется. Включила кофейник, бумаги разбираю… Господин позвонил, после обхода удосужился до телефона добраться. Поговорили. Ничего, голос бодрый, хоть и буркнул что-то там про погоду. Насчет кота сказал, что проблемы здесь никакой нет, берем домой. Выдал ЦУ — где искать синее пластмассовое ведро, в котором транспортировать до дому млекопитающее. Я, правда, подумала, что Веник и на руках прекрасно доехал бы, но спорить не стала.
Около одиннадцати позвонила Надька, вообще вконец расстроенная. И дожди пошли, и у Игоря сердце прихватило, и Ларка приехать не сможет — на работе все праздники торчать придется. Я даже удивилась — с чего бы это такое трудолюбие?
— Ты что, ничего не знаешь?!
— А что я такое особенное должна знать?
— Ну подруга, ты просто чудо в перьях! Мэр, Коваль, в автокатастрофе погиб!
Я захлопала глазами, пробормотала:
— Ни фига себе подарочек к праздничку…
— Ну!
— А ты откуда узнала?
— Так от Ларки же! Она же в мэрии работает, их с утра всех под ружье…
— Так это не сегодня случилось?
— Нет, конечно. Еще вчера вечером. Тело в десятом часу нашли.
Да, Надежда Пална не знает только одного — где господь Бог в данный момент находится. Все остальные сведения приходят к ней в первую очередь.
— Так что, все отменяется?
— Не все, только дача. Мы всех ждем в семь вечера у нас дома, сможете?
— Сможем. Синенькие я приготовила. И ещё лобио сверх плана.
— Класс. И шампанского бутылочку прихвати. И Вадима, конечно. Он из своего лазарета выбраться сможет?
— Я его сегодня домой заберу. Только пить он, скорее всего, не будет.
— Нам больше останется. А ему я компотик сварю. Он малинку любит?
— Он все любит. А особенно внимание.
— Такого мужчину без внимания не оставим, Анна Георгиевна, будьте бдительны! Ладно, до завтра. Жаль, Ларки не будет. И наполеона, значит, тоже.
— Ага, целую. До завтра.
Трубку я положила, честно говоря, с облегчением. Ничего, обойдусь без Ларкиного наполеона, вечно у неё коржи сухие, в последнюю минуту печет, не понимает, что надо дать постоять, пропитаться… А главное, ехать на два дня за город мне не хотелось.
Еще когда на работу шла, глухое раздражение почувствовала. И с каждым часом зверела все больше. Хотя вроде и не с чего было, а настроение все равно и гнусное, и слезливое, и злое. Причем одновременно.
Налила себе кофе и села к компьютеру — пасьянс пораскладывать, успокоиться, хоть несколько минут ни о чем не думать.
Только не получалось не думать. Мэр погиб… И что же это значит для нашего несчастного города? Говорят, Коваль был деловой человек. Это его стараниями, большей частью, удалось у нас построить третью очередь метро. По слухам, завтра её должны были пускать. А теперь, наверное, опять все застынет… Хотя, может, пару станций и пустят. Или задержат? Нет, наверное, пустят. Не он же один там мрамор клеил и винтики крутил…
Да, приличный человек был. Жалко только, что уже "был". Кого теперь к нашему многострадальному берегу прибьет? А-а, найдется кто-то. Свято место пусто не бывает, было бы корыто, а свиньи найдутся…
А ведь Ковалю совсем мало лет было! Около пятидесяти, а то и меньше. Тогда тем более жалко человека…
Эта новость ухудшила и без того неважное настроение. Я пощелкивала клавишами и постепенно закипала. Работать не хотелось просто катастрофически, прямо руки опускались.
Тут к ноге прислонился мягкий бок — Веник с обхода явился. Мокрый, паразит. Дождь, значит, не прекратился. Муркнул кот возле ноги вопросительно — пущу такого чумазого на колени или нет? Ну конечно же пущу, что с тобой делать?
Зверик вспрыгнул ко мне на джинсы, начал устраиваться — топчется, оставляет мокрые следы. Сейчас вылизываться начнет, не посидит спокойно, наглая морда.
Точно, засуетился, лапку переднюю выставил. Критически осмотрел и начал вдохновенно так розовым шершавым язычком варежку свою обрабатывать.
Смотрю — и чувствую, отвлекаюсь. Никакой фантастики не надо. Вот он, параллельный мир, у тебя на коленях. У людей настроение, у людей мэр погиб, а для него все это пустой звук. Пожрал, погулял, на мягкое-теплое уселся и красоту наводит. Гостей в дом намывает… Интересно, кого первого принесет?
Но первым оказался один из хозяев — Шварц явился. Поставил в угол мокрый зонтик. Подошел, глянул на экран, совет дал. Глупый какой-то. Обернулась я, смотрю: да, господа, а Сережа-то не в себе. Прямо распирает его.
Это уже давно так — в метро сплетен наслушается и нам на хвосте приносит. Вот сейчас новости совсем нестандартные — Серега весь наполнен, до самых краев. Они даже потихоньку выплескиваются через нос. Жалко, что я уже знаю, о чем речь. Испорчу человеку все удовольствие.
— Слушай, Осинка! Что я сейчас слышал!
— Не может быть!
Однако вежливо повернулась к нему от экрана.
— Мэра нашего, Коваля, убили!
— Да что ты говоришь!
— Точно тебе говорю! И по местным каналам в ящике толькосерьезная музыка. Все передачи поотменяли.
— Вот это уж точно не может быть! И рекламу тоже?
— Нет, — Серега смутился.
Можно подумать, что это он политику на телевидении определяет.
— Реклама идет, значит? А что за музыка?
— Рахманинов, по-моему.
— Хорошо хоть не "Лебединое озеро".
Мы одновременно усмехнулись — вспомнили август 1991 года. Тогда мы с ним оба в ГИПРОпроме трудились. Надо было видеть, с каким лицом ходил парторг нашей проектной лавки. Маялся без указаний сверху, не знал, кого поддерживать, хотя бы в устной форме, а кого, наоборот, осуждать со всей коммунистической принципиальностью и беспощадностью. А премудрая республиканская столица, как назло, помалкивала. Ждала, куда события повернутся. Не знаю, что у них там среди своих творилось, но по радио и в ящике одну классику крутили, пока ГКЧП благополучно почил в Бозе. Правда, и от таких событий польза бывает — тогда я десять бутылок уксуса закупила. А мама — муки, уж не знаю сколько…
— И что же люди говорят?
Я-то спросила насмешливо, а Сережа ответил на полном серьезе. Он вообще-то не дурак, но всю самостоятельность мышления расходует на "Виндоуз" и "Бэйсик". И хоть понимает, что слухи из метро — почти такой же бред, как слухи из электрички, но на какой-то процент где-то в глубине желудка верит.
— Ну, во-первых, говорят, что он погиб в автокатастрофе. Кроме него, ещё три машины разбились. Одна даже в бетонный столб въехала.
— А как он в катастрофу-то попал?
Шкурка у Веника почти высохла, гладить её было уже приятно, только немного сыро.
— Так в том-то и дело! Ехал он от любовницы. А её муж, моряк Балтийского флота, сейчас на КрАЗе работает, из ревности задавил.
— Балтийского флота?
— Ну да. Он же сам из Калининграда.
— Мэр?
— Нет, муж.
— Ну что ж, муж из Калининграда — такое бывает.
— Правда, — тут Серега притормозил, — на другой линии по-другому рассказывали. Что Коваль лично принимал станцию "Петровское поле". По-серьезному принимал. Ходил, смотрел, проверял. Он же строитель…
Ну, положим, никакой он не строитель. Он инженер-электрик. Я это точно знаю. Его когда-то, очень давно, из нашего политехнического выперли, и именно с электрофака. Но молчу. "Не любо — не слушай, а врать не мешай".
— Ну, принимал он, значит. И обнаружил, что там разворовали сахалинский мрамор. Вот на него ворюги и ополчились. Чтобы замести следы, взорвали всю станцию — и его убили, и улики уничтожили.
— А кто?
— Непонятно пока, говорят. На исламский след похоже. По взрывчатке определили.
Очень любопытно мне стало, чем же исламская взрывчатка откатолической, например, отличается. Но, оказалось, что это ещё не вся история… с этой линии.
— Взрыв уничтожил залегание геологических слоев. И теперь источник Чураевской воды номер один выльет все сразу, и дамбу вместе с метро смоет не позже, чем завтра к одиннадцати часам.
Надо отдать Сереге должное, в этом месте даже он ухмыльнулся.
— Ну ты смотри, выходит, прямо на праздники угадали!
— Так специально и рассчитали — чтобы демонстрации не было. Движение на Новоалексеевку перекрыли, поэтому надо срочно спички закупать.
— Только знаешь, Сереженька, ты спички в метро не бери, сбегай в обед на базарчик — там в полтора раза дешевле.
Серега оживился:
— Серьезно? Ты сама видела? А то мне Машка когда ещё велела, а я все забываю.
— А реклама, значит, идет.
— Ну да.
— Значит, строй не меняется? Жалко. А то ужасно работать не хочется. Ну ладно, выпей кофе и давай с делами заканчивать.
Но у Сереги случайное упоминание супруги и повелительницы пробудило к жизни ассоциативную память.
