Илона заказала себе чашечку кофе и бисквит. Кивком головы Дарелл попросил у продавщицы то же самое и для себя. Когда Илона прикуривала сигарету, пальцы ее сильно дрожали.
— У меня такое чувство, что мы стоим как на витрине… По-моему, мы выбрали не самое лучшее место.
— Но ты же понимаешь, что у нас нет другого пути до Будапешта, — ответил ей Дарелл. — И, пожалуйста, говори потише! Мой венгерский лучше не демонстрировать.
Трое мужчин и женщина соседнего круглого столика чиркнули по ним машинальным взглядом, когда они садились за свой столик, и больше никто на них внимания не обращал. Затем Дарелл спросил:
— А может, ты знаешь, как туда можно добраться иначе?
Но Илона, оставив его вопрос без ответа, произнесла:
— О тебе со стороны можно подумать, что ты русский. Не беспокойся, со мной все нормально. Мне просто немного не по себе…
— Кто это мог сделать? — задумчиво произнес Дарелл. — Кто мог донести на нас в службу безопасности? Кто знал, что какой-то американец прячется в доме Хегедуса?
— Мне кажется, я знаю, кто это, — очень тихо проговорила девушка. — И это меня очень пугает…
— Тибор Забо?
— Откуда ему знать, что ты так скоро окажешься здесь?!
— Да, верно, — согласился Дарелл. — Об этом не знал даже Макфи. Даже если Хегедуса выдал Тибор, которого могли схватить, то они не кинулись бы ловить меня той же ночью…
— Нам пока неизвестно, взяли ли Тибора. А вот Макфи… Может, он что-то сказал…
— Он ничего бы им не сказал, — решительно и резко ответил ей Дарелл. — И ничего никогда не скажет!
— Ты, наверное, в него очень веришь?
— Да! Макфи — единственный человек, которому я полностью доверяю.
Илона опустила голову и, уставившись на чашечку с кофе, тихо спросила:
— Так значит ты, Сэм, мне не доверяешь?
— Я не представляю себе, как бы ты могла о чем-нибудь донести службе безопасности! В крайнем случае, ты могла бы сдать меня им, когда мы сматывались с того проклятого чердака…
Илона, вспыхнув, ответила:
— Ну, спасибо тебе… спасибо тебе, Сэм, за доверие…
— Я всего лишь пытаюсь взглянуть на ситуацию с разных сторон.
— Ты забываешь, что для меня в случае провала все окажется гораздо хуже, чем для тебя.
— Для нас обоих это кончится одним — смертью!
— Но они изберут для меня смерть медленную и мучительную…
В этот момент один из мужчин за соседним столиком стал присматриваться к Илоне. Чтобы как-то разрядить обстановку, Дарелл взял ее руку в свою и громко сказал, широко улыбаясь:
— Пей кофе, дорогая!
— Мне что-то не хочется.
— Он по крайней мере согреет тебя. Прохладно сегодня…
Наконец тот человек отвернулся и вновь продолжил разговор со своими соседями. Здание станции отапливалось слабо, и все его посетители, были в пальто и головных уборах. Дарелл обратил внимание, что здесь, в отличие от американских железнодорожных станций, было очень тихо. Причем эта тишина носила какой-то угрюмый и зловещий оттенок. Казалось, что люди просто боятся разговаривать друг с другом, боятся рассмеяться. Дарелл в два приема проглотил свой бисквит и запил его кофе. Илона пила кофе мелкими глотками. Теперь в ее темно-карих глазах вновь вспыхивали злые золотистые искорки.
— Как же ты можешь меня подозревать после того, что произошло между нами прошлой ночью?! — с горечью и обидой произнесла девушка. — Ты что, о чем-то сожалеешь?
— Разумеется, нет!
— Ничего такого между нами не произошло… Ни ты мне ничего не должен, ни я тебе. Не нужно делать из этого никаких выводов! Просто мы нужны, необходимы сейчас друг другу. Разве не так?
— Я думаю сейчас о другом — кто мог нас предать?
Ее тонкие пальцы нервно бегали по краю чашечки с кофе.
— Мне кажется, ты догадываешься… — почти шепотом произнесла она. — Мы оба знаем этого человека. Извини, что я тебя сейчас отвлекаю, но я не хотела… Я просто очень боюсь, вот и все.
— Впрочем, я тоже…
— Прости, пожалуйста, но я не могу допустить, чтобы ты думал обо мне с недоверием. Мы должны верить друг другу. Ведь это сейчас вопрос нашей жизни и смерти.
— Я хорошо знаю об этом, Илона. Так ты думаешь о Роджере Вьюмане?
— Да, о нем. Только он знал маршрут нашего движения и где мы остановимся на отдых.
Дарелл кивнул:
— Точно, это Роджер Вьюман!
Хотя ему не хотелось думать именно так, но нельзя было не учитывать обстоятельств. Правда не всегда бывает лицеприятна! Но предательство и измена всегда отвратительны. Дикинсона Макфи предали позапрошлой ночью, буквально через несколько минут после того, как он покинул дом Гезы Хегедуса. Он не прошел и мили, как оказался в руках службы безопасности. Если верить словам старого крестьянина, то Тибору Забо все же удалось скрыться. Может, это был Тибор Забо? Который неоднократно рисковал жизнью, спасая самых разных людей от тоталитарного режима, тайком переводя их через границу? Нет! Дарелл отказывался от такой версии, хотя ни разу и не видел этого юношу. С трудом верилось и в то, что его дядя, Геза Хегедус, выдал бы племянника. Дарелл хорошо знал о ярко выраженном семейном единстве венгров. А выдать американцев означало бы выдать и племянника. Так мысли вновь и вновь возвращались к Роджеру Вьюману. Если кому-то понадобилось бы прикрывать проникновение в США красных вместе с потоком обычных беженцев, то положение Вьюмана подходило для этого как нельзя лучше, ведь он непосредственно отвечал за проверку политической благонадежности персонала. Макфи до своего перехода через границу контактировал только с Вьюманом. И его арестовали, едва-едва он успел перейти на ту сторону. То же самое произошло и с ними, просто пока им больше везет.
Тут Дарелл вспомнил, что Геза Хегедус сам рассказал ему, как был арестован Макфи. Если бы он собирался через час-другой донести на Дарелла, то не стал бы возбуждать его подозрений подобными откровениями.
То есть, Хегедуса можно было однозначно исключить. Теперь не оставалось никого, кроме Вьюмана. Этого рубахи-парня из Небраски, красавчика с атлетическим телосложением, чьи таланты, возможно, действительно оказались недооцененными в длинных бюрократических коридорах, где он так стремился пробить себе дорогу наверх…
— Дорогой, не смотри на меня, пожалуйста, так… — робко произнесла Илона.
Задумавшись о своем, он и не заметил, что продолжает смотреть на нее неотрывным странно-отрешенным взглядом.
— Извини… Я просто задумался о Роджере Вьюмане, — ответил ей Дарелл.
— Я знаю, как нелегко свыкнуться с мыслью, что кто-то является предателем… — в раздумье проговорила Илона.
— Вьюман отлично знал, что Макфи — не какой-то простой агентишка! И дело его очень важное. Вероятно, он очень быстро догадался, что это касается доктора Теджи. То есть, об этом очень скоро станет известно Беле Корвуту и тот постарается как можно быстрее вернуться сюда из Соединенных Штатов! Все это значительно сокращает наше время. И наши шансы.
— Мы должны вернуться и взять Вьюмана?
— Нет. Это может пока подождать.
— А если он предпримет еще что-то против нас?
— Это уже ничего не изменит.
По громкоговорителю в зале ожидания объявили о прибытии поезда. Илона кивнула ему, и они встали. Дарелл быстро расплатился за кофе, и они направились на перрон. Пока их никто не остановил.
В ярком свете зимнего солнца облик Будапешта еще контрастнее уродовали рубцы и ссадины недавних ожесточенных боев. С вокзала в Буде Дарелл и Илона направились в сторону Парламентской площади. Именно здесь тогда проходили самые ожесточенные бои. Величественное здание парламента в неоготическом стиле с серыми стенами витиеватой лепки и ажурными балконами выглядело сейчас буднично-деловым, хотя на его фасаде зияли многочисленные выбоины от снарядов и пуль. Бригада дорожных рабочих была занята восстановлением мостовой, во многих местах вздыбленной танками и взрывами гранат. На глаза то и дело попадались полицейские, одетые в синюю униформу. Лица большинства прохожих были хмуры и неприветливы. Едва разговаривая друг с другом, люди спешили по своим делам. Дареллу открылся город, скованный страхом. Советские военные наряды продолжали патрулировать улицы. Он отметил, что у большинства солдат азиатские лица. Они выкрикивали что-то громко и высокомерно и держались с наглой самоуверенностью победителей. Пройдя еще километра три в сторону от Парламентской площади, Дарелл и Илона оказались около здания «Радио», где в октябре начались первые стычки. Разрушения от разрывов снарядов и автоматных очередей были здесь наиболее впечатляющими.
Целью этой их довольно длинной прогулки было одно вполне конкретное намерение. Дарелл хотел наверняка удостовериться, что за ними нет хвоста. Не спеша прогуливаясь по улицам, они то и дело разворачивались и шли в обратном направлении, останавливались перед витринами магазинов, внимательно при этом всматриваясь в их отражения. Им казалось, что они находятся в полной безопасности.
