— А мне что с этого? — невозмутимо спросила Юлия.
— Алексей Иванович человек заметный в соответствующих структурах. Нам, женщинам, иногда очень бывает нужна помощь таких людей. Когда у вас неприятности, а вы знаете, что вас есть кому защитить, то вы с большим оптимизмом смотрите в глаза некоторым негодяям.
— А второй вариант? — поинтересовалась она, но уже менее ледяным тоном.
Алексей попытался встрять, но я его остановила.
— Второй вариант более грустный. Скажу вам правду, потому что вынуждена. Саша здорово влетел. А как я уже сказала, мне он очень нужен. Если мы не находим общего языка, я сейчас набираю номер, и через пять минут здесь будет топать сапожищами опергруппа из горотдела МВД. Я объявляю вас важной свидетельницей, и вы автоматически получаете тридцать суток превентивного ареста.
При этих словах Юлия криво усмехнулась. Я бы сама скривилась, попробуй мне кто-нибудь сказать такое, но я была уверена, что и Григорьев, и Володька, если приспичит, подыграют мне эту партию.
— Алексей Иванович, — небрежно обратилась я к уже заведенному разговором с руководством Григорьеву, — достаньте пистолет на всякий случай и дайте мне сотовый телефон.
У Алексея все, что я просила, получилась по-киношному красиво. Он резко выхватил из плечевой кобуры «макаров». Держа пистолет в правой руке, он подал мне сотовый левой. Юля с расширенными глазами наблюдала за нами. Не спуская с нее глаз, я начала медленно-медленно набирать Володькин номер.
Мой палец завис над последней цифрой номера, я взглянула на Юлию.
— Ну! — рявкнул на нее Алексей.
* * *
А вот теперь мы ехали к любовнице толстого и лысого Коли. У таких мужиков герл-френд быть не может. У них или любовницы, или полюбовницы, третьего не дано.
Юлия не выдержала нажима. Под конец нашей мирной беседы она даже расплакалась и призналась, что до смерти боится и Сашу, и Валеру. Получив от нас твердые обещания защиты и помощи, она рассказала про некий коттедж рядом с деревней Докторовка, это на север от Тарасова. Пару раз ездила она туда с Сашей и с тех пор про Сашу слышать не желает.
— У него садистские замашки, — не спросила, а с интонацией спокойного утверждения сказала я. При этом не удержалась и бросила быстрый взгляд на Алексея. Он стоял с совершенно темным лицом.
— А вы откуда знаете? — удивилась Юлия.
Оттуда, девочка, оттуда.
Мы вышли от нее с подробным описанием этого коттеджа, где Саша в последнее время и живет. Слушая про красную черепичную крышу и две башни с флюгерами, я заметила, что Алексей начал хмуриться.
— Ты знаешь, что я хочу тебе сказать… — задумчиво произнес он, когда мы отъезжали от дома, где жила Юлия.
— Ты про коттедж? — спросила я, опять закуривая.
— Да.
— Тогда лучше не говори.
Алексей посмотрел на меня так ошарашенно, что я чуть не рассмеялась.
— Расскажи лучше, что хотел от тебя Котляревский, — попросила я его.
— Он сказал, что мы должны координировать с ним каждый наш шаг.
— Он твой начальник. Делай что велит, — равнодушно отозвалась я. — Однако я могу ездить и на своей машине. Я просто думала, что мое общество тебе приятно.
Алексей промолчал, очевидно, переваривал услышанное.
Мы подъехали к дому Колиной любовницы.
— Он точно сказал, что она на работу не ходит? — уточнила я. Все-таки время рабочее и будни на улице.
— Он сказал, что она работает дома, щелкает что-то на компьютере для издательства.
— Писательница, однако?
— Вроде того.
Я попросила Алексея остановить «Форд» за углом дома. Если Коля пожаловался Котляревскому, не исключено, что он предупредил и свою пассию. Причем раньше шефа.
Мы пошли к дому по отдельности. Я — первая, за мной с интервалом в несколько минут шел Алексей. Если за подходом к дому наблюдают из окна, ожидая нас, пусть увидят, что он еще идет к подъезду, когда я уже позвоню в дверь. Так получается дополнительный шанс.
Но мои прекрасно разработанные планы круто переменились. Едва я вошла в подъезд, навстречу мне попался Володька Степанов. Мы чуть не столкнулись лбами и ошалело посмотрели друг на друга.
— Привет, ты откуда? — спросила я.
— Угадай с трех раз! — Он взял меня под локоть, развернул и повел обратно. — Только не говори, что ты сюда погулять пришла! Тебе была нужна квартира 45?
— От тебя не скроешь ничего, опер. Как догадался?
Появление здесь Володьки и его интерес к нужной мне квартире говорили только об одном: случилось нечто из ряда вон. И, разумеется, мне очень хотелось узнать подробности.
— Кто первым будет колоться? — спросил Володька.
— Ты, конечно, — ответила я и помахала рукой Алексею.
Мужчины удивленно посмотрели друг на друга издали. Когда Алексей подошел ближе, оба они потребовали от меня объяснений. Классно, правда? Я всем что-то должна объяснять!
— Ты будешь колоться? — подтолкнула я Володьку.
— Мир сошел с ума! — сплюнув, произнес он. — Представляешь, примерно час назад ходила по дому женщина из Горгаза, проверяла, нет ли утечки, есть ли тяга и прочие свои дела. Приблизительно твоя ровесница. Двое детей, — Володька опять сплюнул и повернулся к Григорьеву: — Сигареты есть? А то у меня уже расстреляли все.
Алексей протянул ему пачку, Володька закурил.
— Ну и короче, — продолжил он, — позвонила в сорок пятую, оттуда автоматной очередью ее буквально пополам перерезали. Выбежал парень, бросился на улицу. Тут проходил мимо, случайно, как нарочно, сержант из отделения. Даже пистолет выхватить не успел. Тоже наповал. Вскочил этот автоматчик в белую «девятку» и умчался. Объявили операцию «Перехват»…
— И благополучно нашли эту «девятку» брошенной за три квартала отсюда! — закончила я.
— Ну, приблизительно, на Астраханской. — Володька оглянулся и кому-то махнул рукой. — Мои ребята меня потеряли, — пояснил он.
— А тебя как задевает эта история? — спросила я, хотя ответ уже был очевиден, и уточнила: — Свидетели дали описание Лапы?
Володька удивленно посмотрел на меня.
— Ну ты даешь! Откуда узнала?
— Конан Дойла на ночь перечитываю, — призналась я.
В это время раздался звонок сотового телефона. Алексей полез во внутренний карман своего пиджака, а Володька — в висящий на поясе футляр.
— У тебя или у меня? — спросил он у Алексея.
— У меня, — Алексей поднес к уху сотовый, и тут я, взяв его за запястье, шепотом подсказала:
— Ты отвез меня домой и сейчас сам едешь к себе на работу.
— Григорьев! — представился он и почти щелкнул каблуками: звонило высокое начальство. Я показала Алексею кулак, он понимающе кивнул. Отведя Володьку на пару шагов, я предложила ему:
— Если ты сейчас вызываешь отделение ОМОНа, то я тебе отдаю Лапу тепленького.
Володька даже задергался:
— Брось хохмить! Не понимаешь, что ли, как это серьезно?!
Я прислушалась к тому, что говорил Алексей по телефону. До меня долетали только отдельные слова, но было ясно, что мои инструкции он выполняет четко:
— Да, проводил до квартиры… Отпустила до завтра… Не знаю, наверное, на базу сначала съезжу… да, до свидания, Семен Михайлович.
Отключившись, Алексей подошел и, кладя телефон на место, мрачно пошутил:
— Я сейчас наврал руководству. Это, между прочим, должностное преступление. Ты уверена, что ты права?
Я пожала плечами.
— А если я откажусь? — вцепился в меня Володька.
— Алексей Иванович не откажется. А нужные специалисты у него есть.
* * *
Наскоро пообедав в кафе, мы с Алексеем не торопясь шли к резиденции Канторовича.
— О чем думаешь? — спросил он меня, подходя к особняку.
— Только бы Володька не потерял номер твоего телефона. Больше ни о чем думать не могу. — Я посмотрела на него и улыбнулась.
Он не разделял моей уверенности, и, честно говоря, мне казалось, что этот вояка немного трусил.
— В случае чего я тебя не подставлю, — пообещала я ему, но Алексей только махнул рукой.
Ритуал допуска к боссу повторился до мелочей. Все то же самое: переговоры по телефону мальчика на лестнице, ожидание в холле наверху.
Но кое-что все-таки изменилось: в кабинете, кроме меня и Канторовича, стояли только пустые кресла. Котляревский отсутствовал.
— Вам что-то еще нужно для продолжения расследования? — спросил Лев Давидович.
— Мне бы хотелось, чтобы вы меня послушали пять минут, — ответила я и достала сигарету.
— Буду галантным, — улыбнулся Канторович, — я готов терпеть вас хоть в два раза дольше.
— Вы галантны, — подтвердила я и начала свой доклад: — Я была в более выгодном положении, чем те, кто начинал расследование до меня. Они начали с убийства Лизы, а я — с убийства Ирины Симоновой…
Через пять минут Канторович уже вышагивал по кабинету, вытирал лысину клетчатым платком и нервно дергал шеей. Я продолжала:
