Наконец мотор застучал, завыла сирена и катер тронулся в путь. Когда ясным солнечным утром проплываешь мимо рыбацких лодок, мимо рыбаков в болотных сапогах с длинными удочками, чувствуешь как городские стрессы тебя понемногу отпускают: легкие наполняются свежим морским воздухом, жизнь кажется простой, чистой и доброй. Но во время тумана это впечатление пропадает. Рыбаков не видно и катер, кажется, рыщет по морю как слепое животное.
Всю дорогу до острова мы просидели на нижней палубе, прижавшись друг к другу и дрожа от холода и сырости, и вышли оттуда, когда матросы прыгнули на причал Оушен Бич, чтобы пришвартоваться.
Наше появление на пляже прошло спокойно. Дети, которые обычно штурмовали берег как морские пехотинцы, были подозрительно послушны. Мы чинно прошли мимо багажных тележек, а затем, послав детей в продовольственный магазин, я заглянула в электрическую и телефонную компании.
После этого зашла к мистеру Ольсену, который присматривал за коттеджем во время нашего отсутствия. Тот рассказал, что только что вернулся с берега, где красил лодку. Его позвала миссис Ольсен, заметив меня издали.
Взяв запасные ключи от коттеджа, я вернулась за детьми. Судя по покупкам, они собирались провести вечер, сидя у камина. На прилавке лежали огромные коробки с воздушной кукурузой, пакеты с сосисками и какие-то консервы.
Мы договорились, чтобы всю эту снедь доставили к нам в дом и, забрав лишь самое нужное, налегке вышли из магазина.
Мы топали в своей городской обуви по мокрому песку, нас обдувал холодный и влажный ветер, а трава постоянно цеплялась за ноги.
Лишь немногие коттеджи были заселены в это время года. Сквозь жалюзи на окнах веранд виднелась укрытая на зиму мебель, то здесь, то там забытые с прошлого сезона ржавеющие велосипеды и садовые тележки. В тумане даже самые знакомые предметы приобретали причудливые и странные очертания. Дома казались унылыми и заброшенными. Когда мы вышли из Оушен Бич, тропинка стала уже, травы выше и начался молодой сосняк. В траве мы несколько раз замечали кроликов. На этой велосипедной дорожке мы не встретили ни одного велосипедиста.
Большой отель в Оушен Бич Парк был закрыт, и магазинчик неподалеку от нашего коттеджа тоже ещё не открывался. Свернув с тропинки и направившись мимо пустых коттеджей к океану, мы насквозь промочили ноги в мокрой траве. В мои туфли попал песок, и пришлось их снять. Еще немного мы прошли по дюнам, и перед нашими глазами предстала широкая полоса пляжа, за нею - воды Атлантики, шум которых был хорошо слышен даже отсюда. От дюн мы вышли прямо к нашему коттеджу, именовавшемуся "Морской ветер".
Это огромный коричневый дом с мансардой, построенный лет сорок назад, когда на Файр-Айленд жили художники. Трава, растущая на дюнах, и бетонная ограда вели здесь отчаянную схватку с высоким океанским прибоем и я с облегчением обнаружила, что они позволили дому пережить ещё одну зиму. Туман был слишком густым, чтобы рассмотреть соседние коттеджи, и я решила, что лучше узнаю у мистера Ольсена, как пережили зиму дома наших соседей. Пока, казалось, мы были единственными обитателями дачного поселка, но на пасхальные праздники кто-нибудь наверняка приедет.
- У нас нет ключей, - мрачно напомнила Керри, на что я позвенела связкой, полученной от мистера Ольсена, и направилась к двери. Как обычно, пришлось повоевать с дверным замком.
На кухне было темно, как ночью. Чтобы защитить дом от зимних штормов, я попросила сделать ставни как снаружи, так и изнутри дома и закрепить их засовами. Кроме того, электрическая компания не торопилась выполнять свои обязанности, поэтому пришлось разыскивать спички, керосиновую лампу и возиться с фитилем. Наконец при свете лампы мы вошли в гостиную.
Было ужасно промозгло, но мистер Ольсен, как и обещал, заготовил на зиму дрова. А прокормить наши огромные камины было нелегко. Подобные украшенные грубыми камнями камины можно увидеть только на фотографиях жилища Тэдди Рузвельта и в них спокойно можно зажарить половину быка. Пока я разжигала камин в гостиной, Питер занялся каминами в спальнях.
После этого мы разыскали свитеры и вельветовые брюки, согрели их и переоделись.
- Я не могу ничего приготовить, пока не дадут электричество, - сказала я. - Давайте попробуем поджарить сосиски в камине.
Однако в поисках одежды дети наткнулись на спиннинги и уже рассматривали их при свете камина.
- Говорят, рыба здорово клюет в тумане, - сказал Питер.
- Сейчас слишком холодно для рыбалки, - запротестовала я.
Но тут же появились плащи, а Керри разыскала свои резиновые сапоги. Питер заявил, что сапоги ему не нужны, и когда они отправились добывать на обед свежую рыбу, Барон решил составить им компанию. В общем, ночь в Бей Шор стала забываться, и мы вернулись к нормальной семейной жизни. Но история с Джоэлом все ещё довлела над нами. Когда я поднялась, чтобы приготовить постели, то поймала себя на том, что нервничаю все больше и больше по мере приближения времени его свидания с Эрикой. Она, конечно, была права: кроме неё ему не на кого было положиться. Я не сомневалась, он приедет к ней, но боялась предсказать его реакцию на известие о том, что она собирается поместить его в психиатрическую больницу.
Я вспомнила "бела-бела" у дона Педро, упавшую статуэтку святого и погасшие свечи. Если это был Тони... Обнаружив, что я и впрямь верю во всю эту историю с Тони, я перестала застилать кровать Питера.
Тони существует лишь в воображении Джоэла, причем в его самых дальних и темных уголках, в бессознательном. Тони был всего лишь вторым "я", выстроенным сознанием Джоэла для самозащиты. Почему-то верить в это стало гораздо сложнее, чем в одержимость. Я не понимала, как Джоэл мог узнать о Тони, тем более о его смерти.
Когда зажегся свет, я все ещё стояла у кровати Питера. Электрическая компания в Оушен Бич наконец-то удосужилась включить нашу линию.
Спустившись вниз,я сняла телефонную трубку - телефон ещё не подключили. Но свет - это уже хорошо. Пройдя по комнатам, я потушила керосиновые лампы, закончила стелить постели и подмела.
Я все ещё возилась с уборкой, когда пришел паренек из продуктового магазина и принес наши покупки. Я знала его с прошлого года: высокий, скромный юноша лет девятнадцати, который летом работал в отеле. Его сестра помогла мне законсервировать на зиму коттедж в сентябре прошлого года.
- Ловится сейчас рыба? - поинтересовалась я.
- Слишком рано для рыбной ловли, - он выкладывал на стол наши коробки и свертки.
- А Керри с Питером только что пошли на пляж порыбачить.
Судя по его взгляду, он давно перестал удивляться глупости городских детей.
- Когда открывается отель? - снова спросила я.
- Как всегда, в канун Дня Поминовения.
- А дачники? Когда они обычно приезжают в свои коттеджи?
- По-разному.
- А на Пасху?
- Может, и приедет кто... - Явно это не слишком его волновало. Погода не совсем подходящая.
- Ясно, - улыбнулась я. Мне хотелось удержать его подольше, чтобы побороть нарастающее чувство одиночества. Но его слишком очевидно тяготило мое общество и, получив чаевые, он тут же вылетел за дверь. Дверь хлопнула, взревел мотор - и тишина...
Я вытащила ласты, надула пляжные мячи, нашла транзисторный приемник, но батарейки давно сели. Обнаружив, что уже полдень, я снова попыталась позвонить, но телефон ещё не подключили. Я чувствовала раздражение при мысли о том, что Эрика безуспешно пытается дозвониться ко мне.Несколько раз нажала на рычаг, но впустую. Дети вернутся с рыбалки голодными - рассудила я и отправилась готовить ленч.
Это было не просто - воды все ещё не было, потому пришлось открыть несколько банок консервов и сделать сэндвичи.
Вдруг, открывая банку майонеза, я услыхала, как падают дрова. Коттеджи на Файр-Айленд обогреваются каминами, дрова достаточно дешевы и накупить их можно много, поэтому их складывали в дровяных сараях, уберегая от дождя. Было похоже, что туда кто-то забрался. На Файр-Айленд давно не было воровства, и я подумала, что просто не услышала, как пришел Ольсен.
Но, выглянув на улицу, кроме двух упавших поленьев, дюн, травы и клочьев тумана ничего не увидела.
- Мистер Ольсен! - позвала я.
Ответили лишь волны океана, разбивавшиеся о прибрежный песок. Может, какое-нибудь животное, собака, например, охотившаяся за кроликами возле нашей поленницы? Туман и изоляция сделали свое дело. Мне постоянно приходилось бороться с искушением остановиться и прислушаться. Когда открыла холодильник, возникло ощущение, что через окно за мной кто-то наблюдает. Мгновенно повернулась - там никого не было. Не знаю, что меня больше раздражало: страх или сознание того, что мои нервы расшатались окончательно. Я с ужасом поняла,ночь будет непереносимой.
И трудно описать облегчение, которое я испытала, услышав шум приближающегося автомобиля. Приехал Ольсен, чтобы включить нам воду и помочь снять ставни с окон.
