– Как же так? – удивилась Мариша. – Она же не могла не заметить, что у Вовы появились деньги.
– Ну что-то он ей, конечно, показал из найденного, – сказала Лиля. – Может, и подарил, как и мне. Только головой ручаюсь, что едва ли своей семье он и про одну десятую припрятанного добра рассказал. Вовка еще тот жук! А теперь вот к Тамарке от меня переметнулся. Ну, ясное дело. Деньги к деньгам.
Чувствуя, что жадный Вова нравится ей все меньше, Мариша распрощалась с Лилей, оставив ее на скамеечке, и направилась к метро. Внезапно позади нее раздался топот бегущих ног, треск ломаемого кустарника, и на дорожку позади нее что-то бухнулось и засопело.
– Ой! – вздрогнула Мариша, оглядываясь. – Михаил! Как вы меня напугали! А что вы по кустам прыгаете?
– Ну как? – с интересом спросил у нее Миша, проигнорировав последний Маришин вопрос. – Успешно поговорили с этой брюнеткой?
– Вполне, – кивнула Мариша.
– А сейчас куда? – спросил у нее Миша, не настаивая на немедленном подробном отчете.
Мариша задумалась. С одной стороны, нужно было бы позвонить подругам и сообщить о том, что ей удалось узнать, а с другой… Подруги могли и подождать, а вот кровоточащие Маришины пальцы этого сделать никак не могли.
– В ближайший обувной магазин! – решительно заявила Мариша.
– Тут за углом есть один! Могу показать! – воскликнул Михаил.
С помощью нового друга Мариша доковыляла до маленького магазинчика, расположенного в полуподвальном помещении. О шикарном выборе не могло быть и речи. Обувь тут была дешевой, и, честно говоря, осмотревшись, Мариша засомневалась, что сможет надеть хоть что-то из убогого ассортимента и не скончаться при этом от стыда. К тому же, несмотря на весну, которая вовсю маршировала по улицам города, обувь в магазине была почти вся зимняя. Имелись огромные зимние ботфорты, вышедшие из моды еще два сезона назад, сапоги с грубыми квадратными носами, напоминающие армейские кирзачи. Во всяком случае, шили их явно по одному лекалу. И были довольно уютные ботиночки, но с таким количеством меха, что хватило бы на детскую шубейку. Содрогнувшись, Мариша вспомнила жаркую для весны погоду, и отставила ботинки в сторону.
С трудом Марише удалось обнаружить несколько пар демисезонных ботиночек. Но, сунув в них ногу, она поняла, что легче нацепить на ноги по булыжнику, чем эту обувку.
– А у вас нет чего-нибудь полегче? – спросила Мариша у скучающей продавщицы.
Хотя других покупателей в магазине не было, продавщица даже с места не тронулась.
– Весь товар перед вами! – отрезала она и отвернулась к кассирше.
Мариша пожала плечами и босиком прошлась вдоль витрины. Отмахнувшись от кроссовок, каждая из которых весила по полпуда, а подошва не гнулась вовсе, Мариша увидела на полке тапочки. Она выбрала розовые с белой опушкой, надела их и даже застонала от удовольствия. Ноги ее оказались в раю.
– Вот эти, – прошептала Мариша.
– Которые сейчас у тебя на ногах? – удивился новый приятель. – Но это же тапочки.
– Я не слепая! – рассердилась Мариша. – И отлично знаю, что это. Но что же делать, если только они мне подходят? И только в них я могу передвигаться!
– По магазину – может быть, – согласился Миша. – Но на улице лужи и грязь. Ты не сумеешь пройти в них и ста метров, как они промокнут насквозь.
Мариша посмотрела на парня, потом на тапочки, потом кинула взгляд на улицу и поняла, что Миша прав. С трудом заставив себя снять чудо-тапочки, Мариша загрустила.
– Я тут в соседнем отделе случайно нашел кеды, – смущаясь, произнес Миша. – Может быть, тебе их примерить?
– Тащи, – вяло согласилась Мариша, которой было уже все равно, что мерить.
Миша проворно кинулся к прилавку и притащил коробку. Кеды, насколько могла судить Мариша, за те двадцать с лишним лет, которые прошли с того момента, когда она в первом классе на уроке физкультуры познакомилась с этими удивительными изделиями отечественной резиновой промышленности, – ничуть не изменились. Мариша даже испытала нечто вроде ностальгии. Разве что нынешние кеды были самых разных расцветок. Красные, из джинсовой ткани, желтые, зеленые и даже пестрые с рисунком в виде многочисленных заплаток.
Мариша остановила свой выбор на последних. Они показались ей самыми интересными. Так она и вышла на улицу. Кеды не жали, не давили, не издевались над пальцами. Маришины ноги в кедах наконец смогли расслабиться. И, поняв это, Мариша махнула рукой на то, как странно она, должно быть, со стороны выглядит в подростковых кедах.
После того как ее подруги отправились следить – одна за Вовой, другая – за его знойной подругой-брюнеткой, Юля, оставшись одна, поднялась на этаж, где располагалась интересующая их квартира, и остановилась в раздумье. На площадку, кроме Вовиной, выходила еще одна дверь. И это несмотря на то, что на самой площадке легко мог развернуться «Хаммер». Впрочем, и по лестнице он тоже легко мог бы подняться – ширина лестницы вполне позволяла это сделать.
– Умели же строить! – с уважением сказала Юля, вспоминая клоповники, в которых ей довелось побывать за свою жизнь.
Однако от раздумий Юлю отвлек скрип замка в двери, которая располагалась напротив квартиры Вовы. Судя по дорогой двойной железной двери, отделанной красным деревом, и латунным финтифлюшкам, которыми она была испещрена – изящным ручкам, крючкам, кнопочкам и, разумеется, табличке с номером, Юля поняла, что квартира выкуплена каким-то небедным человеком.
Но к ее удивлению, из квартиры вместо преуспевающего господина появилась крохотная девчушка с кудрявой головкой, как у ангелочков, которых изображают на рождественских открытках. У Юли уже был некоторый опыт общения с подрастающим поколением, так что она хорошо знала, что часто под ангельской внешностью скрываются настоящие чертенята. Девочка наконец отважилась и вышла из квартиры, встав возле Юли и не сводя с нее внимательного взгляда.
– Ты кто? – после минутного раздумья спросила она у Юли.
– Я жду одного человека, – слегка покраснев, соврала Юлька.
– Дядю Вову? – поинтересовалась у нее девочка. – Так он только что ушел.
– Но может быть, он еще вернется, – сказала Юля. – Мы с ним просто разминулись.
– Ну жди, – милостиво разрешила Юльке девочка. – А я гулять пошла.
– Одна? – удивилась Юля. – А где взрослые?
– Я пойду гулять с братом, – сказала девочка и дернула за поводок, который крепко сжимала в детском кулачке и который Юлька только сейчас углядела.
Не успела Юля удивиться, как послышалось тяжелое сопение, и на площадку следом за девочкой выдвинулась стокилограммовая туша. Шерсть собаки была красивого серебристо-черного цвета. А шкура свисала огромными складками, словно псу досталась шуба на пару размеров больше. Самые крупные складки образовывались на морде и шее. Пес подошел к девочке, посмотрел на Юлю и отвернулся. Вообще он выглядел довольно апатичным. Но Юля знала, как быстро слетает апатия с таких собак, как только они видят опасность, грозящую их хозяину.
– Не бойтесь! – сказала девочка. – Он не тронет. Он жуткий лентяй. Ему гавкнуть лишний раз лень. К нам один раз воры лезли, так он ни разу даже не залаял на них. А когда они уже вошли в квартиру, он на них и набросился. Они потом говорили, что собака для них стала полной неожиданностью. Возмущались еще его подлостью. Но они сами подлые!
– А где твой брат? – спросила у нее Юля, с ужасом думая, что будет, если эта махина потянет за собой ребенка.
– Так вот он! – удивленно воскликнула девочка, показывая на пса. – Брат. Так его зовут. Это мой папа его назвал.
– Почему? – удивилась Юля.
– Так он родился в тот же день, что и я. Мы даже день рождения отмечаем один на двоих. Поэтому папа так его и назвал.
Брат широко раскрыл розовую пасть и зевнул. Клыки у него оказались угрожающего размера. А когда он закончил зевать, то пасть захлопнулась с жутким металлическим звуком.
– А ты давно тут живешь? – спросила Юля.
– С самого рождения, – гордо ответила девочка. – А зовут меня Ася. Вообще-то Анастасия, но все так сокращают, Ася.
Юля прикинула. На вид девочке было лет пять. Так что события последнего года она должна была хорошо помнить.
– Вова мне говорил, что раньше он жил тут со своей тетей, – сказала Юля.
– Врет, – меланхолично пожал плечами ребенок. – Как все мужики, врет.
Пока Юля возвращала на место отпавшую нижнюю челюсть, Ася продолжала:
– Никогда он не жил тут с бабкой Верой. Она всегда одна жила. И никого к себе в квартиру не пускала. Даже когда у нее проводку замкнуло и вообще во всем доме свет вырубился, она к себе аварийку не пустила. Пока Вова не приехал. А потом бабка Вера мигом успокоилась и позволила ему войти и все исправить.
– Значит, Вова все-таки тут появлялся?
– Появлялся, но не жил! – со знанием дела пояснила Анастасия. – Бабка Вера ни с кем жить не стала бы. Ей одной комфортно было. Ни в ком не нуждалась. Моя мама тете Свете – своей подруге – рассказывала, что бабка Вера своего мужа генерала у законной жены увела, и вообще какая-то темная там история случилась. Сын генерала вроде бы из-за бабки Веры погиб. Так генеральша бывшая прокляла бабку Веру и предсказала, что та в одиночестве смерть свою встретит.
