Изюм на воле имел денежную заначку, но этого было недостаточно. Аппетит приходит во время еды, и он хотел до звонка как можно больше гребануть денег. В игру он посылал проверенных пацанов, которые за час могли выиграть целое состояние. Но он доверял только одному. Это был Петруха, отчаянный и смелый малый. В игре он одерживал победу, как в бою Александр Македонский, положив противника на обе лопатки. Изюм покровительствовал Петрухе, потому что тот девять десятых от игры приносил ему. Если это был чай или сигареты, то Изюм напрягал барыгу, который искал, кому продать товар.
В дверь к Изюму постучали, на пороге с улыбкой до ушей стоял Петруха. Изюм с трудом опустил ноги на пол и мутными глазами попытался рассмотреть, кто пришёл.
– А, Петька, это ты, заходи, гостем будешь, – сказал он заплетающимся языком. Петруха понял, что Изюм под кайфом, сразу достал с потайного кармана сотню баксов и протянул Изюму. Тот взял бумажку и повертел в руках.
– Настоящая или кукла?
– Гадом буду, – сказал Петька и без спросу взял со стола печенье. – Настоящее не бывает, – закончил он.
– Кто на этот раз? – спросил Изюм, пряча деньги под подушку.
– Коммерс один, с Дальнего Востока. Денег у него куры не клюют. Я сам видел, как он достал пачку баксов и рассчитался за игру.
– Молоток, – сказал Изюм, – курить будешь?
Петруха хлопнул в ладошки от удовольствия и присвистнул.
– Откуда добро? – спросил он.
– Не твоего ума дело… Бери, пока даю, а то рассержусь и ещё по шее наваляю.
Петруха насыпал в фольгу травы и крепко-крепко скрутил её.
– Я хлебашей своих угощу, не возражаешь?
Изюм жевал кусок буженины и промычал в знак одобрения.
– Ну, я пошёл, – сказал Петька.
– Погодь, этого фраера ко мне пригласи, пускай зайдёт, понятно?
Петруха исчез так же внезапно, как и появился, а вечером в комнате у Изюма братва выбивала деньги у коммерсанта. Тот отдал всё, и ещё тысячу баксов должен был вернуть через месяц. Он понял, кто его продал, и затаил кровную обиду на своего партнёра по нардам. Братва колошматила коммерсанта долго и с удовольствием. Сначала тот не признавался, что есть деньги, а после трёх выбитых зубов сам побежал на отряд и достал из заначки доллары. Вечером у Изюма пили коньяк и ели мороженое самые блатные люди зоны, которым было глубоко плевать на чью-то разбитую и покалеченную жизнь.
Через неделю Васю перевели на отряд и определили в столотёры, в столовую. Он нашёл место на первом отряде и старался меньше общаться с другими людьми. Отряд был козлятней, и в нём находились заключённые, которые якобы встали на путь исправления. А на самом деле там были и крысы, и петухи, и проигранные, и всякая другая лагерная нечисть, которая только портила жизнь порядочным людям и создавала проблемы.
В отряде сияла чистота, и на стенах красовались новенькие обои. В комнатах стояли цветы и висели шторы. Отряд этот был образцового порядка, и комиссии, которые приезжали в колонию, первым делом направлялись сюда. Стукачей хватало, потому что каждый хотел выслужиться перед кумом или начальником отряда. Гнилое место это Вася знал ещё с первого срока, поэтому не лез ни в какие разборки и качели. При нём забили до полусмерти крысу, мужичка лет шестидесяти, который нашёл ключ от пищевой комнаты и крысил у заключённых продукты. В этой комнате хранились личные вещи зэков и то, что они получали с воли. Мужичок ночами наведывался в эту комнату и брал всё, что мог унести. Следили за ним дня два, пока не поймали за руку. После расправы двое петухов затянули новичка к ним, и с тем уже провёл беседу главный петух Мартын. Ему подчинялась вся петушатня, и он решал, как поступить с новичком. Ни слёзы, ни уговоры этого воришки не смогли пронять Мартына, и тот поступил так, как обычно поступали с новичками. Он позвал молодых петухов, и те опустили мужичка ниже плинтуса. Сопротивления он не оказывал, а орать и звать на помощь мешало полотенце, служившее кляпом. После нового петушка окрестили Марийкой и отправили убирать мусор за столовой. Васе стало жаль мужика, и он угостил того сигаретой.
– Не виноват я, – начал ныть новоиспечённый петух.
– Мне всё равно, – ответил Вася, – виноват ты или нет, прими это за должное и сиди смирно.
– А как же в село возвращаться? Меня же мужики засмеют…
– Об этом, Марийка, надо было думать раньше, а не сейчас. На воле другая жизнь, и кем ты был, тут мало кого интересует. Ты сигарет хочешь заработать?
– Это ты о чём? – начал отходить назад обиженный.
– Если минет или другое… Не ко мне, и сигареты мне твои не нужны. – Он уже собирался взять ведро с мусором и уйти, но Вася остановил его.
– Нужен мне твой минет… – Он засмеялся, и поманил того пальцем.
– У меня тут друг на зоне, поможешь найти?
Тот согласился и протянул руку ещё за одной сигареткой.
– Я тебе дам три пачки, если сегодня узнаешь, на каком отряде живёт Федоркин Станислав Павлович, запомнил?
– Вечером приду, – пообещал петух и потянул ведро с тачкой в сторону предзонника. – Сигареты готовь…
Вечером после смены в столовой Вася прилёг отдохнуть, и только задремал, как кто-то постучал по ноге.
– Там тебя петушок новенький спрашивает, – сказал парень по имени Николай. – У вас что, любовь?
– А тебе какое дело? – огрызнулся Вася. – Может, и любовь-морковь…
Он вышел в коридор, а там уже стоял под стенкой Марийка и ждал Васю. Увидел его, вытер сопливый нос рукавом куртки и спросил:
– Так как насчёт сигарет?
Вася вернулся и принёс обещанные три пачки.
– На пятом отряде твой земляк!
Вася не успел и слова сказать в ответ, как петух выхватил сигареты и был таков. Пятый отряд находился в конце зоны, и попасть туда для новичка было проблематично. На следующий день Вася взял хорошую заварку кофе, две пачки сигарет с фильтром и отправился на пятый отряд. Подойдя к локалке, он позвал прапорщика. Ключник подошёл и уставился на наглого заключённого, который вел себя как бывалый зэк.
– Чего тебе? – оскалился вертухай. – По почкам разок или по печени съездить за такую наглость?
Вася показал пачку сигарет и сказал:
– Мне бы на пятый сбегать, там земляк сидит. Вот хочу ему чайку и сигарет отнести.
Вертухай посмотрел на аллею и щёлкнул замком.
– Давай, только быстро и иди под забором.
Вася отдал сигареты и быстрым шагом направился в сторону пятого отряда. Вертухай послал с ним петуха, которому дал ключ от локалки, и тот бегом открыл пятый отряд, впуская незнакомца. Вася вошёл и растерялся. В локалке гуляло не меньше ста человек, и куда идти, он не знал.
– Как мне человека найти? – спросил он у мужика, который увлечённо читал газету возле дерева. Тот даже головы не поднял, а указал в сторону входа в отряд. Вася поднялся на второй этаж и оказался в жилой секции, в которой было человек шестьдесят, не меньше. Нары стояли в два-три яруса, и в таком количестве людей с непривычки можно было запросто заблудиться. Вася поднял голову, раздумывая, что делать… Федоркина он не знал в лицо, и оставалось надеяться на случай.
– Тебе кто нужен, земляк? – спросил заключённый в спортивном костюме. – Наверное, к верующим пришёл, на вечернюю молитву?
– Да нет, мне нужен Федоркин, знаешь такого?
– Фёдора? Как не знать… Иди по продолу прямо, предпоследнее купе его. Шконка у него внизу, с правой стороны.
Вася шёл, думая, как повернуть разговор, чтобы Федоркин не заподозрил в нём чужака. И старался опускать глаза, чтобы не встречаться взглядами с другими заключёнными. Он боялся увидеть знакомых и друзей, которых знал по свободе. Такие встречи были опасны и вредны для исполнения его миссии. Купе были завешаны шторками, и заглядывать без разрешения нельзя. Он остановился напротив нужного купе и постучал по металлическим быльцам.
– Заходи, коль не шутишь, – раздался голос молодого парня. Отодвинув шторку, Вася очутился в уютной комнатке. Конечно, всё было символически и не имело ничего общего с настоящей квартирой, но вид был приятный, и на тумбочке стояли фотки. Над вторым ярусом висела икона Николая Чудотворца, а рядом – распятого Христа.
На нарах сидел тридцатилетний мужчина среднего роста, со стриженой головой. На нём была рубашка из хлопка в широкую клеточку. Он улыбнулся, произведя на Васю приятное впечатление. Вася задержал на нём взгляд и застыл как вкопанный.
– Тебе кого, земеля? – спросил незнакомец.
– Мне нужен Федоркин Станислав!
– Ну, есть такой, – сказал мужчина и поднялся. – Я и есть тот самый Федоркин. А ты кто?
Он всматривался в лицо незнакомца, стараясь вспомнить, но этого человека он видел впервые.
– Я к вам от нашего общего друга, – сказал Вася.
– От какого друга? Друзей у меня много, всех и не вспомнишь… Да ты присядь, в ногах правды нет. – И он легонько надавил на Васино плечо.
Тот присел и сказал, что пришёл от Коляна. Говорил он, рассчитывая на самый простой обман: Николай, Колян, имя распространённое, и наверняка у этого Федьки были знакомые с таким именем.
