- Лябор инэптиарум (бессмысленный труд), - вяло махнул он рукой.
- Вы что же, лишаете меня слова?
- Ну, почему же. Валяйте, - "разрешил" Говоров.
- Спасибо! Только вот как же быть с премией? Не пойду же я за ней к прокурору, верно? Он меня может неверно понять.
- Не переживай, Сережа, - сказал Рокотов. - Если твоя версия окажется удачной и будет заслуживать премии, то мы сбросимся.
- Согласен. Так вот, неприкрытая, я бы даже сказал, вызывающая демонстрация прелестей дамы может быть продиктована двумя причинами, причем, причинами взаимоисключающими друг друга. Дама могла выполнять роль подсадной утки на время операции. После же окончания съемок её, как и Попова, свели на бойню. Или... - я сделал многосзначительную паузу.
- Что - "или"? - не выдержал Рокотов.
- Или она вообще не женщина.
Часть вторая: Задача с двумя неизвестными.
Глава первая. Барков. Воспоминания.
"Скрип, скрип", - скрипят уключины. "Плюх, плюх", - шлепают по водной глади весла, черпая искрящиеся солнечные блики. Я, дурачась, раскачиваю лодку. "Дима, прекрати! Утонем!" - кричит она, разыгрывая испуг. Она, Ирина Шахова, первая красавица нашего курса сидит на корме в светло-зеленом легком платье, гармонирующим с цветом её прекрасных глаз.
"Я тебя люблю-у-у!" - кричу я что есть мочи, не в силах сдерживать клокочущую в груди радость.
"Я тебя то-оже-е!" - кричит она в ответ и смеется.
И звуки наших голосов, ударившись о прибрежные скалы, возвращаются тихим и ласковым эхо: "У-у-у... Ие-е-е!" Как хорошо! Как замечательно жить на белом свете, каждой клеткой своего молодого тела ощущать сопричастность к чему-то большому, великому, любить и быть любимым! Хмельная любовь, соеденив наши сердца, уносила нас в прекрасное будущее, наполненное счастьем и смыслом. Там к нашим услугам были лучшие роли в театре и кино, там мы были известны и почитаемы. Но как говорил Александр Сергеевич: "Мечтам и годам нет возврата". Вот именно. Все когда-нибудь заканчивается.
Перед окончанием училища Ирина сказала:
- Дима, меня утвердили на главную роль в кино! - Глаза у неё были испуганными и восторженными одновременно.
- Шутишь?! - не поверил я.
- Нет, правда. Мне Светка Молчанова сказала, что режиссер Туманов ищет актрису на главную роль. Вот я и решила попробовать. И... Представляешь?! Я такая обалдевшая! Все ещё никак не могу в это поверить.
- А что за фильм?
- "Человек не ко времени". Очень интересный сценарий.
- Почему же ты мне ничего не сказала? - спросил ревниво.
- Я даже маме ничего не сказала - боялась сглазит. Кстати, Туманов ещё не нашел актера на главную роль. Может быть попробуешь?
Тогда я ещё не знал, что это было началом конца. Конца всему.
Я решил воспользоваться советом Ирины и попробоваться на роль. Самого Туманова я не нашел - он уехал в заграничную командировку. Второй режиссер будущего фильма Хмельницкая Клара Иосифовна, занимавшаяся подбором актеров, полная, дебелая дама лет сорока долго заинтересованно меня рассматривала. Распросила - кто я таков и откуда? И лишь после этого сказала:
- Что ж, попробуйте, молодой человек. Чем черт не шутит. - И протянула мне тощую картонную папку. - Это сценарий. Просмотр будет через неделю в десять часов. Не опаздывайте. Владимир Ильич этого не любит.
Сценарий мне откровенно не понравился. Главный герой Игорь Храмцов, этакий современный князь Мышкин, то и дело попадал в абсурдные, а то и парадоксальные ситуации, над ним откровенно смеялись, издевались, но он будто ничего этого не замечал, не видел вопиющих коллизий современного мира, знай, долдонил свое: "Каждый человек добр по сути своей. Злых людей не бывает". В конце-концов даже самые отъявленные мерзавцы и злодеи к финалу поняли правоту Храмцова и решили жить по правде и по совести. Дремучая чушь! Я и Мышкина Достоевского с его слюнтяйством, смирением и христианской добродетелью никогда не воспринимал серьезно, считал неубедительным и самым неудачным образом гениального писателя. Но я не жил в том времени, мало что о нем знал, а потому допускал появление такого героя. Но когда он появляется в современном мире, то это уже даже не смешно, а глупо и пошло.
Но я добросовестно выучил монолог Храмцова, где он после очередного унижения размышляет о людях и природе добра, и в назначенное время был на киностудии. Кроме меня на пробу пришли ещё три актера. Среди них был и Денис Буянов, уже снявшийся в нескольких фильмах и ставший кумиром молоденьких и глупых барышень, считающих образцом мужских достоинств - гору мышц, ослепительную улыбку и полное отсутствие интеллекта. Буянов и был вызван первым. Он появился через двадцать минут, невозмутимый, улыбающейся и беспечно сказал:
- Полный облом. Да и хрен с ними! Меня Ленфильм пригласил сниматься в крутом фильме. Не то, что эта тягомотина.
Вторым вызвали меня. В среде актеров бытует мнение, что было два совершенно гениальных исполнения князя Мышкина. Это Яковлев - в кино, и Смоктуновский - на сцене БДТ. Яковлев играл открытого, доброго и порядочного человека, глубоко чувствующего боль других людей и скорбящего за их судьбы. Мышкин Смоктуновского вроде бы говорил те же самые слова, но у него всегда ощущалась какая-то недосказанность, создавалось впечатление, что он говорит одно, а думает нечто совсем другое. И это сближало его с окружающими персонажами, делало более жизненным и убедительным. Исполнение Смоктуновского мне более импонировало и я решил взять его на вооружение при прочтении монолога Храмцова.
Я вышел на небольшую ярко освещенную студийную площадку. Зал был затемнен и потому не было видно кто в нем находится.
- Мы вас слушаем, молодой человек, - раздался из угла красивый баритон.
И я начал читать:
- "Странные люди! Как же они не понимают, что оскорбляя и унижая меня, они прежде всего оскорбляют и унижают самих себя, свое человеческое достоинство..."
Мне казалось, что я совсем неплохо читал. Но не дослушав меня до конца, Туманов (а это был именно он) меня перебил:
- Спасибо! Вы свободны.
И я понял, что это, как сказал только-что Буянов, полный облом. Я сошел со сцены и у открытой двери несколько задержался и услышал, как Туманов раздражено спросил:
- Ты кого мне пригласила?!
- Вы неправы, Владимир Ильич. По-моему, он очень даже ничего.
- А, бездарь! Если в нем что и есть, так это смазливая физиономия.
Это был один из самых черных дней моей жизни, а Владимир Туманов стал самым злейшим врагом на всю оставшуюся жизнь. Но это были еще, что говориться, цветочки, ягодки ждали меня впереди.
Вскоре после этого мы с Ириной сдали экзамены и выпускной спектакль и были распределены в театр Ермоловой. А ещё через неделю она уехала в Саратов на съемки фильма. Иногда она приезжала в Москву и мы встречались. В её поведении что-то изменилось. Она, как Смоктуновский в роли Мышкина, лишь играла прежнюю Ирину, но я, можно сказать, шкурой чувствовал, что она все более от меня отдаляется. Я откровенно запаниковал и, когда она окончательно приехала из Саратова, стал настаивать, чтобы мы подали заявление в ЗАГС.
- Нет, - холодно и отстраненно проговорила она.
- Как - нет?! - Мне показалась, что земная твердь стремительно уходит у меня из-под ног и я медленно погружаюсь во что-то горячее, липкое, неприятное. - Что ты такое... Ведь мы обо всем договорились прежде?!
- Я уже дала слово.
- Кому?!
- Не важно, - попыталась она уклониться от прямого ответа.
Но я и без того все понял.
- Этому современному Казанове?! А ты знаешь, что он женится на исполнительнице главной роли после каждого фильма?
- На этот раз будет все иначе. Он обещал.
- Ха-ха-ха! - саркастически рассмеялся я, чтобы не заплакать. - Грошь - цена его обещаниям. Ты будешь его женой лишь до следующего фильма.
- Пусть даже так. Это ничего не изменит.
- Ты о чем?
- Я тебя больше не люблю. Я люблю его. Извини! - Она повернулась и пошла прочь.
А я смотрел ей вслед, уже не в силах сдержать слез. Как же я любил эту девушку! И как её ненавидел! Но более всего я ненавидел Владимира Туманова. И я поклялся отомстить им обоим. Нельзя было со мной так. Нельзя. Они ещё здорово об этом пожалеют.
В тот день я напился и пошел разыскивать Туманова. На студии мне сказали, что он в Доме кино. Я его действительно нашел там и со словами: "Подонок! Негодяй!", бросился на него и принялся избивать. Этот трус даже не пробовал защищаться. Но меня быстро скрутили и вызвали милицию, откуда я вернулся лишь через десять суток. В театре меня ознакомили с приказом о моем отчислении. Многие актеры подходили ко мне и выражали сочувствие, так как догадывались о причинах моего поступка - столичные газеты уже объявили о предстоящей свадьбе Туманова и Ирины.
Благодаря моим многочисленным знакомым, работающим в сфере бизнеса, я смог довольно неплохо устроиться, а со временем даже открыл свое дело. Но мысль об отмщении не давала покоя, сжигала душу. Подобного унижения ни Ирине, а уж тем более Туманову я простить не мог. "Бездарь!" Мы ещё посмотрим - кто есть кто? Время все расставит на свои места.
