– И вы узнали о нем лишь несколько дней назад, – «подсказал» ей Тамм, облизал губы и задумался. – Я знаю историю вашей жизни. Смерть матери, разлука с братом, удочерение – и полное неведение. Ваши приемные родители поступили жестоко, не сказав вам правду.
– Они – мои настоящие родители, – мягко поправила Тамма Маша и надменно добавила: – И я считаю, что у вас нет права осуждать их. В конце концов, наша личная жизнь вас не касается!
– Начинаете кусаться?
– О, вовсе нет, господин Тамм! Я не имею привычки хамить незнакомым людям. Говорите: что вам от меня нужно? Знаете, у меня не так уж много времени, чтобы тратить его впустую!
Единственный глаз Тамма заблестел: он увидел перед с собой сильного противника, с которым приятно вступить в противоборство. Девушка понравилась ему – как внешне, так и характером. Она очень напоминала Максима: такая же гордая и одновременно мягкая. Тамм любил, когда в натуре человека присутствуют контрасты: сила уравновешивается терпимостью, красота – умом, а жестокость порою уступает место снисходительности. Такие черты характера всегда привлекают, потому что в них нет прозрачности и излишней прямоты, вызывающих скуку. Контрасты позволяют каждый день узнавать о человеке нечто новое и жаждать общения с ним. Но, с другой стороны, отсутствие постоянства не позволяет полностью понять того, кто находится рядом с тобой. Из-за этого и случаются ошибки, приводящие к самым страшным разочарованиям в жизни.
Именно из таких противоположностей, привлекавших и одновременно отталкивавших Тамма, состояла Мария. Нежная и упрямая, мягкая, но с суровым взглядом, она явно была умна и оттого опасна.
– Вы затягиваете начало, – сказала Маша, подавшись вперед, чтобы лучше видеть человека, нагло впившегося единственным глазом в ее лицо.
– Мне нужен Максим!
– Я также не отказалась бы увидеться с братом. Но, к сожалению, – а возможно, и к счастью, – не имею понятия, где он находится.
– Довольно иронии!
Тамм ударил тростью по стоявшему рядом с ним столику, и Берт сделал насколько шагов вперед, испытав странное желание защитить женщину, на которую была направлена его ярость. Но под пристальным взглядом босса он остановился.
– Вы – единственная нить, которая связывает Максима с его прежней жизнью, – сказал Тамм, испытующе поглядев на Машу. – Только благодаря вам у меня имеется возможность выйти на него.
– Каким образом? И почему вы так стремитесь отыскать человека, который не желает общения с вами? Он прячется от вас? – Маша усмехнулась и поднялась с дивана. – Немудрено. – Она с грустью посмотрела на него. – Вас невозможно не бояться. Даже я, человек, не имеющий отношения к тому, что произошло между вами и моим братом, испытываю страх. Зачем я здесь? Чтобы услышать, в чем конкретно провинился перед вами Максим? Но это не представляет для меня интереса.
Тамм громко рассмеялся, и смех его был злым и угрожающим. Маша вжала голову в плечи и испытала острое желание убежать из этой комнаты туда, где не было этого излучавшего ненависть старика, где можно было бы перевести дух и расслабиться.
Тамм, опираясь на трость, поднялся и подошел к Маше. Как циклоп, он просверлил диким взглядом уцелевшего глаза ее лицо.
– Напрасно! Он ведь – ваш брат! Всегда интересно знать, чем и как живут родственники. Но я не стану вам ничего рассказывать, лучше покажу, почему так жажду отыскать этого подлеца.
Он схватил Машу за локоть и потащил ее к двери. Она не сопротивлялась, спокойно шла рядом, несмотря на то, что его цепкие пальцы причиняли ей боль.
– Эдуард! – Берт преградил им дорогу, видя, что босс не в себе.
– Отойди! – прорычал Тамм, взмахнув тростью, и покачнулся, потеряв равновесие. – Не трогай меня! – крикнул он, когда Берт попытался поддержать его.
С трудом продвигаясь вперед, он провел Машу к комнате в конце коридора, открыл дверь и прошипел:
– Смотрите!
Маша с любопытством оглядела комнату. Это была обычная спальня – со светлыми стенами, большими зеркалами и двумя старинными шкафами. Больше в ней не было ничего особенного: ни фотографий, ни милых безделушек, украшающих любое жилище. Сухая, спокойная, стерильная комната. К тому же вид ее портила больничная койка, высокая и громоздкая. Единственным плюсом комнаты являлась деревянная терраса, украшенная цветами. У самых перил стояло инвалидное кресло, в котором сидела женщина. Маша не видела ее лица, лишь обратила внимание на ее неподвижные руки, лежавшие на подлокотниках, и светлые волосы, мягкой волной спускавшиеся на ее хрупкие плечи.
– Что же вы замерли? Идите!
– Куда? – жалобно прошептала она, и Тамм сморщился, отвернувшись, словно пытался спрятать слезы.
– Посмотрите на нее! – приказал он.
Маша вышла на террасу, оставив мужчин в комнате, и подошла к женщине. Остановилась рядом с ней и дотронулась до плеча.
– Здравствуйте, – сказала она, но женщина не отреагировала, и тогда Маша обошла кресло – и вскрикнула, взглянув ей в лицо.
Оно не было страшным, напротив, даже казалось милым. Тонкие светлые брови, небольшой гладкий лоб, четкий абрис губ… только нос был искривлен, будто его сломали и не выправили. Маша прикрыла рот ладонью, напуганная взглядом девушки, пустым и застывшим. Если бы не ее плавно вздымавшаяся грудь, можно было бы подумать, что в кресле сидит мертвец. Опустившись на корточки, Маша провела пальцами по неподвижной руке. Она была теплой и мягкой на ощупь.
– Это Кристина, – услышала она голос Тамма и быстро обернулась. – Максим сделал ее такой. Вот почему я хочу найти его. А теперь оставьте меня. Берт! – выкрикнул Тамм. – Отведи девушку в кабинет. Я сейчас вернусь.
Маша поднялась и послушно направилась за Бертом. Тамм, впервые увидевший падчерицу после ее возвращения, ужаснулся выражению лица этой когда-то такой веселой и подвижной женщины. Несколько секунд он смотрел на жилку, пульсирующую на шее у Кристины. Затем покинул террасу. Оказавшись в комнате, старик присел на кровать и громко вздохнул, увидев стоявшую на пороге жену, не сдержался и застонал.
– Милый, – Пиа присела рядом, обхватив его за шею, – знаю, что это…
– Не сейчас, – остановил ее Тамм. – После поговорим.
С трудом волоча негнущуюся ногу, он пошел к своему кабинету, обдумывая, как именно он использует Марию. План созрел быстро, осталось лишь озвучить его вслух.
– Я дам вам неделю на то, чтобы найти Максима, – сказал он, появившись на пороге.
– Вы не понимаете, о чем просите.
– Я не прошу, дорогая. – Тамм подошел к столику со спиртным и налил себе выпить.
– Я не смогу, – сказала Маша. – Потому что не знаю, как это сделать.
– Думаете, меня это беспокоит? – Тамм отпил глоток виски и усмехнулся. – Я дал вам задание! Сами решайте, как вам поступить. Ищите любые связи, нити… что угодно, но через семь дней я хочу знать, где находится Максим.
– Послушайте! – Маша повысила голос. – Я еще раз повторяю: вы ошиблись, сделав ставку на меня.
– Отнюдь нет. – Тамм прищелкнул языком. – Вы – вся семья Максима. Он всегда присутствовал в вашей жизни, пусть и незаметным образом, тайно. И, даже сбежав, возможно, он указал какой-то путь к себе. Найдите его!
– Вот именно! Он – мой брат. Родной человек. Неужели вы считаете, что я предам его? Ваши обиды меня не касаются.
– Не противьтесь, – угроза прозвучала в голосе Тамма. – Иначе вы пострадаете.
– Намекаете, что вы убьете меня? – Маша весело рассмеялась. – Я не боюсь смерти!
– Смерти боятся все.
– Господин Тамм, – Маша с улыбкой посмотрела на него, – не пугайте меня! Я действительно не боюсь. Мне нечего терять, поэтому не тратьте время, описывая, что вы сделаете со строптивой девчонкой, если она вдруг поступит вопреки вашим желаниям.
Тамм в удивлении посмотрел на Берта, который тоже явно не ожидал подобного поведения от слабой, по его мнению, женщины. Похоже, они с Таммом ошиблись, предполагая, что ею можно легко управлять. Своими действиями и словами Мария легко доказывала им обратное. Берт опустил глаза, чтобы не выдать своих мыслей, и отошел в глубь комнаты, тем самым продемонстрировав, что не намерен вмешиваться в ход разговора.
Тамм искренне восхитился самообладанием девушки. В частности, уважение его вызвали Машины слова о том, что ей нечего терять. Он всегда окружал себя людьми, умеющими рисковать, такими, у кого не было особых привязанностей и слабостей. На таких людей невозможно как-то повлиять, запугать их и заставить делать что-либо против их воли. Одним из них был Берт. Отсутствие семьи и друзей делало его неуязвимым, так как только угроза потери любимых могла вынудить человека изменить своим принципам. Мария еще слишком молода, чтобы окончательно понять смысл слов «нечего терять», но она хотя бы сопротивлялась, что не могло не восхищать Тамма.
– Вы не дорожите своими родителями? – без обиняков поинтересовался Тамм и со злобным удовольствием увидел, как побледнели щеки девушки.
