Урожай бутылок уже кто-то собрал перед их носом, оставались только немытые банки, заросшие толстым слоем грязи. Они лежали на общем балконе неизвестно сколько лет, и на них не зарились даже бомжи.
Когда охотники уже отчаялись что-либо найти, этажом ниже заскрипела дверь и громко хлопнула под тугой пружиной. Стук каблуков и шелест мусора — на площадке появилась она, неожиданная жертва. Щербанова зашла на скрытую от глаз боковую лестницу, чтобы поправить свой туалет — подтянуть колготки.
Иржик тогда еще не осознал, ЧТО совершил. Они с Ларчиком покинули подъезд вместе: Ларчик — бледный, с трясущимися руками, Рыжов, напротив, спокойный, даже немного злой от того, что прошлись впустую.
— Что ты полетел как ошпаренный? Надо было цепочку с нее снять, — злился на приятеля Иржик.
— Мог бы и остаться. Я тебя за собой не тащил, а мне лишний шум ни к чему, — огрызнулся Ларчик.
Веденский ширнулся и обо всем забыл. Рыжов вечером напился, но ему забывать о случившемся не пришлось — его душа, и ранее ни о чем не беспокоившаяся, после возлияний чувствовала себя абсолютно безмятежной.
* * *
— А я все думал, где же дамская сумка, — сказал Атаманов, перечитывая протоколы допросов Рыжова и Веденского. — Барышня на лестнице, нарядно одетая, с пустыми руками, не мусор же она пошла выносить.
— Совершенно глупая смерть, из-за шестисот рублей, — добавил Юрасов.
Повисло молчание. Оперативники, задумавшись, сидели в кабинете Андрея кто где: Антон за столом напротив Атаманова, Костров, опустив голову, в кресле, Носов устроился около окна. Он смотрел сквозь давно не мытое стекло на вечерний проспект. Капризная погода опять поменялась: после солнечного дня наступили пасмурные сумерки. Ветер гнал по тротуару пластиковый пакет, а косой дождь прибивал его к земле.
Саша первый нарушил тишину:
— Клиновская еще не объявилась.
Мысли о Снежане не давали ему покоя. Он несколько раз на дню трезвонил в общежитие, тем самым выдрессировав вахтеров. Как только дежурный слышал в трескучей трубке телефона голос оперативника, он тут же без запинки, как школьный отличник, отвечал:
— Клиновской нет. Обязательно сообщу.
От старосты группы были те же вести. Звонил в больницы, ежедневно просматривал милицейские сводки, выезжал в морги, молясь не увидеть там Снежану. За последнюю неделю Носов сошел с лица, он стал скуп на слова и ни разу не улыбнулся.
— Надо верить в лучшее, вот увидишь, с ней ничего не случится, — подбодрил его Костров.
— Вот что, — объявил Атаманов, — пора расходиться. Рабочий день давно закончился, а вы всё здесь.
Он встал из-за стола и начал собираться. Оперативники молча направились к выходу.
— Что ты тоску наводишь, — сказал Андрей вслед Носову. — Тебе что Мишка сказал? Еще один труп нам ни к чему. Так что все хорошо будет, найдется твоя Клиновская.
* * *
Конечно, нехорошо пропускать занятия, но когда речь идет о таком заработке, институт может подождать. Снежана только сегодня вернулась из Москвы. Там она провела неделю. Работала на туристической выставке переводчиком. Жила в гостинице за счет фирмы, проезд и питание тоже оплатили. Шесть часов у стенда, потом свободное время, и достойная плата за труд. В общем, девушка осталась очень довольной.
Довольная собой, она зашла в холл общежития. Это происходило в то самое время, когда студенты сонным ручейком тянулись ей навстречу, торопясь к первой паре. Каждый оборачивался ей вслед, но Снежана не стала обращать внимание на повышенный интерес к своей персоне. Она даже не сразу заметила висевшее на стене огромное объявление:
«С. Клиновская! Немедленно позвонить Носову!»
Снежана уже направилась к лестнице, но была остановлена вахтером:
— Клиновская! Срочно звоните, вас там спрашивали!
Ей ответил взволнованный голос оперативника. Саша готов был приехать сию же минуту.
— Я в институт собираюсь, — заметила Снежана, — зашла сумку положить.
— Тогда давай по дороге встретимся, — настаивал Носов.
Она даже испугалась, когда увидела его в холле метро. Саша стоял у ограждения, в ожидании вглядываясь в толпу. Он очень изменился с того момента, когда они с ним виделись в последний раз: обозначились скулы, лицо стало жестким, а взгляд вместо, как раньше, озорного, приобрел взрослую серьезность.
— Привет! — весело сказала Снежана.
Она подошла с другого выхода, откуда Носов ее совсем не ждал.
— Рад тебя видеть, — он растерянно смотрел на девушку.
Они вместе вошли в старое здание Электромеха и устроились на подоконнике между этажами.
— Я хочу сказать… Я должен тебя предупредить, человек, которого ты видела тогда на лестнице, очень опасен. Будь осторожна.
— Хорошо, — игриво согласилась девушка, — я буду внимательной.
По ее беспечному тону Носов понял, что к его словам она отнеслась недостаточно серьезно, и будет вести себя с прежней беспечностью.
— Снежана, — чуть помедлив, сказал Саша, — все очень грустно, тебя необходимо охранять.
— Меня?
— Преступник не обезврежен, а ты важный и единственный свидетель, дорогой для нас человек… Очень дорогой для меня человек.
— И как это будет выглядеть? — забеспокоилась девушка. — Ко мне приставят какого-нибудь милиционера, и он станет следовать за мною по пятам? Нет, я так не согласна.
— Если я буду иногда провожать тебя до общежития, ты не очень расстроишься?
— Ты? — удивилась Снежана. — Я думала, у тебя дел невпроворот.
— Ты, конечно, права, работы хватает, но я очень за тебя переживаю, и мне будет спокойней, если буду знать, что с тобою все в порядке. Так как, договорились?
* * *
— Что, гуси-лебеди, — обратился Атаманов к подчиненным, — готовы слетать в Одессу?
Он окинул взглядом присутствующих. Почти весь отдел был в сборе, не хватало только Антона Юрасова. Он дежурил сегодняшней ночью и теперь заслуженно отдыхал дома.
Андрей уже выбрал, кого отправить в командировку. Несомненно, это будет автор версии Носов и еще кто-нибудь из более опытных сотрудников.
— Шуба, — обратился он к Анатолию, — ты любишь тихие южные города?
— Я, люблю? На что ты намекаешь?
— По глазам вижу, поехать хочешь. Неужели я ошибаюсь?
— Ты ошибаешься, — обреченно сказал Шубин.
Оперативники ехидно засмеялись. Всем было ясно, что поедет Толик.
— Там, между прочим, до сих пор лето, — подсластил пилюлю Атаманов.
— Андреич, меня отправь! — вызвался Саша.
— Тебя само собой. Решено, — Андрей сменил тон. Теперь он говорил серьезно: — Поедут капитан Шубин и лейтенант Носов.
Анатолий смотрел в пол, он мысленно прощался с запланированным на выходные грибным походом. У Саши на лице сияла довольная улыбка. На Артема Рузанцева по Питеру была отправлена ориентировка. Пока их фигурант нигде себя не обнаружил. Это значило: либо он затаился, либо уехал из города. Носов очень хотел принять непосредственное участие в поисках преступника не только из-за своего юношеского азарта. Собственноручное задержание Артема Рузанцева имело особое значение. Артем угрожает его любимой девушке, и защитить ее — его прямая и почетная обязанность. Саша Носов был счастлив уже тем, что ему представилась такая возможность. Оставлял Снежану он со спокойной душой: девушка была передана в надежные руки Кострова.
— Надо, в конце концов, разобраться с этим Артемом Рузанцевым, — сказал Атаманов, когда в его кабинете остались Толик с Сашей. — Мало нам своих деятелей, так еще от гастролеров головная боль.
— Вот адрес, я связался с местным угрозыском, обещали помочь.
* * *
Одесса их встретила теплым солнцем и суетливым вокзалом. Носову показалось, что рынок начинается прямо с платформы: уже там что-то продавали.
На привокзальной площади назойливо предлагали свои услуги таксисты.
— Пойдем, — уверенно повел за собой Сашу Шубин, — нам туда.
Анатолий торопливо шел прочь от вокзала. Они миновали сквер, затем свернули в узкий, укрытый шатром платанов переулок. Носов только и успевал читать на украинском языке вывески и указатели.
— Малая Арнаутская! — восторженно прочел он вслух, когда они с Шубиным оказались на небольшой улочке.
Должного ответа не последовало. И вообще ответа не последовало никакого. Анатолий будто каждый день ходил этим маршрутом. Он двигался как запрограммированная машина, не останавливаясь и не глядя по сторонам.
Носов, напротив, любовался городом. Он хотел остановиться, получше рассмотреть все, что привлекало внимание, о чем когда-либо читал или слышал. Для него Малая Арнаутская была все равно что литературный памятник, созданный Ильфом и Петровым.
— Гляди! — заголосил Саша. — Это же знаменитая Канатная улица. Здесь жил сам Ришелье.
