которые пугали меня, когда внезапно окружали, что-то выкрикивали и не давали мне пройти… Через многое пришлось пройти, чтобы в итоге стать той, кем я стала.
Ракель тихо вздыхает с грустью во взгляде.
— Точнее, кем была, — уточняет Ракель. — До того, как Терренс МакКлайф одним махом разрушил все, что я так оберегала.
— Рано или поздно виновник этой ситуации получит по заслугам, — уверенно говорит Алисия. — Когда всем станет известно, что он оклеветал тебя, то ему устроят сладкую жизнь. Он еще пожалеет о том, что посмел раздуть такой скандал и оклеветать тебя.
— Ох, Господи… — Ракель переводит грустный взгляд на свои руки и тяжело вздыхает. — Не могу даже представить, что будет, когда я через несколько недель вернусь в Нью-Йорк. Хотя знаю, что рано или поздно мне придется показать себя и попытаться опровергнуть ту информацию, которую про меня пишут в газетах и журналах.
— Уверена, что у тебя все получится, — с легкой улыбкой говорит Алисия. — Возможно, что кто-то уже прозрел и согласится помочь тебе, если это будет нужно.
— Было бы здорово. А иначе придется смириться и забыть о своей модельной карьере. Привыкать к жизни обычного человека. И думать… Как продолжать обеспечивать себя дальше.
— Даже если так случится, то ты привыкнешь. Как ты видишь, я уже много лет живу обычной жизнью, хотя какое-то время некоторые люди знали меня как модельера. Который, правда, добился успеха не с помощью тяжелого труда. Награды которого были куплены.
— Я знаю.
— Но как только на моей карьере был поставлен крест, то я начала жить как все. Прошло уже очень много лет. Про меня уже все давно забыли. Никто и не помнит, что когда-то был такой модельер по имени Алисия Томпсон, создавший несколько коллекций одежды, которые сейчас невозможно найти в продаже. — Алисия нервно сглатывает. — Единственная причина, по которой меня могли вспомнить, — это то, что я убила Гильберта. Но даже об этом быстро забыли. Никто не стал пристально следить за моей жизнью после того случая. Пресса поговорила об этом в течение какого-то времени и забыла. Как будто ничего не случилось.
— Я бы не хотела, чтобы все запомнили меня как неблагодарную эгоистку, если мне придется окончательно завязать с модельным бизнесом.
— Все забудется, не переживай, — мягко говорит Алисия и бросает короткий взгляд на окно. — Тебе просто нужно немного подождать, чтобы все позабыли о тебе и позволили жить спокойной жизнью.
— А если нет? — опасается Ракель. — Если меня будут ненавидеть до конца моих дней?
— Послушай, если ты известна сейчас, это не означает, что про тебя будут помнить вечно. Очень часто бывает такое, что того, кто когда-то был известным, в какой-то момент окончательно забывают и даже не вспоминают. Да и великих и всеобщих любимцев не всегда помнят даже после того, как они уходят в тень или умирают. Народ уже позабыл стольких великих людей! А ведь раньше их имена гремели едва ли не весь мир.
— Вы правы.
— Вот и Гильберта сейчас помнит лишь его семья. Хотя в восьмидесятые года его имя и фамилию его семью знала каждая собака. Да и про Эву не будут долго говорить. Про нее очень быстро забудут, потому что ее семья уже давно потеряла свою популярность и власть.
— Вы думайте?
— Конечно, — уверенно кивает Алисия. — Запомни, милая, ничто не длится вечно, ничто не остается прежним. Даже самые великие и всеобщие любимцы не всегда остаются в памяти людей навеки. Их либо вообще не вспоминают, либо вспоминают очень редко. Где-нибудь раз в год или еще реже.
— Не могу не согласиться с вами, — тихо вздыхает Ракель, уставив взгляд куда-то в одной точке. — Только я не думаю, что люди так просто забудут меня после того, что обо мне написали во всех газетах и журналах.
— Почему же?
— Люди всегда знали меня как девушку с безупречной репутацией, которая никогда не была поймана на чем-то ужасном: ни скандалов не устраивала, ни садилась за руль в нетрезвом состоянии, ни была арестована за какие-то провинности… Я была просто идеальна! Пример для подражания для всех девочек! Объект воздыхания для всех парней!
— Пока что никто не знает, что тебя оклеветали.
— Однако всем известно, что тихий скромный человек не всегда может оказаться таким. Рано или поздно он может еще показать себя и устроить сладкую жизнь.
— Но мы обе знаем, что ты действительно очень скромная и воспитанная девочка, которая никогда не пойдет на что-то ужасное. Которая не сделала ничего из того, в чем тебя обвинил тот негодяй.
— Я знаю, но люди могут подумать совсем иначе. Подумать, что я всего лишь притворялась невинным ангелочком. А когда мне якобы надоело быть пай-девочкой, то показала всем вот такие вот выкрутасы. И выставила себя неблагодарной свиньей, которая забыла, кому обязана таким успехом.
— Однако не все же будут поголовно верить в это. Найдутся и те, кто поверит, что ты всегда была милой и скромной.
— Верно, найдутся. Но в любом случае восстановить свое имя после такого скандала, который был раздут за считанные дни, будет очень сложно… А может, вообще невозможно.
— Знаешь, радость моя, я почему-то думаю, что со временем у тебя все наладится, — с легкой улыбкой уверенно говорит Алисия. — Может быть, это случится не сегодня, и не завтра, а спустя какое-то время. Но все наладится. И возможно, тебе даже не придется думать над тем, чтобы искать другую работу, за которую ты получала бы намного меньше, чем за одну съемку в журнале.
— Вы так думайте? — неуверенно спрашивает Ракель.
Алисия ничего не отвечает, а лишь по-дружески обнимает Ракель с легкой улыбкой на лице. А спустя несколько секунд они отстраняются друг от друга и еще пару думают о чем-то своем. После чего женщина снова загадочно улыбается, наблюдая за своей племянницей, которая в этот момент рассматривает сложенные перед ней руки.
— Ну а все-таки, милая… — уверенно произносит Алисия. — Признайся, тебе все-таки симпатичен Терренс.
— Боже, тетя… — скромно смеется Ракель и на пару секунд прикрывает лицо рукой. — Ну вы опять начинайте…
— Девочка моя, я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не скажешь правду. — Алисия снова приобнимает Ракель и кладет ее голову себе на колени. — И не успокоюсь до тех пор, пока ты не дашь мне надежду на то, что я увижу тебя в свадебном платье и узнаю о том, что ты ждешь малыша.
— Господи, да вы с дедушкой будто сговорились, — скромно говорит Ракель. — Когда
