После этих слов я вошла в коттедж. Первый этаж пустовал. Это было видно невооруженным взглядом. Тут для жилья-то не было ничего приспособлено. Я поднялась по лестнице. Заглянула в первую комнату — пусто. Дернула дверь другой, но она оказалась запертой на ключ. Посредством шпильки для волос я без труда справилась с замком. Так и есть. Лариса лежала на кровати у окна. На этот раз она была не связана, а прикована наручниками к каретке кровати. Рот завязали платком.
Первым делом я с помощью все той же шпильки разобралась с наручниками и помогла девушке подняться. Платок с губ она сняла сама. Улыбнулась мне.
— Это опять вы? Я была уверена, что рано или поздно вы придете.
— Иначе я не могла. — Я потрепала ее по щеке. — Как самочувствие?
— Неважно, — честно ответила девушка. — Хочу домой.
— Пойдем, — сказала я и направилась к выходу.
Лариса пошла следом за мной.
Когда мы вышли на улицу, расстановка сил, слава богу, была прежней. Оба стража валялись на земле лицом вниз, а вокруг них, как заключенный на прогулке, прохаживался Крымов с «марголином» в руке.
— Все нормально? — встретил он меня вопросом.
— Само собой, — и добавила, обращаясь к Ларисе: — Иди в машину. Она через два дома за углом.
Она ушла, а я уселась на корточки между бугаем и его дружком и произнесла следующую тираду:
— Значит так, друзья мои. На сегодня мы оставляем вас в живых, но при одном условии. Вы образумитесь и встанете на путь праведной жизни. В противном случае вас неминуемо настигнет кара, — я сделала паузу. — Мы уезжаем, а вы сосчитайте до пятидесяти и только после этого можете встать. Все ясно?
Ответом мне было гробовое молчание. Что ж, как говорится, молчание — знак согласия.
Мы с Крымовым вышли за ограду и направились к машине. Лариса ждала нас уже там.
— Садитесь за руль, Борис Евгеньевич, — предложила я. — Я что-то здорово устала.
— Куда едем?
— На дачу Завара.
Я и Лариса сели на заднее сиденье. Крымов завел мотор. Вскоре мы уже выехали на Кузьминский тракт и благополучно двинулись в нужном направлении.
Я слегка пожала Ларисе руку.
— Поговорим чуть позже. Хорошо?
Она улыбнулась.
— Хорошо.
Люди Крымова уже стояли за воротами заваровской дачи и, как кони, топтались на месте от нетерпения. Только что пар из ноздрей не пускали. Рядом стояла «Лада» десятой модели. Где уж они ее откопали, не знаю. Может, напрокат взяли. Однако видок, как у новенькой.
Крымов затормозил рядом с ними. Один сразу побежал открывать боссу дверцу, другой внимательно оглядывал окрестности, не привели ли мы за собой «хвост». Заметив легкую опухоль на лице Бориса Евгеньевича, ребятки нахмурились. Сейчас решат, что это я двинула в челюсть их любимому боссу…
— Упал, — успокоил их Крымов. — Выходил из машины, оступился и упал.
Я кивнула. Дескать, подтверждаю, так и было.
Телохранители расслабились, и один из них сразу уселся за руль «десятки».
— Будем прощаться, — подошел ко мне Крымов.
— Долгие проводы — лишние слезы, — ответила я.
Он рассмеялся. Я поддержала его.
— Когда решили улетать? — спросила я.
— Думаю, сегодня же.
— Ну счастливого пути.
— Спасибо.
Я пересела за руль. Лариса осталась сзади.
— Борис Евгеньевич, — окликнула я Крымова, когда тот уже было развернулся и собирался уйти. — Окажите мне на прощание еще одну маленькую услугу.
— Какую?
— Скажите, кто такой Сам?
Он удивленно воззрился на меня.
— Вы шутите?
— Нет. Нисколько.
— Шутите-шутите, — погрозил он мне почему-то пальцем. — Хотя… Хотя вас трудно понять. За кого вы играете? Чего добиваетесь? Вы же все прекрасно знали с самого начала.
— Я вас не понимаю. Что вы хотите сказать?
— Вы хотите знать, кто такой Сам? — Крымов нагнулся ко мне. — Странно. Ездите на такой тачке, а прикрываетесь глупыми вопросами.
Больше он ничего не сказал. Отошел к своей машине и, помахав на прощание рукой, исчез в салоне автомобиля. Они уехали.
Я сидела и судорожно пыталась понять, чего же он такого наговорил. Почему решил, что я шучу? Каким глупыми вопросами прикрываюсь? Я все знала с самого начала. Что все? С какого начала? Я езжу на тачке…
И тут меня осенило. Я даже подпрыгнула на сиденье. Мозг тут же услужливо напомнил момент с записной книжкой. Я вспомнила, что меня так взбудоражило тогда. Одинаковые цифры. Черт! Ну какая же я дура.
ОН и есть САМ!
Я обернулась к Ларисе.
— Слушай, — обратилась я к спасенной девушке. — Давай поговорим прямо сейчас.
— Давайте, — согласилась она.
— Расскажи мне, как получилось, что тебя похитили во второй раз прямо из дома.
Лариса говорила недолго, но мне с первых же слов стало ясно, что я права в своей догадке. Все сходилось.
— Лариса, — спросила я ее, когда она замолчала. — Ты знала, что Костя наркоман?
— Да, знала, — честно ответила она. — Мы много спорили с ним по этому поводу. Он обещал мне завязать. Во время нашей последней встречи он говорил, что вскорости должен сорвать какой-то крупный куш и после этого сразу обратится к врачу. И еще сказал, что мы поженимся.
Наивная девушка. Что касается куша, который он планировал сорвать, я догадывалась, о чем шла речь. Но Ларисе говорить об этом не стала.
— Может, сейчас он уже завязал, — мечтательно произнесла она.
«Завязал, — подумала я, — и не только с этим. Он уже со всем завязал. И с жизнью тоже». Этого она тоже до сих пор не знала. Предполагала, что ее милый Костя дожидается ее возвращения.
— О том, что он работал на бандитов, ты тоже знала?
— Кто? Костя? Костя работал на бандитов? — Она округлила глаза. — Вы что-то явно путаете.
— Ничего я не путаю. — Я решила, что будет лучше, если Лариса узнает обо всем сейчас. — Он работал на тех людей, которые тебя похитили. И эти же самые люди его и убили несколько дней назад.
— Убили? — переспросила она и закрыла рот рукой.
— Да, к сожалению. Вернее, они довели его до самоубийства. Костя покончил с собой, потому что знал, что в живых его все равно не оставят.
— Что он натворил?
— Сорвал большой куш, о котором говорил тебе, — ответила я.
— Боже мой, — из глаз Ларисы потекли слезы.
Может, Константин Конев был и не очень хороший человек, но она его любила. Это было видно.
Я завела машину, и мы поехали прочь от заваровской дачи. Больше с Ларисой не заговаривала — пусть выплачется. Иногда это бывает полезным.
Как только мы въехали в город, я остановилась у первого телефона-автомата. Нельзя было терять ни секунды. Следовало обезвредить главного преступника. Человека, который заварил всю эту кутерьму.
— Да, — сразу ответили на том конце провода. Он ждал звонка.
— Максим, это я.
— Танечка, с тобой все в порядке? — первым делом поинтересовался он.
— Со мной, да, но есть одна проблема, Максим. Без тебя мне не справиться.
— Что случилось? — сразу забеспокоился он.
— В ходе расследования дела я выяснила одну вещь. Карат — не самый главный. За ним стоит еще один человек.
— Кто же он?
— Вот это нам и предстоит выяснить. Мы должны встретиться с тобой и ехать в аэропорт. Там наша последняя надежда. Через несколько часов улетает Крымов. Надо успеть.
— Постой, — перебил меня Максим. — Ты сказала, Крымов?
— Да. Ты его знаешь?
— Я о нем слышал. Что он делает в Тарасове?
— Приехал по делам, — уклончиво ответила я. — Но, повторяю, скоро он улетает к себе на Украину.
— И что?
— Ради бога, Максим, хватит глупых вопросов. Приезжай срочно ко мне домой. Я потом все объясню.
— Уже выезжаю, — сказал он.
Я повесила трубку. Вернулась к машине. Лариса все еще плакала. Не громко, правда, но слезы текли по щекам ручьем.
— Мы едем домой? — спросила она.
— Пока нет. Заедем ненадолго ко мне. Надо закончить одно дело.
Она молча кивнула. По-моему, ей сейчас все равно, в какую сторону ехать.
Мы добрались до моего дома минут за десять. Я с удовольствием отметила, что моя «девятка» стояла у подъезда.
Я помогла Ларисе выбраться из машины, и мы вместе поднялись на седьмой этаж. На этот раз меня в квартире ожидали изменения. Только не те, которых я ожидала. Вместо того чтобы, к примеру, помыть посуду или вынести мусор, незваные гости перевернули здесь все вверх дном. Я знала, что ничего определенного они не искали. Просто Стакан при помощи дружков срывал таким образом зло на мне. Чтобы привести квартиру в благопристойный вид, наверное, понадобится не меньше недели.
Но сейчас было не до уборок. Первым делом я отвела Ларису в спальню и предложила прилечь. Она согласилась. Я оставила ее одну и прошла на кухню. Вот гады! Поколотили почти всю посуду. Мне все же удалось найти целую чашку, и я сварила себе кофе.
