Он нахмурился и несколько секунд молчал, сосредоточившись на дороге, потом спросил:
– Что конкретно вы хотите знать?
– Кто мои родители. Или хотя бы один из них.
– Для вас это так важно?
– Очень.
– Это трудно.
– Я понимаю! – взволнованно воскликнула она. – Понимаю! Тем более что все, кто мог нам помочь, мертвы!
– Кто мертв? – опешил Петр.
– И Элеонора Георгиевна, и Лизавета Петровна, и моя мать, Шура Железнова. А больше никто не знает правды.
– Глупости. На этот счет даже пословица есть: «Знают двое – знают все!» В нашем случае, конечно, не все знают, но несколько человек, думаю, в курсе… Только как их найти?
– Давайте частного детектива наймем, – выпалила Аня.
Петр с жалостью на нее посмотрел, криво улыбнулся и сказал:
– Анечка, вы представляете себе, сколько стоят услуги частного детектива?
– Нет. А что, очень дорого?
– Очень.
– У меня есть пять тысяч долларов, этого хватит? – не отступала Аня.
– Если работа не затянется… Стоп! – Он так резко крутанул руль, поворачиваясь к ней, что машина чуть не вылетела на встречную полосу. – Что вы там про тысячи говорили?
– У меня есть…
– Откуда?
– Комнату свою сдала, – ляпнула она первое, что пришло на ум.
– Комнату, значит… – Петр уставился ей в лицо, Аня тут же опустила глаза, а когда через какое-то время подняла их, он сверлил взглядом лейбл на ее пуховике. – Телефон покажите, – буркнул он, насмотревшись на этикетку.
– Зачем?
– Покажите, покажите…
Аня нехотя полезла в карман, достала телефон. Петр не стал брать его в руки, он лишь бросил на него мимолетный взгляд, которого было достаточно, чтобы понять, что девчонка завралась.
– «Нокиа» последней модели, – пробурчал Петр. – Новенький, даже защитная пленка на месте… И пуховик с иголочки… Хм… Сколько за комнату выручили?
– Двенадцать тысяч в месяц, – отрапортовала Аня, но тут же поняла свою ошибку и добавила: – Взяла за год вперед…
– Неувязочка, – широко улыбнулся он. – Не получается пяти тысяч.
– Ну… Еще отпускные получила…
– Один ваш телефон стоит пятнадцать тысяч рублей, – разозлился Петр, ему до смерти надоело, что эта птаха пытается его обдурить. – Пуховик десять. Джинсы две, так что перестаньте врать!
Ее глаза увлажнились, губы задрожали, но плакать она не стала, просто шмыгнула носом, с силой потерла кулачком глаза и затихла.
– Вы ничего не хотите мне сказать? – прервал молчание Петр.
– Вы будете ругаться, – буркнула Аня себе под нос.
– Господи! Что за детский сад! – воскликнул он в сердцах. – Говорите же!
– Я бабушкины подстаканники продала, – собравшись с духом, выпалила Аня.
– Что вы продали? – не понял Петр.
– Подстаканники. Они серебряные. А еще яичко под Фаберже и бронзовую вазочку с какой-то патиной…
– Где вы это взяли?
– Нашла в кухонном ящике.
Сначала он ей не поверил, уж очень неправдоподобной выглядела история с находкой антикварной утвари в шкафу убогой бабкиной квартирки, но, понаблюдав за девушкой, пришел к выводу, что на сей раз она не врет. Что ж, это хорошо, значит, теперь разговор пойдет начистоту.
– Итак, Аня, вы нашли эти вещи и…
– И отнесла их антиквару, – закончила фразу Аня.
– Как отнесла? – вскричал он. – Куда отнесли?
– Вот! Я так и знала, что вы меня заругаете! – в тон ему воскликнула она. – А мне, может, впервые в жизни такой шанс выпал! Да, я была не права, что поторопилась!
– Да уж, вы очень сильно поторопились!
– Я понимаю, что вещи еще не мои…
– Ваши – не ваши, какое это имеет значение?!
– Не имеет? – удивилась она. – А почему тогда вы так взбеленились?
– Просто не надо было идти к антиквару, не посоветовавшись со мной. Я ваш адвокат, если вы еще помните!
– А что я такого сделала?
– Вы часто сдаете вещи в антикварную лавку? – запальчиво спросил Петр.
– Нет… – не понимая, к чему он клонит, протянула Аня. – Первый раз…
– Так я и думал! И к кому вы обратились за советом? Кто вам подсказал адрес антиквара? Знающие люди? Или просто знакомые?
– Я зашла в первую попавшуюся антикварную лавку, а что?
– А то, что я поражаюсь тому, что вы еще живы-здоровы!
– Я, честно говоря, тоже, – робко улыбнулась Аня.
Ее легкомыслие вывело его из себя.
– Аня, вы хоть понимаете, что вам крупно повезло: вас не ограбили по дороге?
– Ну не ограбили же…
– А вы уверены, что за вами не проследили? – все больше распалялся он. – Нет, не уверены! Потому что вы не смотрели по сторонам, вы думали только об одном, куда спустить шальные деньги… Стыдно, Аня!
– Но…
Петр рассек воздух рубящим жестом, приказывая ей замолчать.
– Вам известно, что в прошлом году сразу двое таких беспечных граждан, как вы, пострадали от рук грабителей? Они тоже принесли в ломбард свои драгоценности и были в скором времени убиты! И не исключено, что Лизавету Петровну зарезали по той же причине!
На Аню было жалко смотреть, до того несчастным выглядело ее лицо, но Петр нисколько не смягчился, он всегда выходил из себя, уличив людей в преступной беспечности. Он-то знал, что из-за этого большинство наших граждан и страдает!
– Вы дали антиквару свой адрес, а значит, в любой момент… – продолжал наставления он.
– Я ему адреса не давала, – удивленно хлопая глазами, пробормотала она.
– Как не давала? А на квитанции разве не указывается адрес? Обычно при ее заполнении спрашивают Ф.И.О., адрес, а иногда еще данные паспорта…
– Мне никакой квитанции не выписывали.
– О нет! – простонал Петр. – Только не говорите мне, что вы не потребовали ее…
– Нет, – выдавила Аня. – Я просто взяла деньги и ушла.
– Теперь понятно, почему вас не ограбили… – Он сокрушенно покачал головой. – Потому что вас обдурили! Или, как сказали бы некоторые из моих клиентов, кинули, как последнюю лохушку.
– Ничего меня не киданули, – обиделась она. – Мне дали восемь тысяч долларов наличными.
– За все?
– Естественно.
– Я, конечно, не видел ваших находок, но я на сто процентов уверен, что вам недоплатили. И ваша утварь стоит минимум раз в пять дороже, чем вы получили… А то и больше…
– Как? – ахнула Аня. – Не может быть!
– Анечка, именно поэтому я вам и говорю, что перед тем, как что-то предпринимать, надо советоваться со знающими людьми. Вот если бы вы пришли ко мне, все рассказали, я бы нашел солидного антиквара, который оценил бы ваши находки и заплатил за них настоящую цену. Либо помог бы пристроить их на аукцион или порекомендовал коллекционеров, бронзу многие собирают… Я уж про яичко под Фаберже не говорю. Что, если оно настоящее? Тогда его стоимость настолько велика, что вы могли бы, продав его, жить и не тужить до старости… А теперь уже ничего не поделаешь!
Аня привалилась виском к стеклу и, искоса посмотрев на плотно сжатый рот Петра, извиняющимся тоном сказала:
– Не переживайте вы за меня так… Мне все равно такая куча денег принесла бы одни расстройства! Я с восемью-то тысячами не знала, что делать… – Она не договорила, только махнула рукой.
Петр хотел возразить, напомнив ей, что пять минут назад она хотела нанять частного сыщика, который мог запросить гораздо больше, но промолчал: теперь, когда в нем улеглось раздражение, он понял, что перестарался со своими нотациями. Девушка и так напугана, издергана, опустошена – ведь в ее тихой, размеренной жизни за две недели произошло столько событий. Она совершенно выбита из колеи. Мало того, что она стала наследницей квартиры, мало того, что ее чуть не сожрали с потрохами предполагаемые родственнички, мало того, что она узнала головокружительную правду о себе, так она еще обнаружила трупы двух убитых старух. И все это за какие-то две недели! От такого у любого поедет крыша. Не говоря уже о столь нервной, неуверенной, робкой барышне, как Аня Железнова. Поэтому долг Петра Моисеева, как адвоката и человека, поддержать бедняжку, ведь больше ей помощи ждать неоткуда.
– Простите меня, Аня, я не должен был так грубо себя вести, – выдавил из себя Петр. – Я дурак.
– Да что вы, Петр Алексеевич… – смутилась Аня. – Не надо так… Это я во всем виновата…
– Я просто хотел вас предостеречь от необдуманных поступков…
– Я понимаю. И обещаю больше их не совершать.
– Вот и славно, – он ободряюще ей улыбнулся. – Значит, все у вас будет хорошо!
Она состроила саркастическую гримаску, как бы давая понять, что у нее никогда ничего хорошо не будет, а после того, как на ее лицо вернулось привычное растерянное выражение, спросила:
– Петр Алексеевич, что вы про Лизавету Петровну недавно говорили, я не поняла?
– Я сказал, что Голицыну, скорее всего, зарезали из-за ее антиквариата, она была частой посетительницей ломбарда, и милиция считает, что к ней наведались по наводке кого-то из его работников. Если вы заметили, на ее теле есть следы пыток, а это наводит на мысль, что из нее вытряхивали сведения о том, где спрятаны оставшиеся ценности…
