Продежурив ещё несколько часов под стенами высотного здания, похожего на полураскрытую книгу, и убедившись, что ничего более экспрессивного нас не ждет, мы отправились в терем-теремок. Основные события, как я понимал, должны были развиваться в царском гостиничном люксе.
Пока мы готовились к новым открытиям, я поинтересовался системой прослушивающих устройств гостиницы. Оказывается, в данном случае используется новая технология: оптическое волокно. Что позволяет снимать звук со знаком качества. Обнаружить подобную систему практически невозможно. Разве что взломать бетонные стены. Или взорвать искомое здание к чертовой матери! Широко, повторюсь, шагает по стране научно-техническая революция.
@АБЗАЦ3 = Вечер между тем двигался со скоростью крейсерского поезда Чикаго-Москва. Зажигались первые, иллюстративные огни Тверской. Из спальни выпал мятый после короткого сна Сын. Появились выдрессированные лакеи с хромированными тележками. На ранний ужин Его Величеству сукиному Сыну подавали суп из акульих плавников, севрюгу горячего копчения, икорку дегтевую и прочие излишние яства. Потом в люкс, вихляя бедрами, вплыл белокуро-голубой, кукольный Венчик Пенькин, последняя любовь петушиного Виктора. Секс-меньшинство поворковало в свое удовольствие, вызывая приступ ярости у Резо-Хулио, который плевался в сторону экранов, как жунг.
К счастью для нас, любовные утехи были прерваны приходом… Тут уж я удивил своих боевых товарищей, едва не свалившись со стула. В чем же дело? Бывший генерал МВД, он же бывший зек, он же бывший зять выдающегося государственно-политического деятеля, почившего в Бозе, Бревнов. Собственной вельможной персоной. Тесен мир, это так, но не до такой же степени? Черт знает что, ей-Богу.
— Здорово, Бревнышко, — осклабился Сын. — Третьим будешь?
Зек-генерал с брезгливостью передернул мощными плечами борца, мол, с радостью, господа, да боюсь задавить вас, принцев голубых кровей, гадов недочеловеческих. Посмеиваясь, Виктор отправил свою белокурую пассию отдыхать в бар, а сам занялся серьезными проблемами.
— Будет аэроплан, генерал?
— Да, — ответил Бревнов. — Но Фрол требует миллион…
— Что?! — фальцетом вскричал Сын. — Лимон баксов за летающее фу-фу!..
— Плюс все остальные услуги.
— Во! Живодер! — возмутился Виктор, заметавшись в клетке люкса. Сучий потрох!.. Ему мало Феникса?..
(Тут я таки свалился со стула. Шучу, разумеется.)
— Его ещё найти надо, — удивился Бревнов.
— А это заботы не мои, — отмахнулся Сын.
(Я вздохнул с облегчением.)
— Фрол что-то сомневается, — проговорил бывший генерал МВД.
— Я дал наводку, дал! Что еще? Работайте, господа, активнее… Я дарю камешек в четыре миллиона… От чистого сердца…
— Лучше живой лимон, чем…
— А пошли вы, поцы!.. — не выдержал Сын. — Миллион! Миллион!.. Я что? Художник Репин — нули вам рисовать? — Остановился у окна. Задумался, просчитывая, вероятно, варианты. Потом проговорил: — Ладно, будет вам миллион… Но!.. Но за вынужденную посадку в Вене…
— Как? — не понял посредник. Он полностью оправдывал свою фамилию и был бревно бревном.
Криминальный умишко Сына ГПЧ тут же выстроил многоходовую комбинацию. Хотя была она проста, как карамель с повидлом. Военно-транспортный самолет с ценным грузом на борту по причине, например, отсутствия керосина не долетает до летного поля ЗГВ, а плюхается на австрийский бетон НАТО. Миллион долларов за такую услугу? Вполне приемлемая цена, если знать, что керосин нынче дорог и с НАТО надо говорить исключительно на эсперанто. Кто способен на такое действо? Верно, ГБ. И здесь снова появляется мой старый знакомый Фроликов, он же Фрол, он же Кроликов, он же сучий потрох. Однако, я убежден, он тоже лишь подставная фигура, кукла. Кукловоды, как всегда, скрыты в тени кремлевских кирпичных стен да в мраморных бастионах Минобороны. Все хотят жить так, чтобы соответствовать своему высокому полету в казенном кресле. Для таких миллион — это детишкам на молочишко. Хотя можно приобрести и необитаемый остров в Антарктиде. Однако все это не мои проблемы. Как из пламени, снова возродился Феникс. Что-то я не все понимаю. Кто на кого навел? И где будут искать? Допустим, Сынок указал на меня. Неужели Виктор такой неисправимый оптимист и дурак, чтобы не понимать: за десять лет алмаз, быть может, растворился в артезианских водах? Или раздроблен на нужды стекольной промышленности. Или возвращен трудовому африканскому народу, неоднократно угнетенному белым меньшинством. Да мало ли что? Еще, допустим, Фроликов уверен, что Феникс гуляет в кармане моих брюк. Мысль оригинальна и свежа, как роза ветров. Тогда где его головорезы и щипачи?[20] Как можно обнаружить в огромном мегаполисе маленькую человеческую единичку, которая предприняла всевозможные меры для своей защиты? О моем новом убежище никто не знает. Кроме Лики и меня. Следовательно, все разговоры о Фениксе — пустой брех. Вопрос в другом: за какие такие услуги Виктор решил одарить полковника на генеральской должности алмазным амулетом? Не за красивые же глаза? На все эти вопросы ответы будут найдены. Быть может. Единственное, что меня смущает, так это та легкость и простота, с которой я добываю необходимую информацию. Никаких профессиональных навыков, кроме больших ушей и железобетонного зада. Вот что подозрительно, товарищи. Неужто все так разболтались и обнаглели от демократических поветрий? Странно-странно.
Тем временем официальная часть встречи заканчивалась. Снова появились выдрессированные лакеи с хромированными тележками. На тележках звенела батарея бутылок. Цапнув импортную посудину, Сын произнес спич о вреде беспробудного пьянства. В связи с этим была упомянута бывшая супруга генерала МВД, она же дочь бывшего выдающегося государственно-политического деятеля. Она, великосветская леди, спилась до состояния тишинских блудливых кикимор.
— Да, ничто не вечно под луной, — сказал Виктор и вспомнил те славные времена, когда водка стоила 3 руб. 62 коп., а на цирковой арене выступал с хищниками Укротитель. (Как известно, сердце народного артиста цирка не выдержало житейских бурь и передряг. Например, его обвинили в том, что он якобы провозил в желудках львов и тигров бриллианты для своей ненаглядной жены. То есть налицо было злоупотребление своими служебными обязанностями. А это был самый страшный грех в период коммунистического строительства. Вдова, недолго, конечно, погоревав, взяла замуж бравого капитана милиции. Через короткое время звездопад упал на погоны товарища Бревнова. И быть ему генерал-фельдмаршалом, да вот беда: несвоевременно скончался любимый народом тесть. И закатилась в лагерную зону генеральская звезда. Прав Сын, ничто не вечно под ночным небом быстроменяющейся жизни.) — Ну, выпьем, командир, за тех, кто там, за облаками… — предложил Виктор. — Если и нам туда, чтобы легко и с песнями…
— Можно и с песнями, — согласился Бревнов. — Была бы песня, а смертушку найдем…
И они выпили за легкую кончину. Потом выпили за счастливое детство. За СССР. За советское оружие. За баб-с. За успешные дела на родине. Снова за баб-с. Короче говоря, через часа два Сынок рухнул под диван, а бывший генерал Бревнов с песней об Отчизне покинул царские покои. Теперь можно было и нам отдохнуть.
Мы выпили чайку. Обсудили наши дальнейшие планы на будущее. Я засобирался уходить. Никитин заметил, что ночью заморозки, а я в одной синтетической рубахе, и предложил куртку. (Свою я забыл в генеральской прихожей.) Я отнекивался: у меня же теплая машина.
— Не простудись, — предупредили меня. — Смерть от соплей будет тяжелая. В муках. И без песен.
На этой оптимистической ноте мы и расстались.
Город бурлил полуночными страстями. Девушки легкого поведения атаковали автобусы интуристов, прибывших на экскурсии в агрессивно загадочный азиатский край. У импортных колымаг роилась бандитская мошкара. Огни реклам искажали мой любимый город и делали его похожим одновременно и на Чикаго, и на Вену. Если я правильно представляю эти городишки.
Поеживаясь от ночного морозца, я сел в машину. Запустив мотор и печку, задумался обо всем сразу и ни о чем. Наверное, я устал. Слишком резво стартовал в новых условиях капиталистических прерий. И куда меня вынесет нелегкая? Никто не знает. Не похож ли я на того неуловимого ковбоя, который носится по степным просторам и никто его не может остановить? Почему? Потому, что он никому не нужен. Нет, я таки нужен. Полковнику Фроликову-Кроликову как возможный владелец алмазного сокровища. Полковнику Орешко как наживка в борьбе с неприятелем на невидимом фронте. Лике… Тут я вспомнил, что уже ночь и все рынки закрыты на санитарный час. Вот беда. Кажется, меня без продуктов не пустят в дом.
К счастью, я ошибся. Меня ждали. Поздний ужин. И заспанная женщина. На ужин была жареная картошечка с малосольными огурчиками и беседа о моих недостатках и достоинствах.
