– Эти данные необычные, – подытожил Август Долгов. – Но вы молодец, что съездили туда, мы теперь имеем представление о месте, из которого нам прислали научного консультанта. И место это, судя по вашим рассказам, весьма продвинутых технологий.
Он смотрел на Катю, отчего-то ей тут в кабинете померещилось, что он вновь процитирует своего Катулла: «Спросишь, Лесбия, сколько поцелуев…»
Но Август Долгов сказал другое:
– Дайте мне, пожалуйста, телефон Ершовой, я сам с ней переговорю по поводу данных экспертизы. Вчера в морге я как-то забыл, что нужен телефон для постоянной связи. Вы не находите, что она очень симпатичная особа? И очки ей к лицу. Сейчас так мало интеллигентных женщин, неплохо бы как-нибудь встретиться в неформальной обстановке, выпить в баре – ей и мне, нам с ней.
Катя поняла: это такая особая спецагентская месть за то, что она еще помнит университетскую латынь.
Глава 21
Амбрелла: ночная смена
Никто из экскурсантов не опоздал на стрелку на улице Клинской. Ни единая душа! И Даня-Душечка – сталкер и следопыт – отметил это как особый жирный плюс в своей сталкерской работе.
Добрый Смайлик Герштейн вместе с Верой Холодной приехали на такси, и хотя шофер высадил их за квартал от назначенного места встречи, получая мзду, двусмысленно хмыкнул:
– Не ходите, дети, в Ховринку гулять.
Девицы по прозванию Пастушки и бойфренд одной из них явились в черных худи с черепами вместо орнамента, в надвинутых по самые брови капюшонах и дорогих горных ботинках. У каждой Пастушки – рюкзачок за плечами, у бойфренда – рельефная мускулатура под худи и отличный полевой бинокль на ремешке на шее болтается.
– Классная вещь, – похвалил Даня-Душечка бинокль.
– Я подумал, к чему мы близко подобраться не сможем, увидим на расстоянии, – бойфренд Пастушек строил из себя бывалого экстремала.
– А к чему, например, мы не сможем близко подобраться? – спросил с любопытством Смайлик Герштейн.
У него тоже горбатился рюкзак за плечами (Вера Холодная в джинсах в облипочку и ветровке шла налегке, пустой). И все происходящее Смайлик воспринимал рассеянно, как веселую игру для детей, правила которой он, увы, позабыл.
– Ну, мало ли, – Даня-Душечка пожал плечами. – На сафари люди тоже иногда к хищникам подобраться близко не могут. Особенно когда стая кого-то завалила на охоте и рвет, делит добычу.
– А при чем тут сафари, хищники и добыча? – спросила Вера.
Даня лишь поднял брови домиком. Вообще-то правильно, при чем это все? Он то и дело поглядывал на часы. Что там Васька Азаров в своем гараже совсем, что ли, закопался с ремонтом?
– Кого ждешь? – спросила Вера Холодная.
– Да Ваську.
– А что, без него в Ховринку идти нельзя?
– Договаривались же, он тоже собирался сегодня с нами.
С платформы «Ховрино» подошли еще трое – все с форума, девчонка совсем молоденькая, лет шестнадцати, и два парня постарше. Все экипированы как бывалые.
– У меня фонарь десантный, и веревок я прихватил несколько мотков.
Толстяка Рудакова не взяли в поход, как он ни канючил. Последними подкатили на частнике рязанские ребята. Даня разглядывал их – вот ведь сразу представились они ему и геями, и молодоженами, которые хотят свадьбу отметить крутым экстримом. А ведь не скажешь по виду. Парни как парни. Здоровые, кровь с молоком. У одного, правда, темные волосы, неровно выкрашенные в блонд, выглядят как солома. Но в остальном просто гренадеры. Даня глянул на них, на Верку Холодную, которая, увидев рязанских, вся так и заулыбалась, заколыхалась.
Нет, девушка, это не для тебя парнишки.
Если что в Амбрелле случится, я твой герой и защитник. Добрый Смайлик Герштейн не в счет.
Даня-Душечка дал приятелю и компаньону Васе Азарову контрольные десять минут, но тот так и не появился на улице Клинской. И маленький отряд двинулся на экскурсию без него.
До коллектора и тайного прохода на территорию Ховринки – рукой подать. Но Даня-Душечка для начала повел свой отряд в обход.
Помните, как в песне?
Нормальные герои всегда идут в обход.
Они вошли в сумрачный, уже полный вечерних теней парк Грачевку. Для начала Даня показал Упавший Дуб. Огромное дерево рухнуло и перегородило аллею. Коммунальщики уже начали пилить его, отметины бензопил на толстом стволе – точно следы… чьи следы?
– Я тут как раз парком проходил, когда утром народ обнаружил, что дуб упал. Ну и разговоры разные среди местных.
– Какие разговоры? – спросили девицы Пастушки.
– Ну, мол, чудно как-то. Ни грозы, ни бури, ничего. И молния в него не шарахала. Стоял себе такой здоровый и вдруг ни с того ни с сего ночью упал, – Даня с разбегу вскочил на ствол.
– Сгнил, – рязанский молодожен пнул рухнувшего великана.
– Где ты тут видишь гниль? – спросила одна из Пастушек.
– А что, зомби из Ховринки его ночью подгрызли, что ли?
– Пойдемте дальше, – сказал Даня-Душечка.
И они двинулись через темный парк к забору, огораживавшему Ховринку.
Тут Даня проявил свои сталкерские способности в полной мере. Через каждые три шага он оборачивался, прикладывал палец к губам – шшшшш! Порой замирал на месте, поднимая по-дурацки руку вверх, как это показывают в боевиках про спецназ.
Они прошли вдоль забора метров пятьсот. Темный гигант – царица Амбрелла – там, за забором, как неприступная крепость.
– Прямо Мордор натуральный, – один из рязанских пристально вглядывался в корпуса Ховринки. – Можно сначала отсюда поснимать?
И он достал камеру.
– Точно что-то колдовское, – девицы Пастушки тянули шеи. – А мы правда туда пойдем? Прямо внутрь?
Они начали снимать, фотографироваться, и тут Даня исполнил свой коронный номер: положил отряд на землю.
– Тихо! Тихо всем! Ложись, а то заметят!
Они пали на траву и заползли в кусты.
Все тихо.
– А что там? – шепотом спросила Вера Холодная. – Я ничего не вижу.
– Тут нам не пройти. Охрана. Ночная смена, – ответил Даня-Душечка и взглянул на свои дорогие новенькие фирменные часы. – Поищем иной путь.
Они полежали в укрытии минуты три, затем Даня решил, что с них хватит, шоу должно продолжаться. И повел свой отряд снова в обход по периметру забора к тому самому месту, откуда можно видеть Зловещий Рисунок на стене.
– Это здесь, вон в свете фонаря… Отсюда видно.
– Ой, я вижу. Только непонятно, что это, – воскликнула одна из Пастушек. – И как высоко надо было забраться по стене, чтобы это там намалевать.
– Или из окна спуститься по веревке, – сказал рязанский молодожен.
– Где ты видишь тут окно, брат? – спросил Даня-Душечка.
– А я вот на форуме читала, что этот рисунок непостоянный, – заявила умная шестнадцатилетка с форума. – Жители окрестных домов иногда его видят отчетливо, а порой он пропадает совсем.
– Ну, правильно, дождик намочит и смоет, – бойфренд Пастушки уже крутил свой крутой бинокль. – Там знаки какие-то, символы. Краска черная.
– Кровь тоже черной кажется в электрическом свете, – изрек многозначительно Даня-Душечка. – И вы абсолютно правы, это какие-то символы. И окон там нет, чтобы спуститься. А вот чтобы вскарабкаться туда по стене… Я бы сказал, надо очень постараться.
– Ну, с альпинистским снаряжением это несложно.
– Некоторым… тем, про кого тут возле Амбреллы особо не говорят вслух, никакое снаряжение не нужно.
– Некоторым – это кому же? – осведомился Смайлик Герштейн.
Но Даня-Душечка нацепил на себя этакую маску непроницаемую. И коротко бросил:
– Нечего тут долго торчать, идем дальше.
По пути он шепотом развивал свои прежние идеи, которые уже слышали Вера Холодная и Смайлик Герштейн, о том, что «там внутри главное уметь быстро бегать и прятаться, если что».
– Если что? – шепотом осведомлялся отряд.
После экскурсии к Упавшему Дубу и Зловещему Рисунку эти вопросы звучали как-то особо.
Да и тьма сгущалась.
Тьма сгущалась над Амбреллой – царицей ночи.
К платформе «Ховрино» подходили уже полупустые электрички. Грохотали товарняки и пассажирские поезда.
На окрестных улицах рассосались все пробки, в окнах многоэтажек зажигался и гас свет.
Давно уже тускло сияли фонари на улице Клинской. Манили, звали, туманили разум.
И внезапно поднялся сильный ветер – налетел с севера, явно давая понять, что тепло летнее не вечно, близятся холода.
Они то шли вплотную к забору, то уклонялись от него, снова вернулись в темный парк Грачевка и затем опять очутились на улице Клинской. И когда все уже устали и второе дыхание еще не открылось, Даня объявил короткий привал.
– Верхом не пройти, везде охрана, – сказал он.
– А мы вообще никого не видели, – загалдели шепотом экскурсанты.
– Так охрана на то и охрана, чтобы глаза таким, как мы, не мозолить. Но от меня им не скрыться. Решено, идем низом – через коллектор.
– Под землей? – тревожно спросила Вера Холодная.
