— Ты делаешь мне предложение, Алекс? — спросила Ольга после того, как долгий поцелуй закончился.
— Эээ…
Вопрос застал Алекса врасплох и выявил некоторые изъяны в стройной картине мира: Алекс легко может представить Ольгу женой и матерью в отдаленном будущем. Но в настоящем… В настоящем Алексу хотелось бы оставить все, как есть: киношку, чипсы, вылазки в Тренто и прогулки по окрестностям, после которых он провожает Ольгу домой. И возвращается к себе, к своим мыслям о Лео, Кьяре, тунисских запонках и «Левиафане». При этом Алекс понимает, что такой исход нисколько не устроит Ольгу и ее брата Джан-Франко. Встречаться до бесконечности и без всяких обязательств — не только неправильно, но и непорядочно. А все мужчины в семье Алекса отличались порядочностью.
— «Эээ»? Это все, что ты можешь мне сказать? — глаза Ольги наполнились слезами.
— Ну что ты, — испугался Алекс. — Я делаю тебе предложение, да.
— Ты чудесный, чудесный!..
Отныне все разговоры Ольги вертятся вокруг предстоящего замужества — хорошо еще, что Алексу удалось выторговать временную отсрочку: свадьба обязательно состоится, только попозже, когда Алекс окончательно встанет на ноги. Речь не идет о десятилетиях, Ольга может не волноваться, — всего лишь о нескольких месяцах, максимум — годе. Новоиспеченная невеста поначалу немного обиделась, но потом согласилась с разумными доводами жениха: в маленькой квартирке Алекса молодой семье будет тесно, особенно когда пойдут дети. А жить у Ольги — вместе с Джан-Франко и престарелой бабушкой, — и вовсе не с руки. Вот что сделает Алекс: он подкопит деньжат, чтобы взять ипотечный кредит на квартиру побольше. Быть может, на дом, если получится. И уже после этого можно говорить о женитьбе и прочих приятных вещах.
В подтверждение чистоты своих намерений Алекс даже свозил Ольгу к родителям в Верону, и она произвела на них самое благоприятное впечатление, особенно на маму. А отец ударился в воспоминания об отце Ольги, какой это был симпатичный человек. А Ольга похожа на него, такая же серьезная и основательная, не вертихвостка какая-нибудь. «Тебе по-настоящему повезло, сынок», — шепнул он Алексу на прощание. А мама выразилась в том духе, что с женитьбой затягивать не стоит, уж очень им со стариком хочется понянчить внуков. От Кьяры их в обозримом будущем ждать не приходится, так что вся надежда на Алекса.
Слава богу, смотрины прошли без участия сестры: она была в отъезде (на этот раз отъезд связан с работой, а не с «блажью», как называли родители Кьярины экзотические вояжи). Да и сама новоиспеченная невеста немного побаивалась Кьяру. Неизвестно, из чего произрастает страх, ведь Ольге исполнилось всего лишь семь, когда Кьяра покинула долину навсегда. А до этого они, по понятным причинам, никогда не пересекались.
— А ты знаешь, что у Джан-Франко был роман с твоей сестрой? — неожиданно спросила Ольга, когда они возвращались из Вероны.
— Какой еще роман? — удивился Алекс.
— Когда им было шестнадцать, у них был роман. Джан-Франко рассказывал мне… Только это секрет, не выдавай меня, пожалуйста.
— Можешь не волноваться, дорогая моя.
Алекс удивлен — он и представить себе не мог, что Джан-Франко когда-то ухаживал за его сестрой. Джан-Франко Алекс помнит с детства, но не помнит его среди воздыхателей Кьяры, а таких было немало среди мальчишек К., Кьяра водила дружбу только с мальчишками. Но вряд ли ее заинтересовал бы нескладный увалень вроде Джан-Франко. К тому же Джан-Франко некогда было шляться по окрестностям в поисках приключений: он помогал отцу в «Carano» и едва ли не все вечера проводил именно там. Так что возможный роман с Кьярой — плод воображения бармена, непонятно только, зачем ему понадобилось придумывать эту историю. Да еще рассказывать о ней собственной сестре.
Но своих сомнений Алекс не озвучил, иначе они обязательно стали бы известны Джан-Франко: Ольга слишком простодушна, чтобы смолчать. Между ней и братом нет никаких недоговоренностей, что совершенно понятно: после смерти родителей именно на плечи Джан-Франко легли все заботы об Ольге. Алексу не хочется портить отношения с будущим родственником, ведь нескладный увалень остался в далеком прошлом. Сейчас Джан-Франко — спортивный, хорошо сложенный молодой мужчина, и вообще — завидный жених. Он занимает вторую строчку в рейтинге завидных женихов (первая по праву принадлежит Лео). Но в отличие от Лео — Джан-Франко не чужак, он вырос в К., вся его жизнь как на ладони, а не покрыта мраком и льдом, как жизнь владельца «Левиафана». Теперь и Алекс (на правах потенциального члена семьи) стал частью этой жизни, что не совсем ему нравится, — Джан-Франко любит поучать. А еще он стал расспрашивать будущего зятя о Кьяре, чего раньше никогда не было.
— Как поживает твоя сестра, Алекс?
— С ней все в порядке, Джан-Франко.
— Помнится, она была хорошенькой.
Вот уж нет! — хочется возразить Алексу, эпитет «хорошенькая» явно не для Кьяры, в нем чувствуется что-то уничижительное. «Хорошенькие» девушки не работают репортерами криминальной хроники, и не лезут к черту в пасть, и не испытывают судьбу постоянно, а Кьяра именно такая. Но объяснять это Джан-Франко — мартышкин труд. Женщины для него не представляют самостоятельной ценности, они хороши лишь как дополнение к мужчине.
— Сейчас она стала еще лучше, — осторожно замечает Алекс. — Самая настоящая красавица!
— Ну-ну… Вышла замуж?
— Нет.
— Так я и знал, — смеется Джан-Франко. — Характер у нее не сахар, вот и засиделась в девках. А почему она никогда не приезжает в К.? Заглянула бы как-нибудь, проведала братца.
— Нет необходимости. Мы видимся и так.
— Передавай ей привет при встрече.
— Конечно.
— А еще спроси ее, помнит ли она о лунных любовниках?
— Лунных любовниках? Я не понял…
— А тебе и не нужно ничего понимать. Просто передай и все.
— Я передам.
…«Лунные любовники» не произвели на Кьяру никакого впечатления. Она долго не могла понять, о чем идет речь, и даже привет от Джан-Франко не прояснил картину.
— Какой еще Джан-Франко? — наморщила лоб Кьяра.
— Бармен из «Карано».
Они сидели в маленьком летнем кафе, куда Кьяра утащила Алекса, чтобы поболтать о переменах в жизни.
— Погоди, тот толстый прыщавый парень, сын владельца?
— Вообще-то, он давно не толстый. И прыщей у него нет.
— Я за него рада. Только не понимаю, зачем ему понадобилось передавать мне приветы? И эти… «лунные любовники»… Что еще за срань?
— Он сказал, что ты сразу поймешь.
— Так вот, передай ему, что я ни черта не поняла.
— Разве… ты не встречалась с ним когда-то?
— С толстым прыщавым Джан-Франко? Ты надо мной смеешься, да? Откуда такие сведения?.. Это он напел тебе в уши подобную бредятину?
— Не он… Неважно кто. Ладно, проехали.
Наверное, так будет лучше: с ходу проскочить полустанок прошлой жизни — заброшенный и никому не нужный. Все, что там осталось, — одинокая афиша на стене безлюдного, давно не функционирующего вокзальчика.
«ЛУННЫЕ ЛЮБОВНИКИ»
Ровно это Алекс и представляет сейчас: афишу с рекламой фильма, почему-то — черно-белого. И в героях ему видятся вовсе не шестнадцатилетние Кьяра и Джан-Франко…
Кто?
Кто-то из звезд сороковых годов прошлого века, хотя Алекс не может вспомнить ни одного имени. Но примерно представляет, как они могут выглядеть. Это не относится к лицам — скорее, к одежде и прическам. На одном из любовников (мужчине) — форма альпийского стрелка, что тоже странно. Алекс — не большой любитель военной формы и никогда не изучал ее специально, но почему-то видит ее сейчас во всех подробностях. Вплоть до красного помпона на белом маскировочном подшлемнике. И черного пера, воткнутого в помпон.
В отличие от мужчины, женщину Алексу разглядеть не удалось. И само видение вскорости исчезло: его вспугнула Кьяра.
— …Вам там, видно, совсем нечем заняться в вашей дыре. Вот и сочиняете всякие небылицы. Перетираете события пятнадцатилетней давности, которых и вовсе не было.
Кьяра в своем репертуаре: поливает грязью места, в которых выросла, и никак не может успокоиться. Раньше Алекс никогда не задумывался об истоках этой непреходящей ненависти, ему просто было больно за К. Это — не острая боль, слегка саднящая, как если бы болело стесанное колено, обработанное зеленкой. И почему только Кьяра с упорством маньяка — раз за разом — сдирает тонкую корочку с раны, не дает ей зажить?
Непонятно.
— Все то, что ты сказала мне, можешь сказать ему. Джан-Франко. Когда вы встретитесь, — произнес Алекс с грустью в голосе.
— С какой стати? С какой стати я вообще должна с ним встречаться?
