А тот, отыскав какую-то тряпку, усердно тер ею пакет. Потом, стараясь не прикасаться к нему, развязал шпагат, и развернул при помощи какого-то сучочка, клеенку. Под клеенкой оказался довольно чистый брезент, Манхэттен выхватил пакет из брезента и припустил в дом, оставляя Димку один на один с соседкой, выяснять отношения.
Закончилось это тем, что Димка купил у соседки злополучный таз за двести пятьдесят тысяч.
- Многовато будет, - проворчал он, услышав требуемую сумму из уст разгневанной дамы.
- А ты знаешь, почем сейчас цветные металлы? - зловещим шепотом спросила она.
- Нет, - так же шепотом ответил, сраженный таким аргументом Димка.
- Ну вот, - завершила свою мысль соседка.
- Понял, - кивнул головой после некоторой паузы Дима и пошел в дом за деньгами.
- За что столько денег?! - возмутился Манхэттен, узнав про сумму, требуемую соседкой за осквернение её таза.
- А ты знаешь, почем сегодня цветные металлы? - спросил его Димка металлическим голосом.
- Нет, - ответил честный Манхэттен. - Да я разве против? Плати.
Пока Димка рассчитывался с соседкой, Манхэттен, соблюдая все меры предосторожности, разворачивал брезент. Под ним уже виднелись полиэтиленовое покрытие, судя по всему, ещё одна упаковка предусмотрительного Хлюста. Но тут я крикнул ему:
- Стой! Ничего не трогай!
Я заметил тоненький блеск. Подошел, отодвинул Манхэттена в сторону и стал внимательно осматривать пакет. Беспокойство мое было ненапрасным: от брезентовой упаковки тянулся тоненький сталистый проводок к двум гранатам Ф-1, завернутым в полиэтилен между пачками баксов. Не хотел Хлюст расставаться со своими деньгами. Ох, как не хотел!
Я без труда обезвредил это нехитрое, но весьма опасное взрывное устройство. В пакете оказались пачки денег в валюте и часть упаковок нашими пятисоттысячными купюрами, которые я видел впервые. Сумма была более чем изрядная. За такие деньги не только штырь в задницу могли загнать, а и шкуру снять с живого.
Мы все-таки впутались в скверную историю. Впрочем, мы уже и без этого вляпались по самую шею, дальше просто вроде бы и некуда. Так что вступал в силу принцип: семь бед - один ответ. Тем более, что в сумме с нашими накоплениями и с деньгами, которые мы взяли у Кота, у нас появились шансы прожить остаток дней без забот и печалей о завтрашнем дне.
И прожить нескучно.
Вернулся все ещё ворчащий на Манхэттена Димка. Когда он увидел такую кучу денег, то только свистнул.
- Теперь надо рвать поскорее в Москву, забирать мое семейство и мотать куда-нибудь подальше, в теплые края, к морю. Купим себе домишки, будем ловить рыбку, ходить друг к другу в гости, женим Манхэттена и тебя, Колюха, и постараемся до самой старости ничего этого не вспоминать.
- Твоими устами... - отозвался я.
- Пожрать бы, - заскулил Манхэттен.
- Готовь! - отозвался с радостью Димка.
- Ты как на это смотришь, Николай? - спросил Манхэттен. - Я бы мигом чего сварганил. А то мы уже сколько не ели. И когда ещё придется.
Я подумал и согласился.
- Только по-быстрому! - предупредил я Манхэттена. - Нам тут рассиживаться не с руки.
Манхэттен рванул на кухню, а мы с Димкой стали упаковывать деньги и самые необходимые вещи.
Конечно, если бы не все эти последние сумасшедшие передряги, я бы ни за что не согласился задерживаться в доме ни на минуту. Сколько раз я зарекался идти на поводу у собственной лени, обещал себе больше не поддаваться слабостям. Но слаб человек. И эта слабость сослужила нам дурную службу. Только мы покончили с легким обедом и собирались уже покинуть дом, как в ворота к нам постучали. Манхэттен метнулся к окну, припав взглядом к щелочке между ставнями, и тут же замахал нам отчаянно руками, чтобы мы не дышали.
Отскочив на цыпочках от окна, он приблизился к нам и прошептал, побледнев с лица:
- Там менты.
- Ну все, приплыли, - шепнул Димка.
- Без паники! - так же шепотом прикрикнул я. - Попробуем прорваться.
Димка посмотрел на меня, как на сумасшедшего:
- Ты чего, по ментам стрелять собрался?! Да нас тут как бешеных собак перестреляют.
Я и сам понимал, что сморозил глупость, сопел и старался что-то придумать. Стук между тем прекратился. Я подбежал к окну и сам выглянул в щелочку. Два милиционера стояли напротив соседских ворот и стучали в калитку. Вышел хозяин. Менты спросили у него:
- Напротив вас кто проживает?
- Напротив? - переспросил хозяин. - Напротив москвичи обретаются, у соседа дом сняли, шкурки скупают.
- А где они сейчас?
- Да надысь туточки были. А там кто его знает. Наверное, на базар подались.
- А мы могли бы побеседовать с вами? Мы проводим опрос всех жителей, кто что видел, что слышал. Вы же в курсе последних событий?
- Это каких таких? - насторожился сосед.
- Вы нам разрешите войти, мы в доме и поговорим.
Они прошли во двор, сосед запер ворота, отгоняя собаку, а я облегченно вздохнул. Но сидеть нам пришлось до самого позднего вечера. Милиционеры несколько раз возвращались к нашему дому, стучали в ворота. Они поговорили с соседкой, которая давала нам таз. Та начала рассказывать, как мы взяли у неё настоящий медный таз, чтобы из сортира дерьмо вычерпывать... Милиционеры попятились и махнув на неё рукой, отправились дальше по дворам.
Так и просидели мы в доме до позднего вечера. Закончив обход, милиционеры ещё раз подошли к нашему дому, потоптались, и ушли, очевидно решив, что надо доложить начальству, сами пускай разбираются.
От такой перспективы мне стало не очень-то весело. Мы уже собрались было ломануть побыстрее, пока не вернулись менты, но у ворот нас остановил какой-то шорох на заднем дворе.
Димка метнулся вдоль стены и вернулся через пару минут, ведя перед собой соседа, который давал нам багор. Сосед испуганно косился на пистолет в руке Димки, мелко крестился, икал и никак не мог совладать с собой.
- Ты зачем его сюда ведешь?! - зашипел я на Димку.
- Сам меня послал посмотреть! - огрызнулся он. - А я нос к носу с этим хмырем столкнулся. Ты чего, куркуль, по двору чужому шастаешь?
- Я эт-ть, думал, что вас нету, - икнул сосед, - зашел, дай думаю, возьму у соседа грабли. Он у меня прошлый год как взял, так и не вертает, говорит, что это его, а у него своих и не было никогда, он всегда у меня брал...
- Вот придурок! Вот придурок! - в бессильной ярости сжимал я кулаки, не зная, что делать с этим горе-хозяином.
На улице было уже достаточно темно. Мы решили завести его в дом, чтобы не ворочаться на улице. Свет мы не зажигали, и сосед врезался во что-то в коридоре. Раздался металлический грохот, он с перепугу завопил, кто-то зажал ему рот, заталкивая в комнаты.
- Ты чего орешь? - зло прошипел я, ткнув его чувствительно в бок кулаком.
- Я думал, что меня кто-то корытом лупит, - оправдывался мужик.
- Это скорее ты корыто ударил, - поправил его Манхэттен.
Мы усадили соседа на кровать, оставили рядом с ним Манхэттена, присмотреть, а сами с Димкой вышли на кухню, решить, что делать дальше.
Мы вертели так и так, перебрав, наверное, сотню вариантов. Оставить его в доме, связав и заткнув рот, а кто знает, когда в дом кто-то решится зайти? Отпустить? Он тут же вызовет милицию, и мы даже из города не успеем выбраться.
Мы с Димкой, так ничего и не придумав, как ни старались, вернулись в комнату.
- Ну и чего решили? - спросил Манхэттен, которому наскучило сидеть в темноте с молчащим и только громко икавшим соседом.
- Пристрелить его, да и все дела, - мрачно пошутил Димка.
И тут к икоте соседа присоединилось такое утробное урчание живота, что Манхэттен забеспокоился:
- Эй, эй, мужик! Ты потише! Здесь ванны нет, не вздумай в штаны наложить! Он шутит!
- Ты что, Димыч, сдурел? - подхватил и я. - У человека может инфаркт случиться. И что нам прикажешь с тобой делать, сосед?
- Отпустите вы меня, - чуть не плача взмолился не на шутку перепуганный происходящим мужик.
- Жена знает, куда ты пошел? - спросил я его.
- Нет, её и дома нет, - стуча зубами, ответил он. - Она к куме ушла, может, там и переночует.
- А тебя чего же дома оставила? - удивился Димка.
- А я пьяный нехороший, - вздохнул горестно сосед. - Вот она меня и не берет.
- Ладно, - решил я. - Если не придет твоя половина к полуночи, мы к тебе домой пойдем, заночуем у тебя, к нам могут менты наведаться, а утром ты нам поможешь из города выбраться, понял?
- Да как я помогу? - удивился сосед. - Я что, милиционер, или ещё кто?
- Ты - местный житель. Тебя каждая собака в городе знает. Работаешь ты на птицеферме, которая за городом, так?
- Ну так, - не понимая, к чему я веду, подтвердил сосед.
- Ты на работу каждый день ездишь на своем "Москвиче"?
- А как же! - даже обиделся сосед. - Почти тридцать лет без единого прогула.
- Вот ты нас и вывезешь, - спокойно пояснил я. - Тебя все гаишники знают, вся милиция. Кто тебя проверять будет?
- Ну да, а если бы...
- А если бы у бабушки кое-что было, она бы дедушкой была, - отрезал я, заканчивая бесполезную дискуссию.
