Четвертой картой пришла еще одна четверка; получилось два туза и две четверки.
Браун со своей парой десяток поставил еще двести долларов. Холтон бросил карты, а Чатсворт повысил ставку еще на четыре сотни. Джонни принял.
Браун набавил еще пятьсот. Чатсворт принял.
Джонни сдал по последней, пятой карте. У Брауна — третья десятка, у Чатсворта — вторая дама, у Джонни… к Джонни пришел третий туз, и теперь у него был целый комплект тузов.
Холодные глаза Брауна изучающе смотрели на карты Джонни.
— Все может быть!
Он вытащил из своего предыдущего выигрыша банкнот в тысячу долларов.
— Посмотрим.
— Идет! — воскликнул Чатсворт. Не глядя на лежащие перед ним деньги, он полез в карман и извлек оттуда тоненькую пачку банкнотов — все по тысяче. Отсчитал пять штук, потом прибавил еще три.
— Ставки растут, — хмыкнул он.
Джонни не сомневался, что его карты сильнее, чем у Чатсворта. И почти наверняка сильнее, чем у Брауна. Хотя, в принципе, у того могло быть четыре десятки…
В задумчивости он рассматривал свои карты. И вдруг… Джонни пробрала дрожь. На краю закрытой карты, со стороны рубашки, виднелась маленькая щербинка. Всего лишь малюсенький след от ногтя. Джонни погладил открытые карты. На двух открытых тузах тоже были такие щербинки.
Карты меченые! То ли их пометили заранее, то ли это сделали уже в процессе игры.
Джонни сделал вид, будто пересчитывает деньги, а сам тем временем стал приглядываться к картам Райли Брауна. Да… на них тоже есть такие зарубки, но ближе к середине, чтобы отличить их от картинок, таких, как тузы Джонни, помеченные у самого края. Но закрытая карта Брауна лежала внизу, остальные карты заслоняли ее. Помечена ли она?
Джонни отсчитал восемь тысяч долларов, потом вынул из кармана чек Гилберта Хонсинджера и показал его владельцу отеля:
— Чек принимается?
— Райли его примет.
— Если выиграю, — сказал Райли.
Джонни, не скрываясь, протянул руку и пощупал карты Брауна.
— Три десятки и король. Может быть, тройка и пара… или четыре десятки…
— Или всего-навсего три десятки, — издевательски ухмыльнулся Чатсворт. — Ну, это я побью.
На закрытой карте Брауна никаких отметин не было.
— В конце концов, — сказал Джонни, — это всего лишь деньги.
Он бросил чек в общую кучу и сверху положил восемь тысяч.
— Повышаете на десять тысяч? — спросил Браун.
Джонни улыбнулся.
Джейн Лэнгфорд отошла от бара и встала за спиной у Сэма Крэгга, не сводя глаз с Джонни.
Хонсинджер рассмеялся:
— Легко приходят, легко и уходят!
Но Чатсворт вдруг забеспокоился:
— На кону восемьдесят тысяч долларов!
— Если вы и Браун не спасуете, — уточнил Джонни.
— А, я принимаю, — сказал Браун. — И даже повышаю… — Он посмотрел прямо на Джонни: — Сколько у вас осталось?
Джонни достал свои жетоны и на глазах у всех пересчитал банкноты.
— Две сто пятьдесят.
— Вот на столько я и повышу, — сказал Браун.
Чатсворт медленно произнес:
— Значит, если я принимаю ставку, то это будет мне стоить одиннадцать тысяч и пятьдесят долларов…
— Может быть, вы тоже захотите повысить? — сказал Джонни.
— У меня три дамы, — все так же медленно произнес Чатсворт. — У тебя, по-видимому, полный комплект; для меня все равно, что там — три четверки и два туза или три туза и две четверки… Вот для Райли это, возможно, имеет значение…
Райли Браун промолчал.
Чатсворт рассмеялся:
— Ладно, может, это и блеф…
Он собрал свои карты и бросил их на стол лицом вниз.
— Принимаю, — сказал Джонни, — у меня три туза…
— Я думаю, четыре десятки бьют. — Райли Браун открыл четвертую десятку — без отметины.
Сэм Крэгг громко застонал. Лица игроков были напряжены… за исключением лица Райли Брауна. Он посмотрел на Джонни:
— Возражений нет?
— Возражений нет, — сказал Джонни, — если это не вы пометили карты.
— Я их не метил, — сказал Браун. — Имеет человек право загладить щербинку, нет?
— Наверное, имеет, — согласился Джонни. — Ну что ж, по крайней мере, все повеселились.
Браун начал собирать со стола свой выигрыш.
Но собрать все деньги он так и не успел. В комнате появился Карл Шинн. За ним шел загорелый человек в рабочей одежде. В руках у обоих было по револьверу.
— Вы все, спокойно, — зловеще произнес Карл Шинн.
— Пайпер! — воскликнул Чатсворт.
— Уж извините, босс, — ухмыльнулся пастух.
Пейдж, владелец соседнего ранчо, отодвинул свой стул от стола.
— Ограбление! — проревел он. — Да чтоб вас…
Карл Шинн выстрелил в Пейджа. Хозяин ранчо вскрикнул и уставился на свою правую руку. Из дырочки в рукаве между плечом и локтем хлынула кровь.
— Будешь знать, — сказал Шинн.
Неожиданно Джонни Флетчер весело рассмеялся. Шинн злобно посмотрел на него:
— Смешно?
— Ты даже не представляешь, как смешно, Карл, старичок. Я только что проиграл все, что у меня было. — Джонни подмигнул Райли Брауну. — Не повезло вам, мистер Браун…
— Я — Райли Браун, — обратился к Шинну игрок с холодными глазами. — Это имя вам что-нибудь говорит?
— Наслышан, — ответил Шинн. — Но нам это без разницы.
Он сделал шаг вперед и оказался в пределах досягаемости Сэма Крэгга. Сэм выбросил вперед правую руку и железной хваткой вцепился в левую руку Шинна. Шинн закричал и замахнулся на Сэма револьвером. Сэм дернул руку, Шинн перелетел чуть ли не через всю комнату и врезался в бильярдный стол.
Сэм был уже на ногах. Подхватив одной рукой стул, он швырнул его в ковбоя с револьвером в тот самый момент, когда ковбой выстрелил. Пуля оторвала от стула несколько щепок и слегка изменила траекторию его полета, так что ножка стула лишь чуть-чуть оцарапала ковбоя. Но револьвер он все-таки уронил.
Джонни тоже вскочил на ноги. А Райли Браун сунул руку за отворот пиджака.
Чарльз Холтон выхватил автоматический пистолет 32-го калибра и отскочил в сторону. Он повел пистолетом, целясь по очереди в Сэма, Джонни и Райли Брауна.
— Стоять! — рявкнул он.
Рука Райли Брауна застыла, едва коснувшись рукоятки револьвера в наплечной кобуре. Джонни замер на месте. Только Сэм продолжал двигаться, теперь уже по направлению к Холтону.
— Ах ты, сопляк недоделанный!
Холтон отступил еще на шаг и оказался рядом с Карлом Шинном, который медленно поднимался с пола.
— Давай иди сюда, — пригласил Холтон Сэма.
— Сэм! — заорал Джонни.
Сэм остановился.
Холтон обошел вокруг него и приблизился к Джонни:
— Флетчер, отдавай карты…
— А-а, — протянул Джонни, — так вот оно что… наш дурачок с беспроигрышной системой игры в кости…
— Выигрывать можно по-разному, — угрюмо сказал Холтон.
— Ну разумеется, — ответил Джонни. — Можно, например, купить крупье, чтобы выигрывать в блэк-джек, а можно пометить ногтем карты, чтобы выигрывать в покер. А чтобы выиграть уж совсем наверняка, можно ограбить друзей, с которыми играешь. Есть только одна вещь, которую тебе никак не обойти, Холтон, — убийство. — Он вынул из кармана карты Блосса и швырнул их на стол. — Вот они, Холтон. Ради этих карт ты заставил Джима Лэнгфорда убить Гарри Блосса, а потом убил Лэнгфорда, потому что думал, что он скрывает их от тебя…
— И все это время они были у тебя?
— Нет, — воскликнула Джейн Лэнгфорд, — они были у меня!
— Так ты переметнулась к ним? — зло усмехнулся Холтон.
— Я не была ни на чьей стороне, — холодно ответила Джейн.
— Твой дядюшка тоже был не на моей стороне, но он спер все денежки, которые мы заработали. Он всю жизнь играл по-честному, пока не подвернулись две сотни кусков, и тогда он стал уже не таким честным.
Холтон положил револьвер на уголок стола, чтобы его в любой момент можно было схватить, и взял в руки карты Блосса. Развернул их веером и принялся сортировать по мастям и достоинству: туз пик, король, дама, валет и так далее, потом другие масти.
Рассортировав карты, он сложил их вместе и выровнял колоду. Наклонившись вперед, Джонни Флетчер увидел, что на боковой стороне колоды появилась надпись. Он прочел: «Домик 23. Под кафелем в ванной».
— Он оставил эти деньги тебе, Джейн, — тихо сказал Джонни.
Холтон презрительно засмеялся:
— А ты и не допер, да? Когда карты перемешаны, кажется, что у них просто грязные края. А как сложишь их по порядку, появляются слова… У тебя в руках было двести тысяч долларов, Флетчер, а ты по дурости их проворонил.
— Ага, — сказал Джонни, — а как ты думаешь, долго ли эти деньги пробудут у тебя?
— Как-нибудь успею их потратить.
— Подумай получше. Отсюда ты уйдешь, но сколько пройдет времени, прежде чем за тобой погонятся человек двадцать шерифов? И полиция штата?
