— Ой, здравствуйте! — обрадовалась Душечка. — Как дела с вашей статьей, почитать можно?
— Как только ее напечатают, я вам сразу сообщу, — заверила я женщину. — Помню, вы мне говорили, что работаете на почте. Вот — шла мимо и дай, думаю, зайду…
Зная ее болтливую натуру, я не сомневалась: она мне сама все выложит, без лишних вопросов с моей стороны. Душечке в свою очередь явно польстило такое внимание со стороны журналистки, и она принялась «раскручиваться».
Сначала посетовала на то, что Регина до сих пор не перешла жить обратно в коммуналку, и ей, Душечке, невыносимо тоскливо в обществе сварливой старухи Рудухиной. Коль разговор зашел о старухах, Душечка не упустила возможности поплакаться, как ей надоели нудные бабки-пенсионерки, приходящие на почту за своим денежным содержанием. Чувствуя, что простою здесь очень долго, если не подброшу в костер разговора нужное полено, спросила:
— А Рудухин, как его… Саша, кажется?
— Паша, — с готовностью поправила Душечка.
— Да, Паша, после больницы оклемался?
— С Пашей все хорошо! — махнула рукой женщина. — Сегодня он приходил за квартиру платить, сказал, что хорошую работу нашел и познакомился с замечательной девушкой. Я так за него рада!
— Да что вы говорите! — насмотревшись на Душечку, я чуть не всплеснула ручками.
— Я верила — у него все будет хорошо. А своей новой девушке он сегодня подарок купил, — восторженная поклонница Рудухина указала на белую коробку, красиво перевязанную атласными лентами, лежащую на верхней полке этажерки. — Попросил меня до вечера постеречь. У Наташи сегодня день рождения.
— Девушку, значит, Наташей зовут? — уточнила я, вперившись глазами в коробку.
— Именно. Хотите знать, что он ей купил?
— Непременно.
— Набор косметики от «Ив Роше»! Это жутко дорого! Он мне сам сказал. — Душечка сияла, как медный тазик.
— Замечательно!
В это время моей собеседнице пришлось отвлечься — у окошка скопилась очередь, отдельные представители которой возмущенно требовали их обслужить. Таким образом, я взяла тайм-аут и принялась лихорадочно соображать, как же мне заполучить белую коробочку в свои белы рученьки. Сообщить ей, что главная и основная любовь Рудухина — героин, и после этого наблюдать, как Душечка будет падать в обморок? Другого выхода нет — придется развенчивать ореол, которым она незаслуженно окружила жалкого наркомана. Когда возобновился наш разговор, я, представив состояние Душечки, неизбежно последующее за моими словами, скорбным голосом заговорила:
— Понимаете, Варвара Николаевна, Паша, может быть, действительно в чем-то замечательный, но сегодня у Кати, по батюшке Самохваловой, он украл большую сумму денег, и я предполагаю, что она именно в этой коробке.
Душечка прикрыла округлившийся рот ладонью. Ужас читался в ее расширенных глазах. Вот так с моей легкой руки Рудухин свалился с пьедестала.
— Не может быть!
— Давайте лучше проверим. Принесите сюда коробку.
Посетители, стоявшие у соседнего окна, с интересом наблюдали за Душечкиной гиперэмоциональностью. Женщина брезгливо уцепилась двумя пальцами за ленточку и с таким видом поставила передо мной коробку, будто держала в руках инфекцию. Я быстро убрала ненужные подарочные атрибуты и подняла крышку. Пока Душечка охала, я, на глаз оценив стопку стодолларовых купюр, пришла к выводу: большая часть суммы на месте. Что принесло мне некоторое облегчение. А если начистоту, то это обстоятельство довольно сильно подняло мне настроение.
— Надеюсь, вы не против того, чтобы я вернула деньги законной владелице?
Душечка все еще не могла прийти в себя, растерянно пожимала плечами и разводила руками. Для пущей убедительности я предложила ей пересчитать деньги, позвонить Кате по телефону и доложить обо всем лично. В ответ она вяло качнула головой и принялась медленно пересчитывать деньги, постоянно путаясь в цифрах. Зато я свои деньги умела считать хорошо, поэтому без труда, постоянно поправляя расстроенную толстушку, насчитала две тысячи четыреста долларов. Вопреки моим мрачным прогнозам Рудухин успел потратить всего сто «баксов».
Приняв из моих рук сотовый телефон с уже набранным номером, Душечка самолично переговорила с Катькой, после чего протянула мне коробку.
На прощанье я подбодрила, как могла, расстроенную женщину и попросила передать от меня Рудухину пламенный привет. Душечка слегка ожила, о чем свидетельствовала набиравшая обороты скорость ее речи. После того как предложения у нее стали составляться прежними темпами, я могла за нее не волноваться и, подхватив драгоценную коробку, покинула помещение почты.
На улице меня заставил остановиться подавший голос мобильник. Тоскливым, лишенным всяких оттенков тоном Белых сообщил мне, что собрал некоторую информацию, касающуюся пропавшего Коршунова. Оказалось, наш убийца действительно поехал в командировку. Новое дело, которым он так не вовремя занялся, требовало его обязательного присутствия в городе Сочи, где он собирался закупать сайдинговые панели у производителя, а затем продавать их в Тарасове. Все эти сведения Белых почерпнул в риелторской фирме Коршунова. Он также проверил — Коршунов на самом деле имел междугородный разговор с вышеупомянутым городом.
Прилет Спайка воздушными авиалиниями ожидался завтра утром. Именно тогда Пинкертон и рассчитывал брать его тепленьким. Что ж, если наш бизнесмен-убийца вообще оттуда вернется. Я попросила Белых позвонить мне, как только будет произведено задержание. Он галантно мне не отказал.
«Ничего, — подбодрила я свой немного пострадавший в поединке с Белых авторитет, — будет и на нашей улице праздник».
Дать Катьке отчет по всем пунктам истории убийства ее отца я решила завтра, как только будет известно, что справедливость восторжествовала и Коршунов находится под бдительным оком служителей правопорядка. Я не могла точно предсказать, какая реакция последует у Катьки, после того как она узнает правду о своем муже. Расскажу ей все, а ей вдруг взбредет в голову предупредить мужа, позвонив на сотовый? Тогда прощай и справедливость, и моя спокойная жизнь.
Я отзвонилась Катьке и пообещала поставить завтра жирную точку в порученном мне деле.
* * *
На сегодня оставалось невыполненным лишь одно мероприятие, которое, впрочем, имело для меня большое значение. Когда же удалось его успешно завершить — наступила ночь. Похоже, сегодня мне опять не удастся вдоволь поспать, но ведь тратить большие суммы денег можно исключительно на свежую голову! Прежде чем начать расход честно заработанных мною долларов, я должна была отдохнуть как следует. Именно поэтому отдых получился взахлеб — проснулась я, как это частенько бывает, не самостоятельно, а благодаря телефонному звонку.
Пинкертон на сей раз слегка приободренным голосом доложил об успешной эвакуации Коршунова с трапа самолета в следственный изолятор. Я посмотрела на часы: самолет Спайка должен был прилететь в восемь, а сейчас десятый час. Неплохо сработано. Мне даже не верилось, что все обошлось без лишних эксцессов и можно наконец глубоко вздохнуть. Надеюсь, хоть сегодняшний мой день в этом смысле будет кардинально отличаться от вчерашнего! Во всяком случае, доброе начало положено. Не успела я положить трубку и хлебнуть на кухне стакан минералки, как снова зазвонил телефон — Женьке Логиновой приспичило с утра поинтересоваться, не забыла ли я ее просьбу.
— Все прекрасно помню. Уже близка к разгадке и очень скоро смогу назвать тебе фамилию того шпиона, что выслеживал клиентов вашей фирмы.
Я умышленно не сказала Женьке, кто скрывался за этим. Назови я фамилию Белых сейчас — это помешало бы моим дальнейшим планам.
— Я звоню тебе из автомата, — Женька тараторила не хуже Душечки. — Дело с Коршуновым, кажется, завязывается. Алексей поехал сейчас в банк снимать деньги с личного счета. Я так думаю, чтобы расплатиться с Белых — тот уже сидит у Алексея в кабинете, и я слышала, как он пять минут назад говорил с кем-то по телефону, сказал, что Коршунова задержали в аэропорту.
Как хорошо везде иметь своих людей! Информация, сообщенная Женькой, была как нельзя кстати. Итак, сэр Пинкертон, настало время платить по счетам.
— Ты очень правильно сделала, что позвонила. Не знаешь, какую сумму Алексей будет брать в банке?
— Вчера я слышала — он заказывал три тысячи долларов.
Сумма превышала заработанное мной на деле Самохвалова. Но Пинкертону не светит потратить эти деньги. Они по праву принадлежат мне.
— Ладно, Женька. Прощаемся с тобой до вечера. Тогда я смогу удовлетворить твое любопытство.
Собраться быстрее, чем это сделала я, не смогли бы даже военнообязанные после сигнала боевой тревоги. Уже спустя двадцать минут моя «девятка» стояла у фирмы «Риэлт-компани», «дыша в хвост» первой модели «Жигулей» синего цвета. Ждать пришлось недолго. Белых с улыбкой на лице вышел из фирмы и тут же поймал в поле зрения мою машину. Факт моего пребывания рядом с «Риэлт-компани» в такой ответственный для него момент внушил ему справедливое опасение, что не замедлило сказаться на выражении его лица. Я дружелюбно посигналила ему, уже физически ощущая стопку зеленых купюр, которые в ближайшее время утяжелят мой бумажник.
