— Это для вашего сведения, если захотите еще раз к нам обратиться.
— Огромное спасибо! — Она приняла брошюры как старательная ученица. Воплощение любезности. В тот момент, когда она отвернулась и отошла в переднюю, чтобы положить брошюры на столик, я мельком взглянула на сумку, которую она повесила на спинку стула. На самом стуле лежало пальто. Сумка открылась, и я заметила сверху скомканное нижнее белье. На Карин были те же красивые сапожки до лодыжек, в которых я увидела ее в первый раз. Должно быть, она только что вошла. Шелковые колготки. Коротенькая юбочка. И трусики в сумке, и это в холодный октябрьский день…
Да у нее любовник! — осенило меня. Она только что со свидания. Отсюда и сияющий взгляд, и свежие, розоватые щеки. Я порадовалась за нее. И тут же почувствовала укол ревности.
— Ну я пойду.
— Большое спасибо, очень любезно с вашей стороны… — Она одарила меня сияющей улыбкой. Она излучала тепло, которого хватило даже на государственного служащего, случайно появившегося на пороге. Впрочем, она могла прийти не от любовника, а от клиента. И все же такая любезность. Я надеюсь, что она не заметила моего возбуждения: она была доступна! Эта мысль вселила в меня как радость, так и опасение. Румянец на щеках. Мечтательный взгляд… Передо мной снова возникло упрямое лицо Агнара И. Скарда. Он знал и поэтому бесился, но не мог помешать ей. Она взяла верх. А ему пришлось бежать.
На минуту я почувствовала, как погружаюсь в приятную теплую ванну. Я купалась в злорадстве. И одновременно ощущала боль. Она стояла так близко, что я могла бы до нее дотронуться. Мне хотелось до нее дотронуться. Так она на меня подействовала, я заметила это еще в первый раз. Теперь пережитое ощущение стало сильнее: я желала ее! С мужчинами для меня было покончено, это я уже давно знала, но влюбиться по уши в другую женщину? В моей жизни уже были подобные эпизоды, я сближалась с женщинами, использовала их теплоту в качестве болеутоляющего средства в первые, самые страшные месяцы. Я предполагала, что дело дойдет до стремления к более прочным отношениям, но гнала от себя такие мысли. Это уже было чересчур. Это пугало меня, но и манило. Я протянула руку:
— До свидания.
Я стояла как попрошайка с протянутой рукой, а все нутро распирало от ревности. Я хотела ее. Она только что пришла от другого, но она была моя!
Нет, надо успокоиться, собраться с мыслями. Я же знаю, кто она такая. Это меня не отталкивает, у меня нет предрассудков. В кризисных центрах я узнала множество женских судеб и никого не осуждаю. Наоборот. Я подумала: с ней было бы легче…
Она взяла мою руку:
— Рада с вами познакомиться. Я обязательно прочитаю. — И она подняла две брошюры. Видимо, ей нравилось делать людям приятное. Рука Карин была теплой, и она не убрала ладонь, пока я сама ее не выпустила.
Аните Хегг и полицейскому Вику не очень повезло в Лиллехаммере. Их миссия началась неудачно. Просьба взглянуть на папки с материалами по делу Скарда, закрытого более пяти лет тому назад, не вызвала восторга в полицейском управлении Лиллехаммера.
— Все имеется в электронном виде, — объяснил дежурный в приемной. — Вы могли преспокойно открыть эти файлы, не покидая Хамара.
Анита объяснила, что хочет переговорить с двумя следователями, которые, как она помнит, вели это дело, — Бьёргюльфом Ньёлом и Эстер Фладму.
— Ньёл больше у нас не работает, — сообщил дежурный. — А Фладму перевели в экономический отдел. Она сейчас уехала с инспекцией и вернется только к часу дня.
— Тогда мы можем пока посидеть у вас и посмотреть папки, — предложила Анита.
Беззаботный тон не отражал ее душевного состояния. Во-первых, Аниту раздражало, что Юнфинн отправил ее сюда копаться в этом старом деле, хотя она и понимала логичность такого решения. Во-вторых, сама мысль об этом деле портила ей настроение. Она вновь чувствовала злость и раздражение, возникшие в прошлый раз, когда все силы полиции Лиллехаммера были брошены на дело Скарда, поиски женщины, а затем на попытки выдвинуть обвинение против супруга, и все это ни к чему не привело.
— Мы хотели бы посмотреть документы на бумажном носителе, — добавила она. — Если они, конечно, сохранились. — Хотя Анита принадлежала к компьютерному поколению, она по опыту знала, что отчеты, написанные нередко от руки следователями, ведущими дело, лучше знакомили с обстоятельствами дела, чем пересказ содержания и сканирование оригинальных документов.
Дежурный вздохнул:
— Да, они, вероятно, где-то в архиве…
— Спасибо за помощь.
— Постараемся найти для вас свободное место.
Он нехотя поднялся со стула.
Анита с нетерпением отодвинула дверь в кабинет, как только зажужжал автоматический запор. Они потратили целых полчаса, чтобы только войти в здание полиции.
Телефона общины «Слово жизни» в Интернете не было. Валманну пришлось сделать целых три звонка, чтобы отыскать председателя, которым оказался человек по имени Натан Бломберг. Валманн поймал его на службе — в налоговой инспекции в Тронхейме. Про себя полицейский подумал, что это самое подходящее место для активного христианина, желающего заниматься и мирской деятельностью. Ему вдруг вспомнилась библейская цитата из уроков религии в школе: «Ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель…».[13] А дальше следовало нечто о том, что Бог наказывал детей за вину отцов до третьего и четвертого рода. Примерно так же, как и налоговая инспекция.
Натан Бломберг не был особенно разговорчив, узнав, что на проводе полиция. Он извинился, сказав, что не может долго разговаривать в рабочее время и что Валманну лучше обратиться к секретарю общины, Гудрун Ларсен, если у него что-то важное. Она взяла трубку с первого звонка и оказалась довольно разговорчивой. О брате Илье она могла сказать только хорошее. Благодаря своей набожности, благочестию и ораторским талантам Божьей милостью он служил примером и источником вдохновения для них всех. Человек, который погряз в грехе и сумел с Божьей помощью подняться, чтобы поделиться опытом со своими братьями и сестрами по вере. Встретиться с таким человеком и послушать его — это большая удача. На вопрос Валманна Гудрун Ларсен сообщила, что брат Илья регулярно посещает по меньшей мере еще четыре общины в районе Тронхейма. Она рассказала далее, что расходы приезжих проповедников оплачивает община, а кроме того, они обычно получают часть пожертвований. Что касается брата Ильи, то его вознаграждение выливалось обычно в кругленькую сумму, так как на его выступлениях обычно развязывались кошельки.
На вопрос Валманна о практической организации таких визитов, например проживании, секретарь общины стала менее разговорчивой.
— Обычно проповедники живут в пансионатах или маленьких дешевых отелях, ведь община тоже должна экономить, знаете ли.
— Ну и?.. — Валманн истолковал паузу так, что он нечаянно затронул тему, поставившую любезную Гудрун Ларсен в неудобное положение. Она продолжала уже без энтузиазма и более прохладным тоном:
— А почему полиция, собственно, интересуется братом Ильей? Что-то случилось?
— Мы хотели побеседовать с ним в связи с одним делом, которое расследуем.
Снова пауза.
— Вы сказали, что из полиции Хамара. Это, случайно, не то самое… С той несчастной женщиной? Это убийство, которое по телевизору показывали?
— Я могу подтвердить, что мы хотели бы с ним поговорить именно в связи с этим делом. Он знал эту женщину. Больше я ничего не могу сказать.
— Каким образом он ее знал? — Ни вера Гудрун Ларсен, ни ее глубокое уважение к брату Илье не могли, видимо, заглушить жгучего любопытства к деталям убийства, о котором писали газеты и говорили по телевизору. Пятидесятники, вероятно, похожи на остальных людей, когда доходит до дела, подумал Валманн и решился на шоковое нападение, которое выходило, строго говоря, за рамки правил и, более того, являлось прямым нарушением закона о профессиональной тайне.
— Они жили вместе.
На другом конце провода воцарилось убийственное молчание. Валманн терпеливо ждал.
— Но… но это совершенно невозможно!
— К сожалению, это факт. Агнар Илья Скард, это его полное имя, в последнее время проживал по тому же адресу, что и убитая женщина. Если они не находились в официальном браке, то, во всяком случае, жили вместе. Теперь вы понимаете, почему мы так хотим с ним побеседовать.
— Но… — Гудрун Ларсен почти что зарыдала, — у него ведь здесь жена!
— У него и там женщина? И они женаты?
Секретарь общины, видимо, не была готова ответить на этот вопрос. Она молчала.
— Они супруги перед ликом Божьим! — прошептала она с дрожью в голосе. — Он с ней живет, когда приезжает к нам. В нашей общине законы Божьи ценятся выше созданных человеком предписаний.
