Пройдя через машинный зал, Вебб подошёл к печатающему устройству и стал наблюдать за распечаткой отлаживаемых программ. На первый взгляд могло показаться, что печатающее устройство описывает реальные банковские операции, но если приглядеться повнимательнее, то можно было обнаружить, что все заказчики — это Смиты и Брауны, а их платёжные распоряжения были выписаны на фирму «Джонс энд компани» или «АБЦ лимитед».
«Наверное, проверка программ во всём мире происходит одинаково», — подумал Вебб. — «Ни грана фантазии».
Наконец компьютер приступил к прогону его программы. Но стук печатающего устройства стих, едва начавшись, — прогон программы был прерван. Подняв с пола лист, Вебб увидел, что последняя строчка строго сообщала:
НЕПРАВИЛЬНО УСТАНОВЛЕН ФОРМАТ
У него в программе была ошибка! Выругавшись, Вебб скомкал свою распечатку и сунул её в большой ящик для мусора. Он был уже на полпути к лифту, когда ему пришло в голову, что он поступил нерассудительно, лишь бегло взглянув на причину своей ошибки, указанную компьютером. Для верности стоило бы взять распечатку. Он повернулся и направился обратно в машинный зал.
В первом приступе злости он минуту назад сунул свою распечатку в ящик для мусора с такой силой, что та оказалась где-то в глубине. Поэтому первая распечатка, которую он вытащил из ящика, была не его, равно как и вторая. Что-то, он не сразу понял что именно, вдруг привлекло его внимание к небольшой группке цифр в заглавии одной из страниц чужой распечатки. Он чувствовал, что здесь что-то не совсем так! Он набрал полную охапку распечаток из мусорной корзины и двинулся к дверям машинного зала. Вид у него был как у бродяги, который нашёл в уличной урне что-то годное для продажи. Когда дверь за ним уже закрывалась, он услышал, как оператор кричит ему вслед, но что, Вебб уже не услышал.
Разложив добычу на своём столе, Вебб сразу же набрал номер начальника смены.
— Тадеус, — представился тот.
— Моя фамилия Вебб. Я у вас тут кое-что делаю для господина Харрингтона.
— Да, я слыхал. Чем могу служить?
— Боюсь, что я немножко сглупил. Вчера я выбросил свои черновики в мусорный ящик в машинном зале, а сегодня понял, что они мне ещё нужны. Когда там вывозят мусор?
Тадеус на минуту замолк, видимо, вспоминая.
— К сожалению, ничем не могу вам помочь. Примерно в час ночи мы делаем небольшой перерыв для профилактики и в это же время производится уборка. Мне очень жаль, господин Вебб, но ваши черновики к настоящему моменту уже измельчены в мелкие крошки и сожжены.
— Вы это точно знаете? — настаивал Вебб. — Исключений быть не может?
— Сожалею, но дело обстоит именно так.
Теперь Вебб совсем по-иному смотрел на свою находку. Это был один-единственный листок, оторвавшийся от какой-то распечатки. На нём не было фамилии программиста. Но зато дата в заглавии страницы была 17 января. Дата двухдневной давности — сегодня было уже 19 января, а следовательно, если Тадеус был прав, а скорее всего он был прав, то ничего подобного в мусорном ящике быть не могло. На худой конец, Вебб мог допустить, чтобы в ящике завалялся лист от вчерашней распечатки. Но от распечатки двухдневной давности?!
С минуту он сидел неподвижно и только улыбался. Теперь он знает это точно! Кто-то действительно манипулирует с «БАНКНЕТом», вопреки правилам и инструкциям. С лёгким сердцем он позвонил Сьюзен, что едет, и направился к выходу, аккуратно спрятав драгоценную страничку во внутренний карман пиджака.
14Квартира была на первом этаже, а дом — не в самом привлекательном из предместий Бристоля. Звонок не работал, и Веббу пришлось довольно долго барабанить ключами по почтовому ящику, прежде чем дверь приоткрылась. Через цепочку на Вебба вопросительно смотрела какая-то девушка. Под свитером, облегающим большую грудь, явно больше ничего не было. Как раз то, что любит Харви.
— Майк здесь? — спросил Вебб.
Без единого слова девушка сняла цепочку и, открыв дверь, повела Вебба внутрь. Харви валялся на диване, держа в руке открытую банку с пивом и уставившись в экран телевизора.
— Матерь божья! — ахнул он, увидев Вебба, и вскочил с дивана.
— Я вот тут проезжал мимо... — ухмыльнулся Вебб.
— Конечно, конечно, — ответно улыбнулся Майк. — Но почему ты мне заранее не позвонил, Крис? Надо было меня предупредить, я бы тебя встретил.
— У Сью не оказалось твоего номера телефона.
— Моя вина, моя, — признался Харви, не проявляя, впрочем, признаков особого раскаяния.
Вебб посмотрел на него, потом на девушку, потом вновь на Харви и слегка пожал плечами.
Девушка отправилась на кухню, откуда сразу же послышался шум воды — похоже, что чистых чашек у хозяйки не имелось. Харви подошёл к телевизору и полностью выключил звук, оставив, однако, картинку.
— Ты приехал аж в Бристоль, чтобы только нанести мне визит?
—Именно так.
— Путь-то неблизкий.
— Но зато отличное шоссе, а я в дороге прекрасно отдыхаю.
— На скорости сто двадцать километров в час?
— Тебе бы надо самому как-нибудь попробовать.
— Нет уж, спасибо! Я ещё жить хочу! — Харви вновь уселся на диван. — Как тебе понравилась Анджела?
— Роскошная девушка, — улыбнулся Вебб, — и как это ты так быстро их уламываешь?
— Она оператор. Работает на машине нашего клиента.
— Это правда то, что болтают о женщинах-операторах?
— Слов нет! — Харви сделал выразительное движение рукой. — Два месяца наслаждений вдали от людей...
— Я приехал к тебе из-за «Уотермана».
— Об этом я догадался.
— Меня интересуют две вещи, Майк. Начнём с этого, — Вебб вручил Харви страничку распечатки, найденную в мусорном ящике. — Меня интересует твоё мнение.
— А что я, собственно, могу об этом сказать? — в свою очередь поинтересовался Харви, бегло проглядев страничку и не понимая, чего вообще-то хочет от него Вебб.
— Ты видишь эту дату наверху?
— Да, а что?..
— Я нашёл это сегодня.
Харви посмотрел на свои часы, сверяя дату, а потом пожал плечами, всё ещё недоумевая, что так взволновало Вебба.
— Я хочу сказать, что ЭВМ выдала это сегодня.
Харви лёг навзничь и уставился в потолок.
— Сегодня, говоришь? — протянул он. До него, наконец, начало доходить.
— И что ты теперь скажешь?
— А нет ли какого-нибудь простого объяснения? Например, что они делали проверку работы машины или ещё что-нибудь.
— Нет.
— Тогда остаётся единственное — кто-то играет с их системой в свои игры. Что это ещё может быть?!
— Давай, давай, — сказал Вебб.
— Часовое устройство — это одна из наиболее защищённых областей памяти компьютера. Изменение даты производится автоматически, в полночь, а сама эта операция является одной из основных системных процедур. Если эти процедуры у «Уотермана» соблюдаются так строго, как можно предполагать, то совершенно исключена возможность изменения даты в другой момент времени. Естественно, за исключением случая, когда компьютер на какое-то время выключится и потеряет синхронность с гринвичским временем.
— За последние два дня этого не случалось, я проверил, — сказал Вебб.
— Это ведь система, которая оперирует с крупными суммами, — с явным удовольствием констатировал Харви. — А каждая финансовая операция обязательно связана с датой. Значит, кто-то у них там ведёт игру с часовым устройством... — попытался он выдвинуть разумную гипотезу. — Какую-то игру, — добавил он с извиняющейся улыбкой.
— Но какую?
— Один бог знает, Крис. По этой бумажке ничего понять нельзя. Здесь же одни голые цифры. Фамилия программиста не указана, названия программы нет, ни одна из колонок никак не обозначена, ничего. Ни малейшего следа...
— Всё равно продолжай рассуждать, я хочу слышать всё, что может прийти тебе в голову, — потребовал Вебб. — Каким из элементов «БАНКНЕТа» надо играть, чтобы проводить смену дат?
— Это, скорее всего, операционная система.
— Я тоже так подумал.
— И там ты хочешь найти вставку? Прочесать всю операционную систему?
— А ты можешь предложить иное?
— У тебя будет масса проблем, Крис. Операционная система ведь наверняка будет самой сложной самостоятельной программой во всём «БАНКНЕТе».
— Естественно.
— А сколь она велика, ты случайно не знаешь?
— Восемьдесят восемь тысяч команд. Я узнавал.
Крис рассмеялся.
— Тогда желаю счастья! Просмотреть восемьдесят тысяч программных инструкций, чтобы только найти... А что, собственно, найти? Ты хоть конкретно можешь себе это представить?
— Ни в малейшей мере, — признался Вебб.
— Тогда ты хлебнёшь, — с дружеским злорадством посочувствовал Харви.
— Я нет. Хлебнёшь ты, Майк.
Харви вскочил с дивана, воздев руки в знак протеста.
