Глава 9
Хорошо, что Кирьянов уже выздоровел и пообещал принять самое непосредственное участие в реализации моего плана. На последнем этапе расследования я никак не могла обойтись без помощи моих друзей из милиции. Припугнуть преступников я, конечно, была способна, и работать без прикрытия мне не привыкать, но рисковать собственной жизнью и здоровьем без особой надобности я не хотела. Впрочем, не из-за каких-то своих мелкособственнических интересов: просто думала, что в живом виде принесу родному Тарасову и его жителям гораздо больше пользы.
Именно поэтому я и поделилась своим планом с Володей. Он с самого начала внимательно слушал, потом принялся измерять длину и ширину своего кабинета шагами, а под конец совсем разнервничался и закурил.
— Тань, ну почему ты не связалась со мной на первом этапе? Вдруг с тобой что-нибудь случилось бы? — не удержался он от вопроса.
Я недовольно поморщилась: излишней опеки я с самого детства терпеть не могла, как и круглосуточного контроля. Хорошо еще, что я знаю Кирю с института и он благополучно женат, иначе в моей голове родились бы самые ужасные мысли, не имевшие ничего общего с его истинными намерениями.
— Спасибо за заботу, — скромно поблагодарила я, — но я уже взрослая девочка. Если ты не против, лучше начать прямо сегодня. По некоторым причинам мне бы не хотелось затягивать финал, — попросила я.
Кирьянов усмехнулся и больше ничего не сказал. Я до конца изложила ему свой план, и он одобрительно покачал головой, сразу же садясь за телефон.
— Действуй, — напутствовал меня Киря и добавил: — Папазян прикроет, Мельникова с бригадой пошлю в «Вавилон», а сам позвоню в налоговую полицию. Думаю, ребята там что-нибудь интересное обязательно раскопают.
Честно говоря, у меня возникло двойственное чувство, когда Володя заговорил про строительный концерн. Ведь Эдуард, к которому я успела проникнуться симпатией, не подозревает, что его заграничная командировка почти сорвалась. Но мне не давала покоя и его осведомленность о пропавшей вместе с Рудневым папке. Разговор Ковалева с Василием, услышанный при помощи «жучка», подтверждал его причастность к махинациям, которые творил Воронин во время его отпуска. Вместе с тем весь моральный облик коммерческого директора концерна «Вавилон» убеждал меня в обратном.
Я окончательно запуталась, поэтому решила найти недостающее звено всей истории, поговорив с Ковалевым по душам. К моему удивлению, Эдуард на встречу сразу же согласился, хотя я почему-то намеренно оттягивала наше объяснение.
* * *
— Что-то случилось? — поднялся мне навстречу Ковалев, как только я появилась на пороге его кабинета.
— Случилось, — призналась я. — Но давай договоримся: сначала ты честно отвечаешь на мои вопросы, а потом я — на твои. Могу предупредить сразу, что спрашивать буду совершенно неожиданные вещи. Но очень важные! — без тени улыбки пообещала я.
Если такое заявление и явилось полнейшей неожиданностью для коммерческого директора, то на его лице это никак не отразилось. Он только задумался на долю секунды, но тут же с готовностью кивнул:
— Я с первого взгляда понял, что ты — очень необычная женщина, непохожая на остальных. И что от тебя можно ждать всего. Спрашивай.
Чтобы окончательно не растеряться от такого начала, я на одном дыхании выпалила цель своего сегодняшнего визита. Никакой реакции не последовало, по крайней мере агрессивной, и я, воодушевленная этим, рассказала почти всю правду. Давно зная, что существует категория людей, наиболее восприимчивых и сговорчивых только на справедливых началах, я сразу же отнесла Ковалева именно к ней, поэтому за время нашего знакомства старалась если не говорить о себе всей правды, то хотя бы не лгать.
Сейчас как раз наступил переломный момент, решающий не только судьбу наших взаимоотношений, но и, в какой-то мере, моего расследования.
— Я почти догадывался, но все-таки не хотел верить, что ты меня используешь, — совершенно спокойно сказал Эдуард по окончании моего монолога. — Спасибо, что хотя бы не показывала это другим, — отдаю должное твоему профессионализму.
Честно говоря, возразить мне было нечего: объяснять, что я почти все расследование провела без посторонней помощи, а «использовала» в прямом значении этого слова — да и то один раз! — только кабинет Эдуарда, в котором установила «жучок», я не собиралась. Сидеть молча вообще не было никакого смысла, поэтому я поднялась, чтобы уйти, вовсе не желая изображать праведный гнев и уподобляться героиням телесериалов, которые, будучи застигнутыми на месте преступления, всегда повторяют единственную фразу: «Дорогой, это совсем не то, что ты подумал».
Но умный и здравомыслящий человек в создавшейся ситуации сам сделал бы именно такой вывод. Оказалось, в Ковалеве я не ошиблась с самого начала, выделив его из толпы.
— Таня, постой, я еще не закончил. — Он повернулся ко мне и продолжил: — На самом деле я не так выразился… Если бы ты меня действительно использовала, я бы точно это заметил. И на твоем месте я бы тоже не рискнул обратиться за помощью к незнакомому человеку, а постарался бы сойтись с ним поближе.
Разыгрывать обиженную жертву перед ним мне не хотелось.
— Я знала, что ты все поймешь, — я улыбнулась.
Дальнейший наш разговор получился даже легче, чем я ожидала: Эдуард сразу же подтвердил, что знал о существовании каких-то компрометирующих фирму документов.
— Уходя в отпуск, я передал свои полномочия Василию. На самом деле в структуре фирмы заложен еще мой заместитель, но со всей работой я справляюсь сам, так что эту единицу мы даже не вводили в рабочий штат. Когда же возникала необходимость, обязанности делились между сотрудниками. Так случилось и в этот раз. Но когда я вернулся через месяц, сразу понял: что-то произошло. Воронин сказал, что в некоторых операциях произошли накладки, но это можно легко исправить. Мы принялись за дело и почти все закончили, но Костя почему-то остался недоволен. Со мной разговаривать он категорически отказывался, Василий тоже молчал. — Эдуард сделал паузу и закурил.
«Выходит, Ковалев получился со всех сторон крайний, — договорила я про себя, нарисовав в уме достаточно ясную картину. — Значит, при помощи Анны Воронин уже полученные строительные материалы реализовал другой фирме за гораздо большие деньги, остаток положил себе в карман, а чтобы реабилитироваться в глазах компаньонов, повинился перед Эдуардом в собственной несостоятельности. Ковалев, как человек честный и добрый, принял все за чистую монету и взялся помочь замести следы. Вот только Руднев истинное положение вещей хорошо понимал и маскировать ничего не хотел, потому что при первой же аудиторской проверке подозрение пало бы и на него тоже. Причем в первую очередь, потому что за законность всех сделок концерна отвечал именно он».
Выстроив в уме логическую цепочку, я все-таки решилась спросить:
— Ты сможешь доказать в суде свою непричастность?
— Конечно, — ответил он уверенно, но с какой-то безысходностью. — Я вообще никакого отношения ко всему произошедшему не имею, и никакой корысти в моих действиях нет. Просто не хотелось сор из избы выносить, — он медленно выпустил колечко дыма.
Я уже успела заметить, что когда он нервничает, то намеренно «тормозит» все действия, чтобы не создавать лишней суеты и не нервировать остальных.
— Тебя выпустят за рубеж? — снова спросила я, с замиранием сердца ожидая ответа.
Видимо, такого вопроса Эдуард не ожидал, но тут же утвердительно кивнул головой.
* * *
«Да уж, разговор был трудным!» — подумала я, нажимая сейчас на педаль акселератора.
Но все-таки я с чувством величайшего облегчения выходила из кабинета коммерческого директора: у меня прямо гора с плеч свалилась, когда я все-таки поняла, что он действительно никакого отношения не имеет ни к финансовым махинациям, ни к краже драгоценностей, ни к убийству адвоката.
Теперь предстояло вызвать на откровенность чету Ворониных. Впрочем, это только облегчило бы работу милиции, но никак не повлияло бы на общий исход дела. Да и налоговой полиции будет чем заняться в ближайшее время!
Стараясь привлекать как можно меньше внимания к своей персоне, я остановила машину недалеко от подъезда, в котором, по всем сведениям, проживали Воронины, и вытряхнула из замшевого мешочка три двенадцатигранные косточки. К их помощи я прибегала всякий раз, когда судьба заводила меня в тупик или наступал решительный момент для каких-то дел. Выпавшая комбинация обнадежила меня, добавив оптимизма: «4+20+25». Данная комбинация означала, что в принципе нет ничего невозможного для человека с интеллектом.
Незаметно подмигнув Гарику, дежурившему во дворе дома Ворониных, я прошла мимо. Впрочем, про дежурство это я загнула, потому что бравый милиционер армянского разлива вспомнил про единственный способ конспирации, который ни за что не подведет его никогда: он надел неизвестно откуда взявшуюся горскую бурку, надвинул папаху прямо на глаза и с воодушевлением торговал дешевыми апельсинами прямо у подъезда.
