– Здесь не водятся гадюки. – Валера еще надеялся найти хоть какой-то выход.
Мужчина довод весомым не посчитал:
– Вот и твоя жена думала, что не водятся, поэтому не была осторожна. Гадюка укусила ее несколько раз, шансов спастись у твоей Тони не было. Ты же, увидев такое, рванул к ней на помощь, но оступился и упал прямо на бревно. Один из сучьев пробил тебе глаз, повредил мозг, и ты погиб на месте.
Услышав это, Валера рванулся изо всех сил, но незнакомец даже не дрогнул.
– Не надо. – Валера не мог придумать ничего нового, да и не пытался. Ужас овладевал им все сильнее. – Ну не надо! Я заплачу! Не надо меня! Тоню не надо!
– Надо, и ты даже не представляешь, насколько. Тебе следовало быть более осторожным со своей интернет-манией, но это теперь уже не важно. Ты еще и невезучий, Валерий. Я не собирался трогать тебя и твою самку, вы не совсем те, кто мне нужен – по крайней мере пока. Но обстоятельства изменились, пришлось брать вас, никого более подходящего не нашлось. Я не люблю действовать в спешке, только иначе не получается. Вы – лучшая наживка для журналистов. О вашей смерти узнают многие! А мне срочно нужно привлечь внимание одной очень любопытной девушки…
Агния обернулась, осмотрела «нижние окрестности спины», чтобы убедиться, что у нее не вырос хвост. Потому что всю дорогу домой ей казалось, что он есть – и что он поджат. Жин-Жин, конечно, пыталась убедить ее, что все в порядке, но только напрасно. Ей легко говорить, она отношения с близким человеком из-за какой-то дурацкой тетки не портила!
Девушка заглушила мотор, но выходить из машины не хотела, знала, что теперь уже до квартиры недолго осталось. Что он ей скажет? Будет молчать или, наоборот, устроит выговор этим свом тоном бессердечного адвоката?
Ее не прельщал ни один вариант. Появилось даже желание поселиться в машине и вообще никуда не выходить, но напомнил о себе Чипс, закопошившийся в рюкзаке. Он, в принципе, тоже неплохо чувствовал себя и даже успел создать некое подобие гнезда из бумажных обрывков, вот только Агнию это не радовало.
– Ладно, пойдем, – она вытащила рюкзак с заднего сидения и перекинула через плечо. Копошение усилилось. – Не дергайся, раз уж я доставкой работаю! Скажи спасибо, что плату за проезд с тебя не потребовала, заяц!
Чипс благодарностью не проникся.
Агния не стала вызывать лифт, пошла по лестнице. Это было долго и тяжело, особенно с увесистым рюкзаком на плече, но физическая нагрузка сейчас казалась не таким страшным испытанием по сравнению с предстоящими объяснениями.
В квартире пахло какой-то выпечкой: Маша, видимо, опять затеяла нечто фруктово-эпохальное. Было видно, что комплименты доставляют ей огромное удовольствие – такое же, как Агнии – фотосессии, Жин-Жин – ее работа, а Даниилу – признание его неизменной правоты.
– Трудишься? – Агния заглянула на кухню.
– Да, Агнеша, только хомяка-то я так и не нашла! – пожаловалась разрумянившаяся от жара плиты домработница.
– По этому поводу не переживай, беглец нашелся. Со мной ездил! Кстати, ты все силы на обед не расходуй, возможно, у нас будут гости!
Новость Машу обрадовала. Еще бы, новые ценители ее кулинарного таланта! Она поспешила спросить:
– А кто? И когда?
Если бы ответить было так просто! Кто – это понятно, Жин-Жин и Андрей, их давно следовало с Дани познакомить. А вот когда… Все зависит от времени их примирения. О том, что они не помирятся вообще, Агния и думать не хотела, но допускала, что это произойдет не с первой попытки.
Она предпочла ограничиться загадочным ответом:
– Все узнаешь позже! Слушай, а где Дани? Работает опять?
– Работал все утро, а сейчас на балкончике нашем, свежим воздухом дышит!
Хорошее у нее представление о «балкончике»! Некоторые люди умудряются в комнатах, уступающих по размерам этому «балкончику», вчетвером годами жить!
Ну а что свежим воздухом подышать отправился, так это вовремя. И погода хорошая, и поговорить они смогут без помех, потому что разговор в кабинете Маша в состоянии услышать.
Агния не пошла туда сразу, направилась к себе. Во-первых, нужно отнести Чипса на место, пока он окончательно не лишил ее любимого рюкзака. Во-вторых, подготовиться к тяжелому разговору. Джинсы и свитер подходят для поездок на окраину города и встреч с неизвестными людьми, а здесь нужно нечто более романтичное.
У Агнии было из чего выбрать – сказывался «побочный эффект» дружбы с Жин-Жин. Многие ее знакомые возмущались, что она намеренно ограничивает себя всякими джинсами-майками, но на порицании и останавливались. Модель вообще не критиковала, она просто вручала ей вещи, которые в конечном итоге подходили идеально.
Агния, естественно, пыталась сопротивляться, потому что одежда была очень дорогая. Но выяснилось, что Жин-Жин все это не покупает, а получает от некоторых компаний, на которые работает, – в качестве бонуса. Ей столько бонусов на две жизни хватит, вот и появляется возможность поделиться – особенно если фигуристой модели подарки не подходят по размеру.
Теперь из глубин шкафа было извлечено заботливо прикопанное там ранее платье. Молочно-белое, вязаное, с белоснежным мехом на рукавах, воротнике и капюшоне, оно смотрелось домашним, и вместе с тем каким-то необыкновенно воздушным. Жин-Жин, увидев ее в этом платье, в свое время заявила, что оно Агнию чуть ли не в ребенка превращает.
А Агния как раз в этом и нуждалась. Кто лучше всех на жалость давит? Дети и нагадившие коты. Из этих двух вариантов она предпочитала косить под ребенка.
На балконе, залитом солнечным светом, было тепло, погода днем улучшилась. Даниил сидел далеко от выхода и читал книгу. Он не обернулся, когда девушка вошла, хотя Агния не сомневалась, что он ее услышал.
Она подошла ближе и остановилась, не зная, что сказать. Оставалось только ждать, спрятав руки за спину и смущенно очерчивая перед собой полукруг ногой.
«Как перед начальством… или учителем», – невольно подумала Агния.
Даниил то ли почувствовал ее нерешительность, то ли просто решил явить царскую милость, а книгу все же закрыл и внимательно посмотрел на девушку.
– Чего хотят ходоки от Ленина? – ледяным тоном поинтересовался он. Зеленые глаза при этом смеялись.
Агния не поддалась искушению поверить, что все решилось само собой. Его веселит ее внешний вид, чего-то она добилась. Но одно неверное слово – и первая попытка к примирению сорвется.
– Я облажалась, – просто признала девушка.
– Та-ак… Это я как раз знал с самого начала. Новое мне что-нибудь скажешь?
– Виновата… Я сильно тебя обидела?
– Да. – Он перевел взгляд на раскинувшийся перед ними город. – Сильно.
– Прости меня… Я правда не хотела! Не знаю, почему так получилось…
– Погоди. Я и так знаю, что ты сейчас скажешь, не первый раз с женщинами общаюсь. Меня гораздо больше интересует другое. Ты правда веришь в то, что сказала мне? Честно ответь.
Агния задумалась, понимая, что поспешное «Нет, конечно!» он бы не принял. Подобные вещи не говорятся просто так, обоснование быть должно.
Слова приходилось подбирать осторожно:
– Не совсем. В тот момент я действительно верила, что ради денег ты готов пренебречь чем угодно. Подчеркиваю: в тот момент. Потому что иного объяснения я не находила! Я знаю, что ты не берешься за все дела подряд, но и во всякие семейные разборки ты раньше не влезал. Что еще я могла подумать? Мне казалось, что ситуация очевидна! Ну а другое… То, что я сказала про тебя… Это вообще неправда. Меня просто взбесило то, что ты весь такой самоуверенный, ничего тебя не волнует, захотелось, чтобы почувствовал, как больно бывает. Сказала то, что, как мне казалось, должно ударить посильнее…
– Выбор ты сделала удачный, – усмехнулся Даниил. – Но и я виноват. Как только меня ни оскорбляли за мою карьеру – побоку, никогда не волновало. А тут ты цепляешься к чуть ли не самому очевидному, предсказуемому… и попадаешь. Поздравляю, своего ты добилась.
Агнии хотелось провалиться сквозь землю. Появилось даже желание просто прыгнуть туда, в пустоту над городом, лишь бы не было так плохо!
– Дани, я… Я не смогу выразить, как мне жаль, каким-то новым, оригинальным способом.
– И не надо. Ты лучше послушай…
Он не подозвал ее подойти ближе, а сама Агния не решилась. Даже при том, что после подъема по лестнице она устала и ноги побаливали, девушка предпочла стоять.
– Олег встретил эту свою Настю, когда отдыхал на море, – продолжил Даниил. – У Олега, сколько я его помню, всегда наблюдалась страсть к не очень умным, зато наивным дамочкам. Эта девочка ему особенно понравилась – туповатая – это да, зато искренне влюбленная в него. Когда ему пришло время уезжать, она ничего не просила, и это Олега окончательно добило. Он забрал ее с собой, тем более что возраст поджимал и мать у него с упорством дрели просила внуков. Тут появился первый подвох: романтичность его Настеньки сыграла против нее. К восемнадцатилетию ее уже отлюбили порядка дюжины матросов, – не одновременно, конечно, – наградив Настю несколькими весьма неприятными болезнями, затруднявшими деторождение. Она упоминала об этом?
