— Ты уже достаточно хорошо себя чувствуешь?
— Да, я в полном порядке.
— Ну тогда поезжай. Сегодня вечером мы вдвоем с Виталием поедем на деловую встречу. А вот на завтра у нас с тобой есть планы. Мы приглашены к двум часам на ленч к директору Художественного музея — я познакомился с ним вчера. А ты, кажется, беседовала с его женой и очень ей понравилась. Так что будь готова продолжать покорять местный бомонд.
— Постараюсь.
Я вышла из кабинета. Известие порадовало меня. Нет, не о приглашении на ленч, а о том, что сегодня вечером ни Максима, ни Виталия не будет дома. Значит, я наконец смогу добраться до хранилища. Ну а пока я в бодром настроении отправилась за цветами.
— Татьяна, дорогая, как я рад снова вас видеть!
Разумеется, первым, кто встретил меня у входа в питомник, был милейший Степан Ильич. Когда перед выходом из дома я созванивалась с сотрудниками питомника и договаривалась, в какое время подъеду, я, разумеется, представилась. И мой славный старичок не упустил возможности повидаться со мной.
— А уж я-то как рада, Степан Ильич! Просто замечательно, что вы здесь. Мне потребуется ваша помощь.
— Все, чем могу, и с полнейшим удовольствием, поскольку…
В общем, его опять пробило на красноречие, что свидетельствовало о большом волнении.
— Степан Ильич, у меня в этом году пока не получилось с собственным садом. Но один мой хороший приятель предложил мне попрактиковаться у него. Он имеет прекрасный сад в прекрасном районе. Правда, сад несколько запущен. Я понимаю, что сейчас уже поздновато. Поэтому нужна ваша консультация — что вы порекомендуете приобрести, чтобы этим летом хотя бы цветники порадовали глаз.
— С огромным удовольствием, Татьяна, дорогая! Пойдемте в мой кабинет, вы расскажете мне немного о планировке, и я помогу вам подобрать все самое стильное и самое интересное. У нас много новинок.
Это немного напоминало разговор в модном салоне. Но я не удивлялась, поскольку успела усвоить, что в мире цветоводов высокого ранга мода создается и меняется так же часто, как в мире кутюрье.
Мы побеседовали, потом долго бродили по питомнику, выбирая цветы так, чтобы они последовательно цвели все лето. Причем одни клумбы будут выдержаны в одной цветовой гамме до самой осени, другие, напротив, каждый месяц станут менять свою палитру. Это занятие так увлекло меня и развеяло! Оказалось, что выбирать рассаду в питомнике ничуть не менее приятно, чем дорогие наряды в бутике. Наконец мы составили полную коллекцию. Степан Ильич сделал мне невероятные скидки, хотя я и пыталась убедить его, что мой друг — человек весьма и весьма состоятельный.
— Татьяна, дорогая, меня это не интересует. Вы занимаетесь цветами для своего удовольствия. Позвольте же и мне получить свое.
Мы договорились о дне, когда все мои заказы будут доставлены. Степан Ильич обещал даже выделить мне в помощь несколько квалифицированных специалистов, которые помогут в течение дня высадить всю рассаду. На этом мы простились самым нежнейшим образом.
Вернувшись домой, я увидела, как Максим с Виталием выезжают за ворота. Замечательно. Самое подходящее время, чтобы пошарить в запертой комнате. Надеюсь, что никого не занесет в гостиную, пока я буду там вскрывать замок. Я взяла из подсобки все необходимое, поднялась на второй этаж, переоделась в своей комнате. Потом выглянула на веранду. Туся с Олегом Петровичем о чем-то увлеченно болтали и даже не заметили меня. Варвара же Семеновна все свободное время проводила на кухне у телевизора. Можно действовать. Оставив на всякий случай на лестнице «жучок», я спустилась вниз и прямиком направилась к хранилищу. Минут пятнадцать у меня ушло на то, чтобы подобрать подходящий блокиратор к видеокамере. Затем я занялась замком. В одном ухе у меня был наушник, прослушивающий «жучок». На другое я надела наушник от портативного диагностического аппарата, с помощью которого предстояло установить, какие цифры входят в комбинацию кода. Присоединила аппарат к замку и начала работу. Установив цифры, я составила все возможные композиции из них. Таких композиций оказалось всего 120. Работы еще на полчаса. К счастью, из «жучка» не доносилось звуков, свидетельствующих о том, что кто-то спускается по лестнице. Я начала перебирать композиции. Как это всегда бывает, верное сочетание оказалось почти в конце списка. Наконец раздался долгожданный щелчок — замок был открыт. Я быстро зашла в комнату и плотно затворила за собой дверь. Было еще достаточно светло, и мне не понадобилось прибегать к помощи неверного света фонарика.
Войдя, я огляделась. Комната была уставлена стеллажами. Большая часть из них оказалась уже пуста. На нескольких же лежали штабелем футляры, напоминающие тубусы для переноски чертежей. Я поняла, что в них и хранятся свернутые полотна. Рамы для картин стояли отдельно, в другом углу. Были еще застекленные стеллажи с бронзовыми статуэтками и ювелирными украшениями. Но разглядывать их не было времени. Моя цель — полотна. На каждом футляре имелась бирочка с названием картины. Но, не доверяя написанному, я открывала каждый тубус, чтобы посмотреть, не хранится ли «Танцовщица» под другим названием. На осмотр ушло не менее часа. Некоторые полотна были мне знакомы по каталогам и альбомам Завадского. Некоторые я видела впервые. Но увы, к моему глубокому разочарованию, среди них не оказалось искомого шедевра Эдгара Дега. Да что за чертовщина? Насколько я могла судить, среди осмотренных мною картин было несколько ничуть не менее ценных, чем «Танцовщица в голубом». Зачем Алексееву понадобилось так тщательно ее прятать? Ведь только для Завадского она обладала несказанно высокой ценностью, но это же была субъективная оценка. Я решила поискать, не запрятана ли картина где-то отдельно. Обшарила все углы комнаты, простучала все стены, пол, словом, тщательнейшим образом исследовала хранилище. Тайников не было. И «Танцовщицы» тоже. Неужели мне придется огорчить Бориса Дмитриевича сообщением, что картина вновь уплыла в неизвестном направлении? И где же мне ее искать? Выход оставался только один — попытаться использовать на все сто свое положение подставной жены и каким-то образом подвести к разговору о картине самого Алексеева. Но как это сделать, чтобы он ничего не заподозрил? Ведь я, по его мнению, не разбираюсь в живописи, да и не особенно интересуюсь ею. Как же мне на самом деле стать конфидентом этого непонятного человека, которому я с равной готовностью могла приписать как все положительные, так и все отрицательные черты, до сих пор не разобравшись в том, где правда, а где ложь?
Я на всякий случай составила список картин, хранящихся под замком. Может, это пригодится Папазяну со товарищи? Потом вышла из комнаты, заперла замок, вынула блокиратор и отправилась к себе в комнату, не переставая размышлять. Мне не хотелось сообщать Завадскому о неудачных поисках и подозрении, что картины больше нет у Алексеева. Мне просто жаль было нанести ему такой удар. Сначала надо раздобыть хоть какую-то информацию о картине, чтобы этим подсластить пилюлю. А для этого мне нужно в первую очередь раздобыть информацию о самом Алексееве, чтобы найти к нему верный подход. Гипотетически на настоящий момент существовали два источника такой информации: Дора и Краузе. Конечно, Дора была номером первым, но где ее искать? С профессором встретиться проще, но неизвестно, насколько полной и достоверной информацией он обладает. И потом, выглядело бы странно, если бы жена расспрашивала о подробностях жизни своего мужа какого-то постороннего человека. Разговор с Антоном Эдуардовичем может состояться лишь в том случае, если я открою ему все карты. Но стоят ли его сведения такого рискованного шага? Хотя выбирать мне пока не из чего.
Я устала сегодня и улеглась спать пораньше — утро вечера мудренее.
И правда, наутро я проснулась отдохнувшая, бодрая, и вчерашнее уныние улетучилось. Да у меня еще полно шансов! Ну подумаешь — хранилище. Ведь сам же Завадский говорил, что нельзя класть все яйца в одну корзину. Я же еще не обследовала массу помещений в доме. Может, в них спрятано не меньше шедевров, чем находится в запертой комнате. А Дору должна найти ФСБ. Уж тогда, я надеюсь, Гарик сообщит мне все полученные от нее сведения. Еще надо сногсшибательно выглядеть на сегодняшнем ленче — ведь не железный же Алексеев, рано или поздно он не устоит перед моими чарами. Вот с этого и следует начать. И я всерьез занялась подготовкой. Выбрала платье из своего нового гардероба. Сделала маникюр. Придумала себе шикарную высокую прическу — все же годы общения со Светкой не прошли даром, я у нее кое-чему научилась. Ну а украшения мне подберет «любящий супруг». За такими приятными занятиями время пролетело незаметно. В 13.00 я была уже при полном параде. Вскоре в мою дверь постучали. Я открыла. На пороге стояла Туся. Увидев меня, она тихонько ахнула и с грустью в голосе произнесла:
