— А есть еще какие-нибудь варианты?
— Мы можем сразу вытащить его.
— И тогда?..
— Тогда с мостом придется расстаться и вместо пятерки, шестерки и семерки у вас будет съемный протез.
— То есть вставная челюсть?
— Ну что вы! Не челюсть, а всего лишь протез — на последнем участке третьего квадранта.
Но он не мог отрицать упрямого факта, что эту штуковину мне придется вставлять, вынимать, класть на ночь в стакан, а утром опять брать на вооружение. Я выразил согласие на любые меры по спасению семерки. На любые.
Однажды я видел фильм, в котором один из героев повесился, потому что ему светила вставная челюсть. Или это был несчастный случай? Сначала он решил повеситься, потом передумал, но уже не смог отменить первоначального решения, поскольку его собака опрокинула табуретку, на которой он стоял с петлей на шее.
Интересно, окажет ли мне Турбо эту последнюю услугу?
Я поехал к Нэгельсбаху. Он не спросил, почему я только теперь появился и где я торчал все это время. Он составил протокол и записал мои показания. То, что я выдавал себя за отца Вендта, он уже знал. Как и то, что фрау Кляйншмидт впустила меня в квартиру как отца Вендта. Но он ни в чем меня не упрекал. Я узнал, что полиция до сих пор блуждает в потемках относительно смерти Вендта.
— Когда похороны?
— В пятницу, в Эдингене. Там живут его родители. «Жилье от фирмы «Вендт» — не упусти момент!» Помните этот рекламный слоган пятидесятых годов? А маленькую конторку под аркадами на Бисмаркплац? Владелец был отец Вендта. Теперь это уже крупное агентство с филиалами в Гейдельберге, Шрисхайме, Мангейме и бог знает где еще.
Когда я уже стоял на пороге, Нэгельсбах вдруг заговорил о Лео:
— Вы знали, что фрау Зальгер скрывалась в Аморбахе?
— Вы что, ее там взяли?
Он испытующе посмотрел на меня.
— Нет. Когда мы получили сигнал от одного из соседей, который узнал ее по фотографии, показанной по телевидению, она уже исчезла. Ничего не поделаешь — фотороботы и фотографии преступников, которые показывают по телевидению, видят и сами преступники.
— А почему вы в прошлый раз не могли назвать мне причину, по которой фрау Зальгер объявлена в розыск?
— Мне очень жаль, я и сейчас не могу ее назвать.
— В газетах и по телевидению речь шла о террористическом акте на американских военных объектах. Это было где-то здесь?
— Скорее всего, это было в Кэфертале или в Фогельштанге. Но мы здесь не имеем к этой истории никакого отношения.
— А Федеральное управление?
— Что — Федеральное управление?
— Оно участвует в расследовании?
Он пожал плечами:
— В той или иной мере они всегда участвуют в подобного рода расследованиях.
Мне как раз очень хотелось бы знать, в какой именно мере они участвовали в этом расследовании. Но по лицу Нэгельсбаха я понял, что дальнейшие расспросы бесполезны.
— Вопрос из другой оперы — вы помните взрыв в здании окружного военного комиссариата на Бунзенштрассе шесть лет назад?
Он задумался на несколько секунд, потом покачал головой:
— Нет. Никакого взрыва на Бунзенштрассе не было. Ни шесть лет назад, ни десять и ни двадцать. С чего вы взяли, что там был взрыв?
— Недавно один человек говорил об этом, и я тоже не мог припомнить ничего подобного, хотя у меня не было такой уверенности, как у вас.
Он ждал продолжения, но теперь уже мне не хотелось говорить больше того, что было сказано. Наше общение стало очень осторожным. Я спросил его, как идет работа над роденовским «Поцелуем», но он и об этом не захотел говорить. Когда я попросил передать привет жене, он молча кивнул. Значит, творческий кризис и кризис в супружеских отношениях продолжался. Когда-то, сдав экзамен на аттестат зрелости и приступив к учебе в университете, я думал, что самое страшное позади, потом начались волнения по поводу окончания учебы, потом по поводу женитьбы и начала работы, наконец, по поводу перехода в статус вдовца. Но этому бегу с препятствиями до сих пор конца не видать!
Старый Вендт управляет своими агентствами по продаже недвижимости из гейдельбергского офиса в Менглер-Бау.[29] Ожидая приема, я смотрел, как экскаваторы за окном в очередной раз перекапывают вдоль и поперек Аденауэрплац. На большом пустом письменном столе в приемной стояли маленький желтый экскаватор, такой же строительный кран и маленький голубой фургон для перевозки мебели.
Секретарша шефа была больше шефом, чем секретаршей. Она сообщила мне, что в данный момент временно сама ведет дела. Господин Вендт доверил ей также решение всех своих личных вопросов. Не угодно ли мне назвать причину своего визита? Фрау Бюхлер стояла напротив меня и задумчиво вертела в руках мою визитную карточку. Седые волосы, серые глаза, серый костюм — но отнюдь не серая мышь. Лицо почти без морщин, а голос такой молодой, как будто какой-нибудь бразильский косметический хирург вместе с лицом подтянул ей и голосовые связки. Двигалась она так, словно намекала, что сегодня ей принадлежит офис, а завтра — весь мир.
Я рассказал ей о том, как познакомился с доктором Вендтом, сообщил о нашем с ним последнем разговоре, о несостоявшейся встрече и о том, как я искал и в конце концов нашел его. Я в общих чертах обозначил ей круг вопросов, которые, на мой взгляд, следовало бы прояснить в связи с гибелью Вендта и расследованием по делу Леоноры Зальгер.
— Возможно, полиция этим тоже занимается. Но ее действия мне очень не нравятся. Сначала они отказывались называть причину поисков фрау Зальгер, потом вдруг обратились за помощью к общественности, и сейчас им известно о смерти Вендта либо больше, чем они говорят, либо меньше, чем им следовало бы знать. В расследовании этого дела нельзя полагаться только на полицию. Поэтому я и пришел. Я бы с удовольствием взялся за это дело — я практически уже занимаюсь им, оно не дает мне покоя, но продолжать работу за свой счет я, к сожалению, не могу.
Фрау Бюхлер предложила мне садиться, и я расположился в кресле причудливой конструкции из стали и кожи.
— Для того чтобы продолжить работу над расследованием, вам нужно встретиться с господином Вендтом и его женой, верно? И задать им обоим кучу вопросов?..
Я ответил неопределенным жестом.
Она покачала головой.
— Дело не в деньгах. Вендт всегда был по-своему щедрым, а теперь деньги вообще утратили для него значение. Он зарабатывал их для Рольфа. Отношения у них были неважные, иначе Рольф бы не жил в той дыре, в которой он поселился, — при таком-то отце! Но старый Вендт не терял надежды. Раньше он надеялся, что Рольф рано или поздно все-таки войдет в дело, а потом и возглавит его. Потом стал надеяться совсем на другое: он думал, что, может, Рольф захочет открыть свою собственную клинику, и готов был взять на себя ремонтно-строительные и эксплуатационные вопросы и управление. Это у него уже стало навязчивой идеей. В последние годы мы столько времени, сил и средств потратили на поиски старых больниц, школ, казарм — всё только для сына. Один раз даже купили старый конный клуб в Пфальце, потому что Вендт решил, что его прекрасно можно перестроить и переоборудовать под сумасшедший дом. Бред! Вы только представьте себе — такие деньги за какую-то развалину? Я до сих пор еще не верю, что нам все-таки удалось его… — Она улыбнулась мне. — Вот видите, господин Зельб, я душой и телом предана рынку недвижимости. Оставим эту тему. Если вы хотите получить заказ, вы должны пообещать мне, что пока не будете беспокоить родителей Вендта. О результатах расследования будете докладывать мне. Понятно?
Я кивнул. Она сидела, плотно сдвинув ноги, как на обложке журнала мод. Руки ее спокойно лежали на коленях, одна в другой, лишь изредка на секунду отрываясь друг от друга в скупых жестах. Это придавало ее облику солидность и убедительность. Я решил в ближайшее время испробовать этот прием в своей практике.
Она встала.
— Спасибо за ваш визит. Я сообщу вам о нашем решении.
Вечером я уже получил заказ.
На этот раз у меня не было никаких ограничений относительно «окружения» и я мог приступить к расследованию по полной программе: друзья и подруги, коллеги, знакомые, домовладельцы, члены спортивного клуба, любимая пивная, автомастерская. Я разыскал молодую даму, которую видел с Вендтом в «Соле д'оро», его бывшего товарища по учебе и спутника во время его путешествий в Бразилию, Аргентину и Чили, партнеров по доппелькопфу,[30] одного безработного учителя, одного томатиста[31] и скрипачку из Гейдельбергского симфонического оркестра и наведался в клуб любителей сквоша в Эппельхайме, который он регулярно посещал. Все были потрясены смертью Вендта. Но это потрясение было связано не столько с личностью Вендта, сколько с тем обстоятельством, что человек, которого они знали, убит. Ведь убийство бывает только в газетах или по телевидению. А вдруг Рольф! Который со всеми жил в мире, которого все ценили!
