– Ну, этого не может быть! Я знал первую госпожу Ставракис, Мадлен, она совсем недавно умерла в Ницце. Она была...
– Ее лечили в психиатрической больнице. Ставракис сам рассказал мне об этом.
– В любом случае, она боготворила его, и он без нее жить не мог. Человеку нелегко вот так сразу изменить все в своей жизни. И кроме того... сэр Антони – джентльмен.
– Вы верите в это? А вы когда-нибудь задумывались, каким образом он заработал свои первые миллионы? – Впрочем, эту реплику я вполне мог опустить: в данном случае сэра Артура гораздо больше волновал результат, чем способы его достижения. – Вы видели госпожу Ставракис?
– Да. Она немного опоздала. – Он говорил медленно, словно смакуя воспоминания. – Она появилась во время телятины. – Судя по всему, пребывание за одним столом с сэром Антони было настолько приятно для сэра Артура, что последнего не слишком беспокоило опоздание жены первого. – И мне показалось, она не очень хорошо себя чувствовала. – Из всех эвфемизмов деда Артура я особенно любил его «не очень хорошо». – Она очень стеснялась небольшого и совсем незаметного – представляю себе! – синяка на правом виске. Бедненькая упала, переходя с корабля на бал, и ударилась о борт.
– Я уверен, что она ударилась о кулак своего мужа... Но, если можно, вернемся к моменту вашего прибытия на «Огненный крест». Вы были везде и все проверили?
– Да, то есть почти, я не был только в кормовой каюте. Она была заперта, и я подумал, что в ней спрятано что-то, чего вы не хотите показывать случайным гостям.
– А вернее, что-то, чего случайные гости не хотели показывать вам. Например, Дэвис с пистолетом под ребром. Теперь я уверен, что в это время здесь ждали моего возвращения или сообщения о моей смерти. Дэвис стал заложником. Если бы желанное сообщение поступило, они убили бы его или на всякий случай забрали бы с собой. Если бы я возвратился, они убили бы нас обоих. И я понимаю причину их невероятной спешки. Чтобы вскрыть бронированный сейф на «Нантесвилле», нужно время. Судя по всему, они еще не закончили работу. А мы стали слишком назойливы.
– Они ожидали известия о вашей смерти? Не понимаю.
– На закате они расстреляли вертолет. Пилот погиб, машина опустилась на дно моря. Стикс и его люди считают, что я нахожусь там же.
– Час от часу не легче! Вы, Кэлверт... – Он не мог найти соответствующие моменту слова, а может, вообще не могу принять решения, что сделать: поблагодарить меня за службу или объявить, что я пополнил число безработных. Принятие решения затягивалось. Он зажег длинную и тонкую, поразительно черную сигару и несколько раз затянулся. – Когда мы вернемся в Лондон, – наконец сказал он, – напомните мне, чтобы мы вместе посмотрели ваше личное дело.
– Хорошо, адмирал.
– Позавчера я обедал в обществе госсекретаря. Между прочим, он спросил меня, у какой европейской страны лучшие тайные агенты. Я ответил, что обладаю статистическими данными на этот счет, но во всяком случае я знаком с лучшим агентом Европы – Филиппом Кэлвертом.
– Спасибо, адмирал.
Если бы я мог приподнять хоть краешек маски, состоящей из столь оригинальной бороды, бокала с виски, сигары и монокля, может быть, тогда мне стало бы понятно, что замышляет хитрая лиса дед Артур. Но это было невозможно.
– Тридцать шесть часов назад, адмирал, вы хотели меня уволить...
– Никогда не подозревал вас в такой доверчивости, Кэлверт. – Дед Артур выпустил порцию зловонного дыма и продолжал: – Так вот, о вашем личном деле. Там написано примерно так: «Не способен вести обычное расследование. Быстро устает и остывает. Наибольшего эффекта достигает в безнадежных ситуациях. В таких случаях неоценим».
– Знаете, кто вы такой, адмирал?
– Мефистофель с макиавеллиевскими замашками, – не без удовольствия признал дед Артур и очаровательно улыбнулся. – Ну хорошо. Вы ориентируетесь в ситуации?
– Мне кажется, да, адмирал.
– Тогда долейте мне виски, мой дорогой, и расскажите обо всем, что здесь произошло. То есть обо всем, что, как вам кажется, произошло.
Я, не особенно скупясь, поскольку фактическим хозяином был здесь сам дед Артур, налил ему виски и рассказал все по порядку. Само собой разумеется, кое-что я оставил про запас. Мне не хотелось особенно перегружать старика после сегодняшних треволнений. И все же того, что я сообщил, оказалось достаточно, чтобы в его глазах загорелся азарт погони.
– Значит, вы уверены, что это озеро Гурон, – глубокомысленно заключил он.
– Мне так кажется. Я никому не говорил о своих планах и думаю, что заранее никто не знал о моем путешествии. Я назывался другим именем. И все же меня узнали и передали мой словесный портрет. Разумеется, по радио. Банда Стикса уже ждала нас, когда мы прибыли обратно на остров. Лодка даже с самым современным и мощным мотором не угонится за вертолетом. Значит, корабль с командой пиратов совсем рядом. Вывод простой: где-то здесь неподалеку находится один действующий радиопередатчик, второй – на озере Гурон. И значит, кто-то из тех, с кем я познакомился на острове, сообщил о моем любопытстве куда следует. Как вы думаете, адмирал, кто это сделал?
– Я уверен, это так называемая экспедиция из Оксфорда. Хотя... Наверное, нет? А впрочем, у них на борту может быть передатчик.
– О нет, адмирал. Это настоящие бородатые университетские парни. – Я встал и раздвинул занавески на иллюминаторе. – Их корабль действительно поврежден. Корма сидит на дне. Они не пробили ее сами, но и естественным путем такая пробоина образоваться не могла. Кто-то должен был приложить к тому руку. Ну что ж, еще один инцидент в период нынешней навигации... Вам не кажется, что в последнее время они случаются все чаще?
– Зачем вы раздвинули занавески?
– Я, знаете ли, подумал, что скоро может случиться еще один небольшой морской инцидент. Ночью «Огненный крест» поднимет якорь. Ведь наши друзья знают, что мы с Дэвисом мертвы... Я имею в виду, что я мертв, а Дэвис у них в руках. Они не оставят наш корабль посреди порта. Это может показаться кому-нибудь подозрительным. Следовательно, они приедут на моторке, взойдут на борт, поднимут якорь, выплывут на середину канала, затопят корабль, открыв кингстоны, и снова пересядут в свою лодку. Может быть, они проводят глазами медленно тонущий «Огненный крест», а может быть, они не столь сентиментальны и уплывут сразу же. И мир, ничего не подозревающий сегодня, завтра содрогнется от известия, что, подняв якорь на закате, Дэвис и я...
– Были захвачены бурей и погибли? Это фантастика!..
– Я уверен в этом.
– Ну хорошо, а при чем тут занавески?
– Это должно подтвердить мое предположение, что где-то рядом есть радиопередатчик.
– И все же я не понимаю... – Дед Артур явно разволновался.
– Лучшее время для того, чтобы затопить корабль, – момент равновесия между приливом и отливом. Тогда корабль затонет именно в том месте, где запланировано. Сегодня это произойдет около часа ночи. Значит, мы можем ожидать делегацию только к полуночи. Но если они сломя голову примчатся сюда уже через несколько минут, значит, за «Огненным крестом» следят и, значит, радиопередатчик находится где-то рядом, на суше или на море.
– Ну и что с того? – Когда дед Артур чего-то не «схватывал» с первого раза, он начинал злиться. – Зачем им мчаться сломя голову?
– Проследите за ходом моих мыслей. Дэвис у них в руках, вернее, я надеюсь, что он у них в руках, и не хочу думать о других возможных причинах его отсутствия. Я мертв. Но моего трупа они не видели. И вот они видят свет из нашего иллюминатора. «Кэлверт воскрес, – решают они, – или на борту „Огненного креста“ находятся его друзья, которых мы не знаем. Их нужно немедленно ликвидировать». Естественно, они сразу же ринутся сюда. Сломя голову.
– И вы так спокойно об этом говорите?
– Никогда не подозревал в вас подобной доверчивости, адмирал, – возвратил я недавнюю реплику командира.
– Вы должны были спросить у меня разрешения. Я ведь предупредил вас, что беру дело в свои руки.
Дед Артур заерзал в кресле. Его лицо ничего не выражало, но я мог себе представить, какие борения происходят под маской невозмутимости. Адмирал был непревзойденным организатором, но исполнительская работа – удары по голове, выламывание рук или, например, карабканье по отвесным скалам с риском поскользнуться и сломать себе шею – была не его стихия.
– Прошу прощения, адмирал, – продолжал я ехидничать. – По возвращении в Лондон мы вместе подкорректируем характеристику в моем личном деле. Особенно в той части, где говорится о лучшем агенте Европы.
– Ну-ну, спокойнее, – пробормотал он. – Значит, ваши приятели нападут на нас внезапно и с вполне определенными целями. Скорее всего, они уже в пути. И, естественно, они вооружены до зубов. И, судя по вашим рассказам, они – профессиональные убийцы. Может быть, мы... Может быть, нам следует как-то подготовиться к их визиту? Черт возьми, у меня ведь даже нет оружия! – Он вскочил.
