Он угадал не лучшее место для проникновения на техническую территорию. До городка близко, но идти придется между караулом и сооружением 42. Если заметят, прятаться будет некуда.
«Плевать!» — Макс поправил сумку и бодро зашагал вслед черной троице. Его не беспокоило, что «тигры» могут залечь где-то поблизости. Сам он, будучи военнослужащим, нашел бы место на вершине скалы, что возвышалась над караулом, — к солнцу поближе, от начальства подальше.
Макс беспрепятственно обогнул караульный двор, прикрытый зеленью, и свернул налево, вниз, в травяные джунгли. Заросли скрыли его с головой. Придерживая котомку, Макс перепрыгнул через бетонированный ров для стока дождевой воды и выбрался к ограде из двух рядов колючей проволоки и спиралью Бруно между ними.
Сказать по правде, обитателей городка Макс боялся больше «тигров». Солдаты отличают своих от чужих только по форме, а местные жители знают друг друга в лицо и вполне могут сдать незнакомца в комендатуру. Поэтому Макс зашел со стороны техзоны. Но вечно скрываться невозможно. Чтобы найти дом бывшего главного инженера, надо было много ходить по улицам.
«Изображу туриста!» — Макс пролез в дыру заграждения, которую помнил со времен своей службы, под прикрытием зеленки прокрался на спортгородок, пустующий в неурочный час, перебежал дорогу и нырнул в дебри одичавшего монастырского сада. Вскоре, отряхнувшись от лесного сора, он миновал белые двухэтажки офицерских общаг.
Просачивание на территорию административно-жилого городка завершилось успешно.
* * *
Пока Макс играл в шпионов, Майя занималась домашним хозяйством. Маршрутное такси высадило ее на главной площади Щебетовки. Под стелой с лозунгом «Мы придем к победе коммунистического труда» раскинулся продуктовый рынок. Холеный бронзовый профиль Ленина с надеждой глядел в сторону Кизилташа, словно мечтал прогуляться по горам. Памятник был в отличном состоянии, за ним явно следила поселковая администрация. И не только следила, но и претворяла заветы Ильича в жизнь. Вдоль улицы были выставлены напоказ плоды с частных угодий свободного крестьянства. Более не угнетаемые кровавым режимом труженики с заскорузлыми от работы на земле руками и лучистыми глазами не обремененных разумом селян расположились в окружении ящиков, весов и таких же заскорузлых и лучезарных детишек. Дети бойко участвовали в торговле, взвешивали товар и объяснялись с покупателями, а взрослые только принимали деньги и смущенно помалкивали, вслушиваясь в диковинные звуки гяурской речи.
«Все рынки черные, что здесь, что у нас. — Майя набила сумки и дошла до конца рядов. — Только у нас таджики и азеры, а здесь татары».
Она поозиралась в поисках минарета, которые видела по дороге из Симферополя, но белокаменной иглы не нашла. Свет истинной веры еще не проник в этот глухой уголок, правда, эмиссаров в лице рыночных торговцев уже прислал. Майе было невдомек, что у здешних обитателей иные святыни, из тех, что охраняют площадь, а вера в светлое будущее заставляет упрямо называть денежную единицу рублем. Девушка не заметила, что на рынке гривну ни разу не назвали гривной. Крым оставался советским в заповедных своих областях.
Майя пересекла мост через речку и окинула взглядом горы. «Где там Никитин? — с тревогой подумала она. — Что он сейчас делает?»
Майя дошла до кольцевой остановки маршрутных такси и присоединилась к кучке страдальцев. Желтый автобус из Феодосии высадил пассажиров и отвалил на отстой. Приехавшие неуверенно расползались по улице. Майя инстинктивно съежилась и спряталась за спины ожидающих.
В окружении сумок, баулов и полиэтиленовых пакетов копошились похожий на вампира Владик и дородная матрона Надежда Викторовна.
* * *
Макс увидел знакомого и машинально нырнул под прикрытие кустов. Он сразу понял, что ему повезло. Накатило вдохновение, как это случается с талантливыми актерами всякий раз, когда требуется импровизация. Макс уже без всякой опаски вошел в ближайший магазинчик, купил четыре бутылки «Лвiвского» светлого, запихал его в сумку и вернулся на аллею, протянувшуюся вдоль Верхней дороги.
— Здорово, Колян. — Макс как ни в чем не бывало присел на скамеечку рядом с ссутулившимся человеком в застиранной клетчатой рубашке. — Пива хочешь?
Гражданский связист уставился на Макса сначала с недоумением, затем на лице проступила радость узнавания, потом растерянность: вроде бы знакомый, если по имени обратился, а кто — никак не вспомнить.
Макс умело сцепил края пробок, дернул и протянул пенящуюся бутылку Коляну.
— Это я, Макс. Был писарем в штабе батальона в девяносто первом году. Юры с почты земляк. Склад НЗ помнишь?
— Макс! — улыбнулся Колян и почему-то с легкой обреченностью добавил: — Я знал, что вы придете.
— За встречу! — Мошенник пригубил с таким значительным видом, будто выполнял какую-то важную и ответственную работу.
— За встречу, — смиренно поддержал Колян. Помолчал, прислушиваясь, как «Львiвское» проваливается в желудок, спросил с хитрецой: — Недавно из России?
— Заметно по загару? — хмыкнул Макс. — Сам-то как поживаешь, где работаешь?
— Да ниче так, все путем. Дети у меня выросли, в Симферополь уехали учиться. Когда ваших вывели, Украина отделилась, я еще три года в части работал, а потом перебрался на главную АТС. Вот, грозозащиту сейчас меняем, у меня до обеда перерыв с дремотой. — Стало заметно, что Колян уже принял дозу и действительно готов подремать. Самое удивительное — пустых бутылок рядом не было!
— У вас до сих пор кроссы релейные? — наугад выпалил Макс слышанные от Юры термины и сам себе удивился, как легко они всплыли в памяти.
— Релейные, — пожал плечами связист. — Куда они денутся…
— Че, как у вас тут в городке?
— По-прежнему. Монастырь вот построили, видал?
Макс многозначительно кивнул, мол, видал такое, что ты представить себе не можешь.
— Как живу? Да так же. Скучно только вот стало. — Связист вздохнул и от души приложился к бутылке. — Знаешь, иногда так хочется, чтобы вы обратно вернулись и все стало, как было.
— При Советском Союзе, — закончил Макс.
— Да… Как раньше. А ведь неплохо жили, — мечтательно произнес Колян.
— Сейчас хуже что ли?
— Сейчас не то, духу нет… Как у вас в Москве-то?
— Справляемся с задачей, — утешил Макс.
Он смотрел на Коляна, а Колян уставился на его пыльные солдатские берцы. Макс понял, что клиент дозрел и пора переходить к делу.
— Помнишь Гриднева, главного инженера Соединения?
— Конечно, помню. Телефон сорок — ноль два.
— Пойдем, покажешь, где он жил. — Макс поставил у скамеечки порожнюю бутылку, Колян закинул свою в траву, и они двинулись по аллее к центру городка.
— Кто тут еще из наших остался? — Макс извлек из котомки запасную пару и снабдил проводника добавкой.
— Много кто, — оживился Колян. — Бескудников остался, старшина ваш. К себе в Бишкек чего-то раздумал ехать. Когда Соединение вывели, устроился грузчиком при Военторге. Женился сразу. Теперь живет возле офицерской гостиницы в частном секторе, телефон сорок два — десять. Магазин свой маленький открыл прямо в доме.
— Вот Паскуда! — восхитился Макс. — Ну жук! Везде устроится!
Он залихватски дернул пивка, однако в сердце вонзилась и накрепко засела зазубренная иголка. Макс еще не разобрался с причинами, но укол был чувствительный. Чувствительный и неприятный. Как будто осталась похожая на ревность досада за недоделанное дело.
— Вот он, — указал Колян на ветхий белый домик с замшелой серо-зеленой шиферной крышей и покосившейся кирпичной трубой, утопающий в пышной садовой растительности. — Тут раньше Гридневы жили, а теперь Кузахметовы, телефон сорок — ноль два.
«Как время все меняет», — припомнил Макс красивый, по-военному строгий коричневый дом главного инженера. Новые жильцы пристроили сарайчик, насадили кустов и перекрасили стены. И, хотя домик остался прежним, без проводника искать пришлось бы до морковкина заговенья.
Колян проводил его до поворота на госпиталь.
— Не забывай нас, — сказал связист на прощанье. — Звони, мой домашний тридцать пять — восемьдесят семь.
— А вас никто и не забывает, — обнадежил Макс. — Правда, и не вспоминает по причине особой секретности.
— Удачи! — искренне пожелал Колян.
— Встретимся еще, — многозначительно сказал Макс.
За госпиталем бывший писарь легко разыскал знакомую тропу, поднялся к шоссе на Судак, перебежал его и вскоре очутился у развилки. Двинулся он, конечно, не в Лисью бухту, а в направлении похищения рюкзака. Спустился к трассе, поймал маршрутку до Курортного. В Крыму оказалось легко, гораздо легче, нежели представлялось дома.
«Не ссать и не бояться. Удача идет навстречу тому, кто не теряется, а сам бежит ей навстречу. — Макс бодро пересек двор и подергал дверь своего курятника. Она была заперта. — Черт, сразу надо было мобильники местные купить, еще в Симферополе!»
