«Зеленый Дракон» смотрелся веселее — с включенными лампочками и большим количеством посетителей у стойки бара. Рыжий парень сидел все на той же табуретке, возможно, все с той же пустой пивной кружкой перед собой — такой же потерянный, как и прежде.
Я подозвал его к двери. Он поздоровался со мной удивленно и одобрительно.
— Можешь вести машину быстро?
— Самое большее девяносто миль под гору. Быстрее не ездил ни разу.
— Этой скорости достаточно. За то, что отвезешь меня обратно на побережье, я дам тебе десять долларов. Меня и моего друга. Меня зовут Арчер.
— В Лос-Анджелес? — парень произнес это название так, будто и впрямь там испокон веков жили ангелы, и мы едем в рай.
— В Нопэл-Велли. Через горы. Оттуда можешь уехать автобусом в свой Лос-Анджелес.
— Идет. Кстати, меня зовут Бад Массельман.
Он протянул руку и Ривису. Тот поразмышлял, не зная, что с ней делать.
— Не обращай на него внимания, — сказал я парню. — Он переживает очень тяжелую финансовую потерю.
Массельман сел за руль, Ривис — рядом с ним. Я расположился на заднем сиденье автомобиля, положив на колени пистолет.
Убегающие вниз улицы города засияли туннелями разноцветных огней под темнеющим небом. Быстро надвигающаяся ночь превращала Лас-Вегас в настоящий город. Далеко на востоке в сгустившихся сумерках медленно выплыл серп луны.
Парень вел машину уверенно и быстро, пока ни одна машина не обогнала нас. Я остановил его у бензоколонки посреди пустынной местности. Разбитая вывеска рекламировала «Настоящую живую гремучую змею» из «Свободного зоосада».
— У нас еще треть бака, — нетерпеливо сказал Бад.
— Мне нужно позвонить по телефону.
Ривис притулился в углу у дверцы и заснул. Одной рукой он закрыл лицо, кулак крепко сжат. Я привстал над ним со второго сиденья, снял его руку с влажного лба. Он всхлипнул, открыл глаза, часто мигая от рекламного освещения.
— Что, уже приехали? — угрюмо спросил он.
— Нет еще. Я собираюсь позвонить Надсону. Пошли.
Выбравшись из машины, он направился на непослушных ногах к ослепительно сверкающей двери магазинчика, обходя насосные колонки. Остановился, оглядел пустынные окрестности, сотворенные луной светотени, украдкой бросил взгляд на меня. Его тело напряглось, изготовившись к прыжку, когда Ривис находился на полпути между насосом и дверью. Я пресек эту попытку:
— Я слежу за тобой. Мой пистолет сейчас нацелен точно на твою ногу.
Я взял у служащего мелочь и опустил ее в автомат, чтобы позвонить в отделение полиции в Нопэл-Велли. Ривис прислонился к прозрачной полустенке-колпаку телефонной будки и сокрушенно зевнул. Он стоял так близко ко мне, что до меня доносился его запах, аромат прокисшей глупой надежды.
Металлический голос хлестнул по моему левому уху:
— Полиция Нопэл-Велли.
— Будьте любезны позвать шефа, Надсона.
— Его сейчас здесь нет.
— Не могли бы вы сказать, где я могу изловить его?
— Не могу. А кто говорит?
— Льюис Арчер. Надсон просил меня сообщить, как продвигаются наши дела.
— Арчер? О да. — Пауза. — У вас есть какая-нибудь информация?
— Да. Для Надсона.
— Говорю вам, его нет. Это наша контора. Можете оставить сообщение мне, Надсона я оповещу.
— Хорошо, — неохотно сказал я. — Свяжитесь с Надсоном, скажите ему, что я сегодня вечером приеду в город вместе с пленным. Который сейчас час? — Без пяти девять. Вы — по делу Слокум?
— Да. Мы должны быть на месте к полуночи. Сейчас мы в пустыне. Передайте шефу, он хотел узнать…
— Хорошо, мистер Арчер. — Режущий механический голос приобрел нотку личного любопытства. — Вы взяли этого… Ривиса?
— Не распространяйтесь, пожалуйста.
— О’кей. Не хотите, чтобы вас встретила наша машина?
— Не обязательно. Он не может выбраться даже из мокрого бумажного пакета.
Я повесил трубку. Поймал угрюмый взгляд Ривиса.
В машине, однако, он снова заснул.
— Твой друг выглядит несчастным, — заметил Массельман. — Что ты держишь, пистолет?
— Пистолет.
— Вы бы не могли быть налетчиком или кем-то в этом роде, мистер Арчер. Я бы не хотел… — он обдумывал, как бы получше построить фразу.
— Кем-то в этом роде я бы смог быть, — сказал я. — Ты бы не хотел чего?
— А, ничего.
Он не заговаривал со мной больше в течение трех часов. Но работу свою выполнял хорошо, вел машину так, будто это было его любимое занятие. Дальний белый свет фар разворачивал дорогу перед нами как телеграфную ленту.
Было немного за полночь, когда мы перевалили через второй горный хребет и увидели огни Нопэл-Велли. Фары нашей машины выхватили из темноты черный с желтым дорожный указатель: «Опасный спуск: грузовикам пользоваться передачей для малой скорости».
Мы спускались к побережью.
— Такое чувство, что я сажаю самолет, — сказал через плечо парень.
Я подался вперед на своем сиденье. Ривис глубоко спал, безвольно опустив руки и скрестив ноги под приборной доской. Он выглядел безжизненно. На какое-то мгновение я даже испугался, что он и вправду мертв, вся его жизнь как бы вытекла через рану, нанесенную его эгоизму.
— Ривис, эй, Ривис! — позвал я. — Просыпайся. Мы почти приехали.
Он застонал, заворчал, поднял тяжелую голову, медленно и с видимой болью расправил свое длинное тело. И в этот момент Бад изо всех сил нажал на тормоза.
— Смотри!
Я увидел поперек дороги у самого откоса грузовик. На скрежещущих тормозах мы проползли сотни две футов и остановились. Фары грузовика были выключены, за рулем никого.
С одной стороны дороги круто вздымалась насыпь, вся в валунах, с другой был крутой откос. Объехать было невозможно. Луч прожектора вырвался откуда-то сбоку от грузовика, поблуждал в темноте и нашел мою машину.
— Дай задний ход, — сказал я Баду.
— Не могу. Она застряла.
Он отчаянно боролся со стартером. Ревел мотор.
— Гаси свет! — крикнул кто-то кому-то. — Это он!
Прожектор потух. Наш автомобиль, дрожа, отполз на несколько футов назад и снова застрял.
— Господи, ну и тормоза! — сказал сам себе парень.
В свете наших фар появилось шесть или семь вооруженных мужчин. С оружием. Я подтолкнул Ривиса вниз, чтоб лицо не маячило через стекло. Он согнулся, а я пошел им навстречу. Их лица были полускрыты, обвязанные платками.
— Что это, генеральная репетиция грабежа на дороге?
Один из платков колыхнулся:
— Опусти пушку, Джек. Нам нужен только твой пленник.
— Тогда вам придется брать его силой.
— Не глупи, Джек.
Я выстрелил говорившему в руку — ту, в которой он держал пистолет. Целился в локоть. Отскочив к машине, крикнул Ривису, не глядя на него:
— Лучше тебе спасаться бегством, Пэт!
Мужчина, в которого я выстрелил, медленно опустился на колени. Он смотрел, как при лунном свете из руки сочилась кровь. Другой мужчина перевел взгляд с него на меня и обратно в быстром напряженном темпе.
— Нас шестеро, Арчер, — сказал он.
— В моем пистолете семь патронов. Шли бы вы по домам.
Ривис за моей спиной молчал, и это было недобрым знаком.
— Удирай, Пэт, я смогу их задержать.
— Иди к черту! — вдруг воскликнул он. Его руки обвились вокруг моей шеи, чтобы опрокинуть меня назад. Белолицые двинулись к нам. Я вывернулся из хватки Ривиса. В лунном свете лицо его казалось бледным пятном, но я заметил в глазах и на губах чувство удовлетворения. Идиот! Я ударил его в переносицу. Он выдержал, его тяжелый кулак тоже въехал мне по лицу.
— Я предупреждал тебя, полицейский, — выдохнул он.
Выстрел, раздавшийся за моей спиной, пронзил меня холодом до кончиков пальцев ног. Я отцепился от Ривиса. Повернулся к белолицым.
— По этому не стрелять! — крикнул так и не поднявшийся с земли мужчина, раненный в локоть. — Нам нужен только один, другой.
Еще один выстрел услышал я прежде, чем вышел из игры, тоже упав на дорогу…
Пришел я в сознание неохотно, словно знал, что увижу. Надо мной наклонился Бад. Будто в молитве согнулся — между мной и звездами. Те находились в небе на старых местах, только выглядели какими-то изношенными.
Я сел. Массельман вскочил на ноги легко, как кролик.
— Они убили его, мистер Арчер. — Голос Бада прерывался.
Я с болью поднялся, жалкий карлик по сравнению с горами и звездами, бессильный и немощный.
— Что они с ним сделали?
— Застрелили, выпустили дюжину патронов, или даже больше. Потом облили его тело бензином и сбросили вниз. А потом кинули подожженный фитиль… И уехали… Он на самом деле был убийцей, как они говорили?
— Не знаю, — сказал я. — Где он?
— Там, внизу.
Я обошел вокруг машины (она была цела), включил подвижную фару. Обуглившиеся останки лежали в футах десяти ниже ленты шоссе в зарослях почерневшей полыни. Я перешел на другую сторону дороги; меня затошнило. Тонкий серп луны висел в бреши между силуэтами гор, как лимонная долька в густом темном напитке. Нет, меня не вырвало, остался только горький привкус во рту.
