Почему живая, продолжавшая дышать женщина осталась в той же самой позе и захлебнулась? При всем желании мисс Силвер смогла объяснить это единственным образом: Мейбл Престон столкнули в пруд, и тот, кто ее столкнул, удерживал ее голову под водой, пока она не захлебнулась.
Шокирующий вывод, но другого объяснение просто не было. Мисс Силвер решила проверить, возможно ли, стоя на коленях у парапета, удержать голову упавшего человека под водой. Низкий парапет возвышался на восемнадцать дюймов над идущей вокруг пруда мощеной дорожкой, но от внутреннего края парапета до поверхности пруда оказалась каких-то три-четыре дюйма: воды прибыло из-за недавних сильных дождей. Если бы убийца наклонился над парапетом или встал на колени рядом с ним, он имел все возможности не дать упавшей женщине выбраться из воды.
Мисс Силвер пошла прочь — лицо ее выражало крайнюю мрачность. Тут было прелестно — в этот теплый осенний день яркая синева неба отражалась в воде пруда, а лучи солнца ослепительно играли на его поверхности. И еще не раз в его тихой воде отразятся и солнце, и небо, прежде чем кто-то, посетив этот уголок, снова сможет спокойно любоваться его прелестью, не вспоминая об ужасной трагедии. В чем-чем, а в этом она не сомневалась.
Ни у кого не было причины желать смерти Мейбл Престон. Ее убили потому, что приняли за кого-то другого.
Она покрасила волосы, чтобы быть похожей на Адриану форд и встретила свою смерть в пальто Адрианы. Описание этого пальто, сделанное Адрианой, всплыло в памяти мисс Силвер — в крупную черную и белую клетку с пересекающими их изумрудными полосками. Даже в сумерках или слабом свете электрического фонарика подобный рисунок должен бросаться в глаза. И Адриана носила это пальто настолько долго, что даже не позволила Мириэл его надеть. «Оно слишком заметное — я не хочу, чтобы люди болтали, будто я отдаю ей обноски. Она вполне без него обойдется!» Не так ли говорила Адриана? Если и не совсем теми словами, то с тем же смыслом.
Когда мисс Силвер проходила под аркой, луч солнца высветил что-то яркое и она остановилась. За ветки тиса зацепился клочок ткани. Он был настолько мал, что, не упади солнечный луч прямо на него, мисс Силвер его бы просто не заметила. Когда она наконец отцепила лоскуток от колючей ветки, в руках у нее оказалось несколько шелковистых волокон того пронзительно-алого цвета, который называют «цикламеновый». Она осторожно засунула эти ниточки в один из пальцев перчатки и вернулась в дом.
За чаем, на который ее пригласила Адриана, мисс Силвер показала ей находку:
— У кого-нибудь из живущих в этом доме есть платье такого цвета?
Адриана смотрела на ткань в ее руке с отвращением.
— У Мириэл — и оно ей совершенно не к лицу. Чтобы носить вещи такого цвета, нужно быть блондинкой с прекрасной кожей и безупречным макияжем. Мириэл не слишком умна, а жизнь ее мало била. Она нацепила это платье на прием и выглядела посмешищем. Ее помада отличалась от него на целых три тона! Но ей бесполезно говорить об этом — она тут же приходит в бешенство. Где вы нашли это?
Я была бы рада, если бы она изорвала этот наряд в клочья — так, чтобы не смогла его больше надеть. Ну так где вы его нашли?
— Он зацепился за куст изгороди, окружающей пруд.
— Изгороди? — переспросила Адриана резко.
— С внутренней стороны одной из арок. Я заметила его, когда уходила. Прошла бы мимо, если бы луч солнца случайно не упал прямо на него.
Адриана ничего не ответила — ее лицо застыло, превратилось в маску. Прежде чем она нашла в себе силы заговорить, в комнату вошла Мейсон с чайным подносом и только когда служанка уже собралась уходить, Адриана ее окликнула:
— Герти, взгляни на это! — в руках она держала обрывок ткани.
Мейсон прищелкнула языком.
— Ну и ну, разве это не от платья Мириэл! Заплатить двадцать гиней за платье — я точно знаю, я видела чек — и бросить его валяться в комнате, да так, что первым же сквозняком его сдуло на пол! А потом испортить его в первый же день, стоило только надеть!
— О, так она его испортила? В субботу?
Мейсон кивнула.
— Ну, не могу сказать, что я была в восторге от платья, но она совершенно его испортила! Залила кофе перед так, что пятно никогда не исчезнет и никакая химчистка не поможет!
— Так она пролила на платье кофе?
— Говорит, что кто-то толкнул ее под локоть. «Боже мой! — говорю. — Что это с вами стряслось?» и она ответила, что кто-то толкнул ее под локоть. «Ну, — говорю, — это уже никогда не вывести, — кофе не отстирывается, видит бог!» Тогда она просто ушла и оттолкнула меня, будто я и не человек, а вещь! Ну да что возьмешь с Мириэл!
Что бы она ни натворила, виноват всегда будет кто-то другой! Она с самого детства так себя ведет!
Мейсон могла бы продолжать бесконечно, но ее перебили:
— Когда все это произошло?
— Что произошло, голубка?
Адриана сделала нетерпеливый жест.
— Кофе пролился.
— Откуда же мне знать?
— Ты же знаешь, когда увидела платье Мириэл с пятном от кофе.
Мейсон опустила глаза.
— Ах, это? Дайте подумать — примерно в то время, когда все начали разъезжаться, поскольку я сказала себе: «Ну хорошо, что прием кончился, и лучше бы, чтобы бы он закончился побыстрей».
— Что она сделала с платьем?
— Отнесла его в понедельник в химчистку. Но им никогда не вывести этих пятен, так я ей и сказала. «Покрасьте его, — сказала я, — хоть в черный, или в коричневый, или в темно-синий. Темно-синий цвет очень подходит леди».
И по этому поводу она не нашла что мне возразить.
Когда Мейсон ушла, Адриана с вызовом посмотрела на мисс Силвер:
— Итак?
Мисс Силвер вязала с очень задумчивым видом. Она с головой ушла в процесс умножения двух на два. Ничего, кроме банального «четыре» не выходило.
— А что думаете об этом вы, мисс Форд?
Адриана взяла чайник и твердой рукой начала разливать чай.
— Она спустилась к пруду тогда, когда на ней еще было это платье.
— Да.
— Она была в гостиной все то время, пока прибывали гости, но потом там стало слишком много народу, чтобы я с уверенностью могла сказать, там она или нет. Мириэл могла ускользнуть в любую минуту, только зачем ей это?
— Она не носила это платье прежде?
— Нет.
— Следовательно, она была в саду в тот вечер, поскольку этот обрывок ткани от ее платья я обнаружила на изгороди у пруда.
— Вам с молоком и сахаром? — спросила Адриана.
— Молока, если можно, но сахару не надо, — она отложила вязанье, взяла чашку и продолжала, как будто никто ее и не прерывал:
— Таким образом у нас есть два неопровержимых факта: что мисс Мириэл ходила к пруду и что ближе к концу приема она сказала Мейсон, что пролила кофе на свое платье. Вы сами видели эти пятна? Во время приема или, может быть, после него?
Адриана изумленно взглянула на собеседницу и, налив себе чаю, поставила чайник на поднос.
— Но она же переоделась — когда я вышла на площадку лестницы и все они собрались в холле, на ней было другое платье!
— Вы в этом совершенно уверены?
— Конечно уверена. Она надела свое старое платье из зеленого крепа. Отвратительное платье — не знаю, зачем она его купила, но у нее никогда не было вкуса в том, что касается одежды. — Адриана добавила в чашку молока и поднесла ее к губам, но пить не стала — ее рука внезапно дрогнула и она поспешила поставить чашку.
— Постойте, к чему все это? Вы хотите, чтобы я поверила, что Мириэл — Мириэл! — пошла к пруду и столкнула в него Мейбл? Потому, что на той было мое пальто, потому, что она приняла ее за меня? Вы хотите, чтобы я поверила в это?
Мисс Силвер смотрела на нее с сочувствием.
— Я этого не говорила, мисс Форд. Это сказали вы.
— Не все ли равно, кто это сказал? Вы ведь думали об этом? Вы верите в то, что Мириэл столкнула бедную Мейбл Престон в пруд и держала ее там, полагая, что это я? И что потом она пришла домой и вылила на платье кофе — в надежде скрыть пятна. Вы же знаете, что парапет зарос мхом и вода в пруду тоже могла оставить грязные пятна, но кофе — кофе поможет скрыть любую другую грязь.
Мисс Силвер жестко проговорила:
— Мисс Форд, я ничего подобного не говорила. Это сказали вы сами. Такое вполне возможно, но то, что возможно, вовсе не обязательно воспринимать как неопровержимый факт. Косвенные улики могут быть обманчивыми.
Мисс Мириэл была недалеко от пруда в том платье и позднее сменила его, потому что пролила на него кофе. Существует возможность, что кофе был пролит намеренно, с целью скрыть другие, изобличающие ее пятна, но нет доказательств, что все было именно так.
Адриана снова поднесла к губам чашку, но на этот раз сделала долгий, спокойный глоток. Затем снова поставила чашку и сказала:
— Она обижена на меня и уже довольно давно. Мириэл считает, что я должна использовать свое влияние, чтобы протолкнуть ее на сцену. Но она не желает учиться. Она считает, что может, не пошевелив пальцем, с легкостью достичь высот и думает, что я могу ей помочь. Но я не могу, даже если бы захотела, и не захочу, если бы у меня и была такая возможность, — так я ей и сказала однажды и она меня за это возненавидела. А последние несколько дней она злилась на меня из-за этого проклятого пальто. Знаете, она всегда была такой — стоит ей на что-то положить глаз, она непременно должна это получить. Но если она получит то, что хотела, в девяти случаях из десяти она тут же потеряет к нему всякий интерес. Мириэл есть Мириэл! Но я все же не думаю…
