Решил я на пару со своим другом – ну, не совсем другом, так, приятельствовали мы – заняться бизнесом. Это он меня уговорил. Расписал, какие большие прибыли будем получать, то да се. Послушался я его, а зря. Нет, сначала дела у нас шли вроде бы и неплохо. Прибыль была хорошая, мы компьютерами торговали. С первоначальным капиталом мне брат помог. Он, как начальник, получал очень приличные деньги. Ну а потом бизнес застопорился. Я уже было подумал возвращаться на прежнее место работы, не получился из меня бизнесмен. Но друг уговорил остаться, да еще и денег в долг попросил. Сказал, что хочет закупить новую партию компьютеров, они точно пойдут нарасхват. Деньги у меня были, я дал их ему. Мы договорились, что каждый месяц он будет платить мне определенный процент, пока не выплатит долг. Но потом он перестал мне выплачивать обещанное и вскоре вообще исчез. А у меня долги образовались большие. Я ведь у друзей занимал немалые суммы, потому что своих денег у меня уже не осталось. Стал я разыскивать этого своего бывшего компаньона. И выяснил в конце концов, что он продал квартиру, дачу, машину и остатки нашей компьютерной фирмы и уехал за границу. А я остался один – с женой мы тогда разошлись – и с крупными долгами. Я уже не знал, что мне делать. Даже если я снова вернусь на прежнюю работу, то, чтобы отдать все, что я назанимал, мне придется работать до самого конца. И вот однажды сидел я примерно в таком же вот заведении, как и сейчас, правда, в более приличном. И ко мне подсел один бизнесмен, Кирилл Александрович Пересыльников. Слово за слово, рассказал я ему все о своей жизни. И он обещал помочь. И помог. Устроил меня в цирк. Сначала я был завхозом, потом вот дорос до заместителя директора. Постепенно я отдал все, что был должен. У меня была приличная зарплата, я купил коттедж в поселке «Лесной».
– А у вас, Ростислав Максимович, ни разу не возникло опасений, что однажды вам придется заплатить по счетам своему благодетелю? – спросила я и добавила: – Я имею в виду не денежные средства.
Бередунковский тяжело вздохнул:
– Однажды Кирилл Александрович попросил меня об одной услуге. Весьма сомнительной услуге, надо сказать. Именно тогда я понял, что вот и пришло то время. Иными словами, за все в жизни приходится платить. Никто ничего просто так не делает. Но я не мог ему отказать. Ведь он прямо, недвусмысленно дал мне понять, что именно он от меня хочет.
– И вы согласились? – спросила я.
– Да, согласился. Мне ничего не оставалось делать, как согласиться. С тех пор я потерял покой. Мне постоянно казалось, что за мной вот-вот придут. Но до их пор мной никто не интересовался. За свои услуги я получал очень хорошие деньги. Насколько я понимал, эта схема была отработана до мелочей. Очень удобно: цирк гастролирует в разных городах, от меня требовалось только одно: обеспечить транспортировку товара – надеюсь, вы, Татьяна Александровна, понимаете, какого именно.
– Наркотики? – уточнила я.
– Да, – подтвердил Бередунковский. – И вот кто-то убил Владислава Расстрельникова, и в цирк каждый день стали приходить полицейские. Естественно, я запаниковал. Вдруг помимо розыска преступника они найдут и товар? Кирилла Александровича это не коснется, а мне светит пожизненный срок. Ведь так, Татьяна Александровна?
– Ростислав Максимович, такие дела решает суд, – я покачала головой, – это уже не в моей компетенции.
– А если я чистосердечно во всем признаюсь? – спросил Бередунковский с тайной надеждой в голосе.
– Суд, безусловно, учтет чистосердечное признание и готовность сотрудничать. Но почему вы решили, что Пересыльников вас убьет? – спросила я.
Естественно, я знала причину, потому что присутствовала в ресторане во время разговора Пересыльникова и Бередунковского. Но я хотела услышать это от самого заместителя директора цирка.
– Я имел глупость позвонить Кириллу Александровичу и попросил о встрече. Мы встретились в ресторане «Звездное небо», и я попросил его поставить на паузу наше совместное предприятие. Хотя бы на время, пока идет следствие. Правда, я хотел бы вообще выйти из игры, – признался Бередунковский.
– Но неужели вы не понимаете, что так просто вас никто не отпустит? – удивилась я наивности заместителя директора. – Из такого рода бизнеса путь только один.
– Да, конечно, я все понимаю. Но там, в ресторане, я был весь на нервах. И поэтому, конечно, не сдержался и наговорил многое из того, что говорить не следовало.
– И что же вы такого сказали Пересыльникову? – спросила я.
– Сказал, что если он не предпримет решительные шаги, чтобы оградить меня от опасности быть разоблаченным, то я молчать не буду. Сказал, что я веду записи всех наших дел. Вот. Но на самом деле я ему соврал. Никаких записей я не вел. Но тогда я плохо соображал от страха, вот и сказал.
– И подписали себе смертный приговор, – заметила я.
Бередунковский тяжело вздохнул:
– Я подумал, что Кирилл Александрович не лишен, как и все, чувства страха. Вряд ли он хочет сесть в тюрьму. Поэтому я всерьез рассчитывал на то, что он хотя бы временно прекратит давать мне задания. А если уж совсем начистоту, то я предпочел бы совсем отказаться от них. Устал я очень, Татьяна Александровна. И если бы я не сорвался в разговоре с Кириллом Александровичем, то… да чего уж теперь говорить. Я только сейчас все это осознал, Татьяна Александровна. Спасите меня, умоляю!
– Скажите мне вот что, Ростислав Максимович. Как вы думаете, мог ли Пересыльников убить Владислава?
– Не знаю, Татьяна Александровна. Кирилл Александрович – страшный человек, он готов на все. Но я совершенно не в курсе, был ли знаком он с Владиславом или нет. Если нет, то это не его рук дело. Кирилл Александрович действует только с выгодой для себя, это я уже понял. А труп в цирке – серьезная помеха для его дел. Все-таки система была отлажена, а тут полицейские толпами ходят. Вдруг кто решит обыскать все здание? Реквизит и все такое? Нет, наверное, это не он. Разве что они с Владиславом были знакомы, и тот ему чем-то помешал…
Впрочем, я и сама в эту версию не особо верила. Не думаю, что братки Никиты
