Едва Кадзе успел расположиться за рабочим столом, как зазвонил телефон. Капитан Танака из участка Синдзюку желал сделать важное сообщение. Первым побуждением Кадзе было оборвать капитана, заявить, что он, Кадзе, со своей стороны, не желает выслушивать никаких объяснений. Однако начальник центрального отдела по расследованию убийств не мог позволить себе такую роскошь. Что бы там ни делал Дэмура, это его личное дело, сказал Кадзе, стараясь при этом, чтобы голос его звучал убежденно. Капитан Танака был иного мнения на этот счет, и Кадзе пришлось-таки выслушать, что натворил Дэмура. Когда Танака рассказал о посылке с вырванным языком, руки Кадзе сжались в кулак, а костяшки пальцев, стиснувшие телефонную трубку, побелели. До сих пор Кадзе мучило сомнение, теперь же оно перешло в уверенность: ошибкой было привлекать Дэмуру к расследованию. Поблагодарив капитана Танаку за информацию, шеф положил трубку.
Первым делом он позвонил Дэмуре. Старика не было дома, а жена, как обычно, не знала, куда он ушел, когда вернется домой и вообще вернется ли он сегодня. Шеф велел вызвать Куяму, но молодого сыщика тоже не оказалось на месте, и он не отметил в регистрационном журнале ни время, ни причину своего ухода. Аккуратным, четким почерком Кадзе сделал пометку, чтобы при первой возможности отчитать подчиненного за нарушение установленного порядка, и только извлек было бэнто — лакированную коробочку, в которой принес из дому еду, как снова зазвонил телефон. Кадзе с сожалением взглянул на белоснежные шарики риса и аппетитные кусочки рыбы, после чего закрыл коробочку крышкой и снял трубку.
Накамура таким бесстрастным тоном поинтересовался, не сможет ли Кадзе уделить ему несколько минут, что было абсолютно ясно: беспокоит коллегу он не понапрасну.
— Разумеется! Сейчас зайду, — отозвался Кадзе. Он убрал в портфель коробочку с едой в надежде, что у него еще отыщется время управиться с едой до конца дня. Кадзе не обедал сегодня, и голод давал о себе знать, но еще того больше его угнетала мысль, не пришлось бы нести еду домой нетронутой. О том, чтобы выбросить содержимое коробочки, а дома сказать, будто съел, не могло быть и речи.
Когда Кадзе вошел в кабинет к Накамуре, тот набивал трубку. Оставив свое занятие, он тотчас вскочил с места, чтобы встретить коллегу с подобающим уважением, однако в остальном держался иначе, чем в прошлый раз. Даже не дал себе труда надеть пиджак и поправить галстук; он так и остался в старом, утратившем форму вязаном жакете и, выйдя из-за стола, расположился в одном из кресел рядом с подчиненным.
— У меня для вас кое-какие новости, — начал Накамура. Он выколотил трубку о край пепельницы, затем вдруг вскочил и бросился к двери. Высунувшись в соседнюю комнату, отдал какое-то короткое распоряжение и тотчас вернулся к Кадзе. Утонув в удобном кресле, он минуту собирался с мыслями, в то время как его гибкие пальцы проворно работали, набивая трубку.
— Начнем с неблагоприятных… Видите ли, нам не удалось установить, кто именно внес пожертвования. — Он бросил на Кадзе взгляд, как бы прося извинения. — Для этого сумма оказалась слишком уж незначительной.
— А наследники не прояснили дело?
— Даже внимания не обратили! Во-первых, они еще не успели вникнуть в финансовые тонкости завещания, а во-вторых, даже если бы и заметили небольшое несоответствие… — в голосе Накамуры зазвучали назидательные нотки, и Кадзе пожалел, что задал вопрос. — Мне ни разу не доводилось сталкиваться с человеком, который бы жаловался, что получил денег больше, чем надеялся получить. А ведь это единственный способ вскрыть неувязку: завещатель якобы еще при жизни внес пожертвование, а между тем капитал остался нетронутым и данная сумма не снималась со счета.
Накамура, увлекшись объяснением, принялся оживленно жестикулировать. Из трубки сыпались искры, размахивающий руками долговязый человек походил на фокусника. Да, Кадзе не ошибся, когда еще при первой их встрече подумал, что в облике Накамуры нет ничего от полицейского. Но и на банковского клерка он не похож. Больше всего напоминает университетского профессора, привыкшего обстоятельно излагать свои мысли, а также прислушиваться к мнению оппонента и даже вступать в нелицеприятную полемику.
— Если я правильно понял, у вас имеются для меня не только плохие новости…
— Похоже, удалось выяснить мотив убийств. — Накамура вытащил из кармана листок бумаги и, сверяясь с записями, продолжил: — Хисикава — первый, кто совершил харакири, — был владельцем некоего строительного предприятия. Дела фирмы развивались успешно, год от года лучше. Если бы так шло и дальше… — он сокрушенно покачал головой.
— Чем кончилось бы дело? — не утерпел Кадзе.
— Процветающая фирма стала бы одной из крупнейших в стране… Или же нам пришлось бы подвергнуть аресту всю правящую верхушку.
— А от чего зависел бы окончательный результат?
— Пожалуй, от нашей работы… Важно суметь к ним подкопаться, собрать доказательства… Ведь если фирма процветает, это еще не преступление.
— В чем же тогда преступление? — Кадзе забавлял такой ход мысли, однако — что было гораздо важнее — он наконец поверил в этого человека, ощутив за его внешней несобранностью твердый характер и ясный ум.
— Ягодки созревают потом… — Накамура стремительно поднялся и снова бросился к двери. — Долго нам еще ждать?! — досадливо воскликнул он и, возвратясь на место, продолжил спокойным тоном: — Вы ведь не слишком сведущи в финансовых вопросах, верно?
Кадзе кивнул.
— Тогда постараюсь говорить попроще. Если некая фирма постоянно приобретает земельные участки задешево и в таких районах, где планируется крупная застройка, это подозрительно. Если, помимо того, означенной фирме вновь и вновь поручают снос здании в старых районах города и строительство новых кварталов, это выглядит еще подозрительнее. Ну а если у этой фирмы вложены немалые капиталы в черте города и на участках, подлежащих реконструкции, то… — Накамура сделал широкий жест рукой, и, словно повинуясь этому движению, дверь распахнулась и на пороге появился худощавый молодой человек в очках. Он неловко балансировал бамбуковым подносом, на котором стояли два стакана и две банки пива. Молодой человек сделал попытку ногой захлопнуть дверь, отчего стаканы угрожающе накренились.
Накамура побагровел от гнева.
— Я ведь, кажется, ясно сказал: подать освежающие напитки!
Молодой человек замер в нерешительности. Он узнал господина Кадзе и только сейчас понял, что допустил промах. Господин Кадзе всего второй раз с визитом у них и пришел не ради дружеской беседы. Следовало подать кофе, а еще лучше чай или же освежающие напитки, предварительно разлив их по бокалам.
— Благодарю, благодарю! Я совсем не прочь выпить пива, — вмешался Кадзе, несколько покривив душой.
Когда молодой человек удалился, собеседники вскрыли запотевшие банки и наполнили стаканы пенящимся пивом.
— И подозрительнее всего, — продолжил Кадзе мысль собеседника, — когда владелец подобной фирмы скоропостижно умирает или же кончает жизнь самоубийством.
— Вот именно, — сухим тоном подтвердил Накамура, словно этот аспект дела его совершенно не интересовал. — Аналогичная ситуация прослеживается и в случае с Кагемото.
— Еще одна строительная фирма?
— Торговля недвижимостью.
— Вы хотите сказать, что банды якудза прикончили обоих, чтобы прибрать к рукам их бизнес?
— Не исключено. Правда, можно предположить и такой вариант: Хишикава и Кагемото были связаны с преступниками и делились с ними доходами. Затем у «партнеров» взыграл аппетит, и они решили избавиться от опекунов. Но ваша версия, по-моему, более правдоподобна.
— Скажите, а фирмы не прекратили свое существование после гибели владельцев?
— Нет. Но кто теперь обеспечит им выгодные сделки?
Наступила пауза. Кадзе обдумывал услышанное, а Накамура смотрел на него с довольной улыбкой, как хлебосольная хозяйка — на гостя, с аппетитом уплетающего ее стряпню. По комнате плыли клубы голубоватого дыма и чувствовался какой-то неприятный запах. Пиво в стакане у Кадзе выдохлось и даже перестало пениться, вид у него был завлекательный, как у старой проститутки.
— А не могли бы вы сказать, какая из групп выигрывает на этом деле?
— Пока нет. — Накамура вытянул свои длинные ноги, и коленные суставы громко хрустнули. — Возможно, не одна преступная группа, а несколько. — Он пожал плечами. — Как только узнаю что-нибудь, непременно вам сообщу…
Не без угрызений совести Дэмура захлопнул за собой дверь и замер, прислушиваясь. Ему почудились голоса, а может, попросту разыгралось воображение. Во всяком случае, не хотелось быть застигнутым с поличным… Он просмотрел десятки контрактов, квитанций, расписок, изучил содержимое всех ящиков и шкафов, предварительно взломанных, и теперь знал, по какой оптовой цене идут различные виды крабов, устриц и рыбы, каковы гарантии фирмы за свежесть товара, сколько запрашивают фабрики за емкости для транспортировки крабов, какие рестораны и в каких количествах заказывают продукцию «Даров моря». Сведения о последних он даже выписал на всякий случай: как знать, вдруг да товар поставляется только тем ресторанам, что являются собственностью якудза. Конечно, предположение это маловероятное, однако в этой бухгалтерии больше нечем было поживиться. Дэмура не обнаружил замурованных в стене сейфов или тайников под полом, не нашел охранной сигнализации, а главное — не напал на какой бы то ни было след.
