– Так, значит, вы работали у Вадима Викторовича? – с интересом спросил Озеров. – А ведь мы с ним были знакомы. Да, занятная штука жизнь.
– Еще какая, – кивнул Стас.
– И чем, позвольте спросить, вы занимались?
– Я был у него охранником.
– Ты? – ахнула Настя.
– Да, милая. Боюсь только, мои воспоминания не порадуют Ефимию Константиновну, ее муж погиб, и в этом есть моя вина.
– Вина?
– Разумеется. Мне как раз платили за то, чтобы мой клиент здравствовал. В общем, я оказался никудышным охранником, хоть и мнил себя профессионалом. После этого случая я решил сменить профессию.
– А как он погиб, ваш муж, я имею в виду? – спросила Настя.
– Роковое стечение обстоятельств, – влез Максим Юрьевич, вновь пристроив свою ладонь на моей.
– Ваш папа имеет в виду, что один мой муж убил другого. По крайней мере, так решил суд.
– Вы были замужем дважды? – сообразила она.
– Четырежды, – покаялась я, девушка взглянула на отца с беспокойством, как видно заподозрив, что он угодил в лапы охотницы за деньгами. Родителя ее взгляд скорее порадовал. Он улыбнулся, сграбастал мою руку и с большим удовольствием запечатлел на ней поцелуй.
– Очень интересно, – пробормотала Настя. Мысли ее были незамысловаты и вполне отчетливо читались на физиономии. Единственная дочка, избалованная богатым папой, вдруг сообразила, что отцу ничего не стоит выкинуть номер: взять да жениться. И нарожать еще наследников. Стас как будто нарочно продолжал на меня пялиться, и настроения это ей, само собой, не прибавило. В общем, не только я в тот вечер чувствовала себя сидящей на раскаленных углях. Однако чужие переживания занимали меня мало. Единственным человеком, который меня интересовал, был Стас, но его мысли для меня тайна за семью печатями, да и вряд ли бы порадовали, узнай я их.
Между тем мы выпили еще, закусили и направили беседу в безопасное русло. Вечер, можно сказать, удался. Максим Юрьевич продолжал сиять, я улыбалась, Стас ухмылялся, а Настя ерзала. От десерта все дружно отказались, Стас, как бы между делом, взглянул на часы, Максим Юрьевич, заметив этот жест, сказал:
– Что ж, наверное, нам пора. Ты у себя ночуешь? – обратился он к дочери. Она кивнула. – Отлично. В таком случае…
Максим Юрьевич подозвал официанта, далее последовала затяжная дискуссия на тему, кто оплатит семейный ужин, победил Стас, и мы наконец-то покинули ресторан.
– Вы на такси приехали? – спросил Максим Юрьевич, дочь вновь кивнула, а он предложил: – Тогда мы вас отвезем.
«Мы» Анастасию слегка покоробило, но в машину она села, Стас устроился рядом с ней, а я на переднем сиденье, радуясь, что он не видит мою физиономию.
– У дочки своя квартира в центре, – доверительно сообщил мне Озеров, заводя мотор. – Хотя по большей части квартира пустует, а теперь скорее всего ее и вовсе придется продать.
Через десять минут мы тормозили возле солидного дома квартир на восемь, Стас вышел, помог выйти Насте и помахал нам рукой. Сцена прощания отца с дочерью трогательной не получилась, Озеров явно спешил. Молодые скрылись в подъезде, а Максим Юрьевич лихо рванул с места в направлении, прямо противоположном моему дому.
– Не ожидала, что вы машину сами водите, – заметила я. – Я-то думала, вы всегда с охраной, с личным водителем…
– Ничего подобного. Я обычный человек, ну, может, не совсем обычный, – довольно усмехнулся он. – Есть чем гордиться, знаете ли…
– Высадите меня на углу, – попросила я. Это его озадачило.
– Может, заедем ко мне? – не очень уверенно предложил он. – Что скажете?
– Скажу, что вам пора выходить из образа.
– В каком смысле?
– В буквальном. Я не ваша подружка. К тому же у меня возникло желание немного прогуляться.
– В такое время? – удивился он.
– Странные желания для меня не редкость.
– Что ж… я охотно составлю вам компанию. Хотите, пройдемся по набережной?
– Не хочу, – буркнула я и головой покачала. – Ладно, идемте. – Стало ясно, что отделаться от него не так легко, а обижать его почем зря мне все-таки не хотелось.
С полчаса мы исправно бродили по набережной, Максим Юрьевич трогательно держал меня за руку, о чем-то размышляя.
– Я вам благодарен, – вдруг заявил он. – Знаете, после смерти жены дочь взяла за правило вести себя со мной покровительственно. Не очень приятно чувствовать себя старой развалиной, которая только и годится на то, чтобы оплачивать ее счета. Вы сделали то, чего не смогла бы моя подруга: поставили Настю на место.
– Странно, я к этому вовсе не стремилась.
– Охотно верю.
– Я думала, вы любите свою дочь.
– Больше всего на свете. Оттого меня так тревожит ее предполагаемое замужество. Вы не простудитесь? У реки довольно прохладно.
– Пора по домам, – кивнула я и поежилась в открытом платье. У меня не было возможности предупредить Стаса, но я рассчитывала, что мое неожиданное появление насторожит его, заставит вести себя осмотрительно. По крайней мере, я на это надеялась.
– Ефимия Константиновна, может быть, все-таки выпьем кофе? И спокойно все обсудим.
– Что «все»? – удивилась я.
– Как вам Стас? По-моему, он вел себя вполне естественно. Послушайте, вам не надо меня бояться.
Я мысленно усмехнулась, боялась я в основном саму себя, на остальных просто сил не хватало. Кончилось тем, что мы поехали к Максиму Юрьевичу, хоть я и не видела в этом никакого проку. Он жил в пригороде. Землю здесь отдали под застройку совсем недавно. Жилище Максима Юрьевича, точно бельмо на глазу, возвышалось среди недостроенных хором и свеженьких фундаментов. Дальше по улице стояло еще три жилых дома, однако до них было довольно далеко. Особняк Озерова был обнесен кованым забором с вензелями, дорожки выложены плиткой под мрамор. Общее впечатление: дворец средних размеров. Внутри все выглядело примерно так же: колонны, лепнина с позолотой, в холле вполне можно устраивать балы. На фига одинокому мужику все это? – озадачилась я, разглядывая чужое богатство.
– Проходите, – суетился Максим Юрьевич. – Будьте как дома.
Гостиная с неизменным камином выглядела уютно, несмотря на гигантские размеры. Я устроилась на диване, а Максим Юрьевич метнулся в кухню, в нее вел арочный проход, украшенный ангелочками. Хозяин гремел на кухне посудой и напрягал голосовые связки, чтобы я могла его услышать на приличном расстоянии.
– Насте вряд ли понравилось, как ее жених смотрел на вас, да еще сыпал комплименты вашей красоте. Может, это заставит ее задуматься и убережет от поспешного решения.
– Может, – вяло ответила я.
– Что?
– Я сказала, может быть.
В этот момент со стороны кухни послышался странный звук, похоже было, что свалилось нечто мягкое, но тяжелое. Я прислушалась: никакой возни, но говорливый хозяин вдруг замолчал.
– Максим Юрьевич, – позвала я. Тишина. С минуту я ждала, потом поднялась и неохотно отправилась в кухню.
Первое, что бросилось в глаза, турка на плите. Кофе пенной шапкой поднимался над ней и потек через края. Я сделала еще шаг, и в тот же миг что-то обрушилось на мою голову с такой силой, что я мгновенно отключилась. Не знаю, сколько времени я лежала без сознания, но в какой-то момент в голове появились мысли. Первая касалась предмета, который находился под рукой, я пробовала на него опереться, а он выскальзывал. Я переместилась чуть влево и попыталась сфокусировать взгляд. Клетки. Черные и белые. Я глупо хихикнула, решив, что это шахматная доска. «Мраморный пол», – вдруг озарило меня. Я попробовала встать. Подтянула одну ногу, потом другую, приподнялась. Рядом со мной каталась по полу ваза из оникса, если это не бред, конечно. Черт, где я и что происходит? Я оперлась о ножку стола, вторично попробовала встать, стукнулась затылком о столешницу и взвыла. Но, перед тем как вновь отключиться, успела увидеть Максима Юрьевича. Он лежал неподалеку, лицом вниз, возле головы расплылось темное пятно. Я вновь хихикнула, подумав, что это варенье, густое и темное. На мгновение я увидела Стаса, лицо его оказалось совсем рядом, и я сказала:
– Привет. Ты опять мне снишься. Не надоело тебе?
Потом я брела куда-то, натыкаясь на предметы и то и дело чертыхаясь. В себя пришла от холода, глубоко вздохнула и открыла глаза. Но тут же вновь их закрыла, потому что картинка не складывалась. Предметы терялись в тумане, при этом бешено вращались. Кто-то тряс меня за плечи и громко орал в самое ухо:
– Фенька, ты пьяная, что ли?
– Заметно? – ответила я и очень удивилась, услышав собственный голос.
– Что случилось? У тебя платье разорвано.
Я попыталась взглянуть на платье, но новая мысль вытеснила предыдущую, а вместе с тем и желание себя разглядывать.
– Ты кто? – спросила я.
– Черт, да ты в самом деле пьяная? Идем.
Меня весьма бесцеремонно подняли и потащили куда-то. Я решила, что моя многострадальная голова тряски не выдержит, но тряска, как ни странно, пошла ей на пользу. Я поднимаюсь по лестнице в своем подъезде, рядом парень, который живет в комнате Мин херца. Жаль, не помню его имени.
