Шаройко рассказал ему легенду о призраке родственника, да он, наверно, и без него знал — надо же было посмотреть старые бумаги, прежде чем начать искать золото? Ему стало казаться, что какая-то чертовщина крутится вокруг ночами, а может быть, даже внутри него… Если добавить ко всему этому тех, кто охотился за Розенталем днем, ему не позавидуешь.
— Теперь ты думаешь, что он сошел с ума?
— Не знаю… По-моему, не так уж на это и похоже… Я бы скорее поверил, что на кладбищах работали двое. Но как, как могло произойти такое совпадение — два ненормальных независимо друг от друга в одно и то же время появляются на одних и тех же местах с разными целями: один — чтобы искать золото дедушки-некрофила, а другой — чтобы трахать покойниц?..
Черт побери, так не бывает, — я щелкнул по приборной панели Москвича. — И я не верю, что Розенталь был совсем сумасшедшим… С крышей у него, конечно, не все было в порядке, но действия-то его вполне рациональны. Нужны деньги — он их и искал.
Коллега надолго задумался.
— Странно все-таки, что многое в этом деле так похоже на легенды о князе: обрати внимание, кто-то (или что-то?) следило за тем, кто искал деньги… В то же время по одной легенде, призрак князя должен был мешать поискам, а по другой — встречать около могилы тех, кто ищет. Опять же, некрофилия, которой страдал князь — все, как в оригинале. И со смертью Розенталя, похоже, не все чисто… Мы были почти рядом, но как он умер — так и не поняли. Между смертью двух Розенталей должна быть, наверно, какая-то связь… но в чем она?
— Не знаю… Слушай, давай-ка заедем сейчас к профессору.
— Да ты что? Второй час ночи.
— Плевать. Возьмем бутылку, он будет нам рад.
— И что мы будем с ним делать?
— Ммм… Не могу сходу объяснить. Но понимаешь, после вчерашнего, когда он освежил в памяти всю эту историю, у него вполне могли появиться новые идеи… Об этом говорил еще Холмс: полезно изложить кому-нибудь ход событий, при этом сам смотришь на факты уже по новому… Где тут магазин? Профессор любит водку.
Взяв литр «Санкт-Петербурга» мы подъехали к парадной профессора. Странно, но все окна в его квартире горели.
Дверь открыла жена Шаройко. В прошлый раз мы видели ее мельком, когда она несла мужа из туалета в гостиную — милая, спокойная женщина. Сейчас взгляд у нее был слегка сумасшедший, глаза красные, волосы торчали в разные стороны.
— Добрый вечер, извините что поздно. Профессор дома?
Жена посмотрела на нас как-то странно.
— Профессор ушел… На кладбище, с аквалангом. Почти сразу после вашего ухода.
Костя был с ним… С тех пор их никто не видел.
* * *
Вероятность того, что профессор заблудился в склепах или попал по дороге на кладбище в вытрезвитель, мы не рассматривали: это было бы слишком просто. Случилось что-то серьезное.
Ехать до кладбища было минут пятнадцать.
— Ушли мы от него под утро, часов в пять. Значит, его нет дома почти сутки?
— Меньше… но все равно. Похоже, ты угадал: у профессора появилась идея. Что же он нас-то не подождал? На двоих золото делить проще?
— Чего по пьяни не сделаешь… Мы даже не представляем, как его искать. Где может находится вход в склепы? Шаройко говорил, что нашел что-то похожее…
Мы свернули с Дальневосточного и въехали на кладбище. Коллега, из которого не выветрилась выпитая в баре водка, был готов пересчитать все встречные кресты. А я вдруг подумал, что на кладбище, на которое мы въехали, за последние дни погибло, возможно, уже три человека — сначала Розенталь, теперь — профессор с Костиком. Кто следующий?
Развить эту мысль я не успел. В свете тусклых фар Москвича из темноты на нас двинулась черная тень. На месте лица блеснул холодный безжизненный свет, за которым угадывались расплывшиеся человеческие черты. Сбоку свисало нечто, напоминающее вытащенный из живота кишечник… Но это был лишь кислородный шланг. На фоне покосившихся крестов, памятников и могильных оград профессор в легководолазном костюме выглядел зловеще. Коллега резко затормозил, Москвич чуть занесло, и профессор шарахнулся в сторону. Маска для подводного плавания слетела с его головы и покатилась по траве.
Шаройко нагнулся и поднял ее. Лицо его было неожиданно осунувшимся, глаза красными, капли воды, стекавшие по резиновому костюму, смешивались со слезами. Тяжело вздохнув, профессор присел на могильный холмик, положил рядом ласты и стал стаскивать водолазный костюм.
— Костя погиб… Розенталь был прав: это золото приносит несчастье.
* * *
Мы снова сидели в гостиной у профессора. Его жена, обпившись валерьянкой, спала, морская свинка тихо грызла капусту, Костино место на диване было пусто. Мы долго молчали, потом коллега разлил по стаканам водку. В двух словах я рассказал Шаройко, что мы узнали от бармена… Профессор как будто меня не слышал.
— Диссертация у него была почти готова. В начале следующего года он бы защитился.
Шаройко разлил по второй и сменил тему.
— Считайте меня сумасшедшим, но я тоже видел Розенталя.
Повисла тишина.
— Это было всего около секунды, при свете фонарика; метрах в пятнадцати. Выглядел он неважно. От одежды мало что осталось, да и от него самого тоже… Кожа кое-где лопнула, через нее торчат кости черепа и рук; зубы оскалены. Он не двигался. Я отвел на какое-то время луч фонарика, пытаясь понять, куда делся Костик… в это время он исчез. Костика тоже уже не было.
Опять повисла тишина. Шаройко налил еще.
— После вашего ухода я был не таким пьяным, как вы могли подумать. То, что я сам вам рассказал, не давало заснуть. Пока я вспоминал все связанные с этим чертовым золотом, мне вдруг кое-что пришло в голову: я снова обратил внимание, что все появления Розенталя после смерти могут быть привязаны примерно к одному месту… Может быть, там и находится могила? Правда, понять, что значат рассказы о привидении, я тогда еще не мог. Сейчас-то я, кажется, догадываюсь… Лучше бы я понял это раньше.
У меня был план подземной части монастыря; правда, я не знал, в какой степени ему можно верить. Составлен он еще до смерти Розенталя, позже могли появиться новые ответвления, а кое-что наверняка обвалилось.
Если примерно сориентироваться по рассказам тех, кто встречался с князем в склепах, направо от основного коридора должна отходить боковая ветка. После пяти или шести развилок и нескольких лестниц вниз можно будет найти тупиковый коридор, по которому нужно пройти метров пятьдесят… И где-то там, как я понял, находится это место.
Я в двух словах рассказал Костику о своих догадках. Истории о Розентале он раньше не слышал… вы заметили, наверно, какое она на него произвела впечатление. Живет он небогато. Всерьез заниматься диссертацией и одновременно работать практически невозможно, он решил сначала довести дело до защиты, а потом уже думать о деньгах… Мысль о золоте ему очень понравилась.
Мы решили не тянуть, и сразу проверить мою гипотезу. У меня был второй акваланг: приятель, с которым мы летом осматривали затопленные развалины в Черном море, случайно утонул, его снаряжение так и осталось у меня. Костя когда-то тоже нырял, и мы решили, что все это дает нам хороший шанс, глупо было бы его не использовать…
Вход в подземные склепы был уже в советское время закрыт бетонной плитой с обычным люком: поэтому, наверно, ими до сих пор никто не интересовался. Но я давно догадывался, что никакой канализации на кладбище быть не может, тем более в старой его части. И телефонных кабелей там проложить не могли. Таким образом, я знал, как попасть в склепы. Но лезть туда у меня желания раньше не возникало.
Было еще темно, и по пути мы никого не встретили. Когда мы залезли в люк и включили фонари, я сразу понял, что не ошибся: стены были не бетонными и даже не из кирпича. Это была настоящая каменная кладка… Темный коридор уходил куда-то вниз.
Метров через сорок мы заметили лестницу, перил у нее не было. Начиная с пятой или шестой ступеньки она уходила под воду… Вода была застоявшаяся, вонючая. Но возвращаться было как-то неудобно. Мы одели акваланги и стали спускаться.
Коллега перебил профессора:
— Стоп, я не понял. Как вы собирались искать могилу Розенталя под водой? Если все склепы затоплены, без того, чтобы их осушить, вряд ли что получится.
Шаройко покачал головой:
— Да, это, в общем-то, верно. Но на плане, который у меня был, обозначены трубы для стока. Монастырь строили на берегу Невы, и понятно было, что где-нибудь сквозь стены обязательно будет течь вода… Подразумевалось, что вся она будет в конечном итоге скапливаться в колодцах, находящихся ниже склепов. Они соединяются с подземными полостями, и переполняться, по идее, не должны… Вообще же система осушения в склепах очень сложная, в ней есть даже кое-какая автоматика, поддерживающая в подземных водостоках приемлемый уровень воды… знаете, что-то вроде сливных бачков при унитазах. Ей, кстати, и князь интересовался — я нашел свидетельства, что он бывал в склепах еще при жизни. Все, связанное с покойниками, вызывало у него живейший интерес; человеком он был очень увлекающимся…
