— Все это очень остроумно, но не приближает нас к цели, — нетерпеливо сказал Штром. — Во всяком случае, теперь мы знаем, как ваш обидчик вошел в вашу комнату и как снова вышел. Это уже кое-что! Сразу после обеда я распоряжусь собрать всех жильцов и начну допрос. В вашем присутствии, мисс Дакрес.
Полицейские ушли обедать, а я тем временем выпила свой надоевший апельсиновый сок, ненадолго прилегла, потом встала и оделась.
Халлоранов, должно быть, тоже вызвали, так как, с трудом облачась в свою одежду, я услышала доносившийся из холла голос миссис Халлоран.
Вернувшись, лейтенант Штром превратил мою гостиную в импровизированный судебный зал. Он сел в кресло у обеденного стола, я — на диване, исполняя одновременно роли слушателя и присяжного заседателя. Первыми вызвали Халлоранов. К моему удивлению, явились не двое, а все девять Халлоранов. Впереди выступали миссис и мистер Халлораны, а следом за ними в комнату гурьбой вошли семеро маленьких Халлоранов. Шесть из них были шумными, невоспитанными и неприятными миниатюрными копиями родителей. Однако старшая дочь раздавала тумаки и подталкивала младших, пока они до некоторой степени не образумились.
На вопросы лейтенанта Штрома отвечала миссис Халлоран.
— Мы отмечали получение наследства! Мы же имеем на это право…
— Право отмечать у вас никто не оспаривает. Расскажите, пожалуйста, где вы были и в какое время.
— После судебного расследования мы пошли домой и забрали наших малышей. Потом отправились в ресторан «Эль Лаго», о чем я, впрочем, вчера уже рассказывала. Первосортный ресторан, скажу я вам! И мы наконец-то заказали себе все, что хотели! — Голос миссис Халлоран звучал гордо. Следовательно, адвокаты выдали им аванс в счет наследства. — Итак, мы поели. Так хорошо мы уже давно не ели. У них в «Эль Лаго» прекрасный повар! После этого мы все отправились в «Ред бабль».
Это был ночной клуб. И детей они, очевидно, тоже потащили туда с собой. Я раскрыла рот, что мисс Халлоран, по-видимому, приняла как выражение моего восхищения, так как продолжила:
— Детям всегда нужно показывать только лучшее из лучшего. Им, конечно, там ужасно понравилось! Наш стол был совсем рядом с танцплощадкой, и мы с Халлораном тоже танцевали. Двое наших малышей уснули, но это ничего не испортило. Правда, пришлось их разбудить, так как к нам присоединились еще друзья, с которыми мы затем все вместе отправились в пивную. Одно очень забавное заведение на Мэйн-стрит. Потом мы поехали на Хэмпстед-стрит. Там встретили еще больше друзей. Уже давно мы так хорошо не веселились!
— Мистер Халлоран все время оставался с вами?
Она бросила кокетливый взгляд на стоявшего поодаль супруга и задорно сказала:
— Конечно, он был со мной! Вы ведь не думаете, что он позволил бы своей жене выходить одной!
Мистер Халлоран смущенно ухмыльнулся. Я очень хорошо могла себе представить, что теперь, когда его жена стала наследницей, он от нее не отстанет. Меня поражала эта куча детей. Они, по-видимому, были не из робких. Штром некоторое время молча смотрел на миссис Халлоран, а затем сказал:
— Ваши показания правдивы, мы их уже проверили. Семейство вернулось домой под утро. И едва ли они были достаточно трезвыми для того, чтобы суметь отравить кого-либо хлороформом.
Все Халлораны торжествующе посмотрели друг на друга.
Следовательно, мне приходилось примириться с тем, что Халлоран, которого я до этого подозревала больше всех, действительно невиновен.
— Спасибо, — коротко сказал лейтенант Штром и кивком головы отпустил Халлоранов. Они с шумом покинули комнату и продолжали шуметь за дверью, в холле. Впрочем, они оставались в доме всю вторую половину дня, так как дети еще как следует не видели свое будущее жилище. Меня удивляло, что они еще раньше не занялись этим имуществом. Правда, с момента обнаружения миссис Гэр прошла неделя. Одна неделя! И чего только не случилось за этот короткий промежуток времени! И что еще произойдет?! При мысли о переезде сюда всех Халлоранов я ужаснулась. Вероятно, придется искать другое пристанище. Но, разумеется, не раньше, чем прояснится эта тайна. Я не позволю скрыться своему обидчику.
— Пригласите, пожалуйста, Тевменов, Вэн! — распорядился Штром.
Появилась миссис Тевмен в сопровождении своего малорослого, похожего на крысу супруга. Видимо, они ожидали в холле.
— Итак, мистер Тевмен, я хотел бы сначала кое о чем вас спросить. Умеете ли вы обращаться с пилой по металлу так же хорошо, как и с пилой по дереву?
— Пилой по металлу?
— Вот именно — пилой по металлу.
— Понятия не имею! Но думаю, что смогу.
— Не находили ли вы когда-нибудь здесь, в доме, пилу для стали?
— В ящике с инструментами за корытом есть одна пила… но пилит ли она сталь…
— Ладно, оставим пока это. Теперь повторите ту историю, которую вы мне рассказывали вчера. Что вы делали в понедельник?
— Ну, лейтенант, это было так: я присутствовал при судебном расследовании… — Я видела, что он нервничал и немного дрожал.— Как я уже говорил, мы с братом держим сосисочную, он работает днем, я — ночью. В понедельник моя жена отправилась сюда, чтобы забрать наши вещи, а я пошел прямо на работу. Мой брат был, конечно, там, и мы проболтали с ним приблизительно до девяти часов вечера… ну да… и потом я остался один…
Штром обратился ко мне:
— Его рассказ тоже соответствует истине. Мы опросили нескольких его клиентов.
Затем он вопросительно посмотрел на миссис Тевмен:
— Итак?
— Я вернулась сюда… я хочу сказать, после того судебного расследования.— Она выглядела сердитой. — Я решила ни минуты больше не оставаться в этом доме. Потому что с миссис Халлоран как хозяйкой мне стало еще невыносимее, чем прежде. Увидев, что в холле уже нет дежурного полицейского, я спустилась вниз, собрала все наши пожитки и отправилась прямо к Джиму. Это мой родственник. И там осталась. Вы ведь не собираетесь меня вернуть сюда, лейтенант?
— Нет-нет, миссис Тевмен. Оставайтесь у своего родственника. Где ваш ключ?
— На книжной этажерке в холле.
— Вот видите? — обратился ко мне Штром. — Этот ключ тоже был там. Конечно, вполне возможно, что Халлораны или Тевмены изготовили себе запасной ключ. Но я сомневаюсь. — На этом он отослал Тевменов, и они с радостью ушли.— Я намеренно распорядился вызвать сначала этих четырех свидетелей. Я был убежден, что ни один из них не имеет отношения к нападению на вас и связанному с ним убийству миссис Гэр. Их участие, по моему мнению, полностью исключается. С остальными жильцами дело обстоит уже иначе. У меня такое ощущение, что каждый из них подозрителен.
Перед моим мысленным взором прошли все обитатели дома.
— Почему, лейтенант Штром? — взволнованно спросила я.
— Давайте поразмыслим. Может ли здесь идти речь о посторонних? Исключено. Это должен быть кто-то из числа тех, кто хорошо знает дом и легко может войти.
— Это я понимаю.
— Итак, кто оказывается под вопросом? В первую очередь Кистлер. Ему было очень просто еще раз потихоньку спуститься вниз после трех часов утра, не правда ли? — улыбаясь, сказал Штром.— Не думаю, что вы относитесь к типу людей, расположенных к самоубийству. А впрочем, довольно затруднительно сначала ударить себя по черепу, а после этого саму себя травить хлороформом.
— Что вы говорите! Мне сейчас пришло в голову еще кое-что. Чем меня ударили по голове?
— Ах, вы этого не знаете? Молотком из ящика с инструментами внизу. Разумеется, на нем мы тоже не обнаружили никаких отпечатков. Итак, на ком мы остановились? Ах да, Кистлер. Баффингэм. Грант. Мисс Санд. Уэллеры. Шесть человек.
— Не могу представить себе, чтобы это была женщина. Это должен быть мужчина. Конечно, следует учесть, что у мисс Санд была бутылка с пятновыводителем…
— Вот именно, следует учесть очень многое! Если это были Уэллеры, то они действовали вместе. Они во всем заодно. Вэн, приведите сюда мистера Баффингэма.
Но Вэн вернулся один.
— Баффингэм ушел в магазин. Густав в холле сказал, что за ним следит сержант Джонсон.
— Значит, придется его подождать. Тогда займемся сейчас Грантом.
Бедный старый мистер Грант вошел в комнату, как всегда, робко, крадучись. Казалось, за прошедшую неделю он постарел на несколько лет. Штром объяснил ему причину второго допроса.
— Как я вчера уже сообщил,— начал мистер Грант, сидя на краешке стула и сложив руки на коленях, — меня изрядно взволновало это судебное расследование. Я все время думал о… я думал о разном. Я пошел домой пешком, пришел и сел с книгой у себя в комнате. Но читать не смог. Во всяком случае, я не мог сосредоточиться.
— Вы оставались там весь вечер?
— Да, приблизительно до одиннадцати. Потом вышел.
— У вас такая привычка — выходить поздно вечером?
— С некоторых пор я постоянно совершаю поздние прогулки. Плохо сплю. Нервы. При судебном расследовании многое прояснилось, многое, что меня взволновало.
