— Стойте, пожалуйста, я вас прошу! Не надо! Я признаюсь и покаюсь! Все, что хотите!
— Начинай признаваться, а то раствор сохнет, — громко сказала я, сделав Александру знак подождать. Включенный диктофон я незаметно подсунула в щель между кладкой и аркой ниши. — Ну, не молчи, мы слушаем. Сначала имя и фамилию.
— Рябов Сергей, погоняло Рябчик — это потому, что я служил в морской пехоте в роте спецназа, — ответил он.
— Дальше, начал хорошо, — подбодрила я.
— Я украл икону, — глухо продолжал Рябчик. — В зоне проигрался в очко Мусе. Мне как раз было выходить, и он разрешил отдать долг, когда я окажусь на воле. Я ему сказал, что смогу достать, что у меня на воле есть одна прибыльная работенка. Но я гнал. На самом деле я не знал, что делать. Зашел в церковь, подумал: хоть помолюсь — и увидел икону. Она самая большая была и круто нарисована. Я прикинул, что дернуть ее ничего не стоит, а денег выручу, наверное, прилично. По совету Мусы пошел к антиквару. Антиквар знал, от кого я, поэтому назвал реальную цену, и я чуть не обалдел. Денег бы мне хватило и Мусе отдать, и еще бы осталось до хрена. Я прикинулся дебилом, пристроился к церкви, но икона оказалась левая. Ее на экспертизу в музей таскали. Я подумал, что хрен с ним. Кину барыгу и свалю с деньгами. Выбрал момент и заиграл икону, спрятал и стал ждать, когда антиквар найдет клиента. Заодно, думаю, посмотрю, что попы делать станут, когда доски хватятся. Настоятель вроде ничего, ментам по барабану. Тут Васька стал дело мутить. Я сначала сам хотел его уделать, но он, блин, как танк, сам кого угодно поломает. Тогда попросил Мусаевских. Но и они лоханулись. Да вдобавок он тебя, курва, нанял. Стала лазить, вынюхивать. Я просек, что дело дрянь, и хотел на вас с Васькой леса пристроить. Вижу — облом. Спрыгнул с крыши, а Алевтина в окно свои шнифты выставила и пасет. Сдала бы, как пить дать, ну я ей хобот и свернул. Засунул ее в шкаф, а ночью на лестнице разложил. Все ладно прошло. Ваську решил потом на улице завалить вместе с тобой. Ты ж, сучка, круче его мне гадить стала.
— Кто с тобой работал? — спросила я. У меня были сомнения, что такую операцию он мог провернуть в одиночку.
— Никто, — озадаченно пробормотал Иван, — только Мусаевские помогали. Я к этому отцу Глебу обращался и к Бубну. На хрена мне с кем делиться, если такой кант в руки прет?
— Где сейчас икона? — перекинулась я на другую тему.
— Я ее у знахарки схоронил, — признался Рябчик. — Тут рядом карга одна, краденое скупает, спиртом торгует, а сейчас святой заделалась и людей лечит. Она меня знает. Я зашел и велел ей спрятать, за беспокойство обещал долю. Карга-то не знает, сколько она стоит. Я ей пять штук пообещал при удачном раскладе.
— Ты когда связывался с Илюмжиновым, звонил с телефона диакона? Он тебе его добровольно давал? — решила я уточнить мучивший меня вопрос.
— Это был мой телефон, — с презрением фыркнул Рябчик. — Я когда просек, что он спалился, решил телефон сплавить. Подсунул этому лоху. Тот нашел и так обрадовался.
— А чего его на почте опознали? — быстро спросила я.
— Да он все время там торчал в Интернете, — ответил Рябчик. — Я сунулся раз и чуть не влетел. Сидел потом в кустах, ждал, когда Дима свалит. Потом зашел быстро, отправил письмо и вышел.
— Рябчик, а ты перед следаком взаправду в штаны напустил? — спросила я, интересуясь этим потому, что самой приходилось разыгрывать перед противником для достоверности и не такие приколы. Использовались для этого в основном подручные средства, технические приспособления, грим и тому подобное. Один раз пришлось прикинуться разлагающимся трупом, чтобы обыграть противника.
— Нет, че я, отмороженный, чтоб по-настоящему мочиться, — пробормотал бандит, — знал, что следователь меня на допрос дернет, вот и придумал что-нибудь разыграть, чтоб не просек меня. Взял шарик детский, налил в него воды и трубку…
— Все, спасибо за информацию, — забрав диктофон, я повернулась к Александру. — Закладывай его. Он нам больше не нужен.
— Не-е-е-ет! Помоги-и-и-ите! — завыл Рябчик.
— Потешились, и будет, — проворчал настоятель. — Саша, разбирай стену, вытащим его оттуда.
— Сначала закладывай, потом разбирай, нашли фраера. — С недовольством Александр взялся за лом, саданул раз, другой по свежей кладке и развалил выложенную стенку. Ломом отодрал скобы. Мы с отцом Василием сняли со стены Рябчика и выволокли на середину коридора.
— Чтоб вы все сдохли, гниды! — хныкал бандит, весь мокрый от пота. — Уроды, падлы, суки рваные. Ведь придется ответить, придется.
— Что, будете его приводить к покаянию? — спросила я у настоятеля.
— Нет, он осознанно отринул Господа, — покачал он головой, — совершил убийство. Опасаюсь, он на одном тяжком грехе не остановится и убьет еще кого. Возможно, окунувшись в ад, называемый тюрьмой, он осознает тяжесть своих грехов и пожелает вернуться в лоно церкви. Пока не вижу другого выхода, как сдать его в милицию.
— Вот и правда, — обрадовалась я.
— Но я буду ходатайствовать перед судом о смягчении приговора, — продолжил настоятель, — тюрьма человека в любом случае не исправит.
— Ладно, делайте, что считаете нужным, — махнула я рукой, связывая Рябчику руки за спиной скотчем. — Отвезу его сейчас в отделение и отдам запись, потом съезжу за иконой, и моя работа окончена.
— Спасибо вам, Евгения Максимовна, за все, — сказал отец Василий, — если б не ваша помощь, неизвестно, как бы все обернулось. Меня могли убить. И многие еще могли пострадать. Спасибо вам от всех нас. Я буду за вас молиться.
— Это очень мило, но не надо благодарить меня раньше времени, — рывком я поставила Рябчика на ноги. — Скажете спасибо, когда я вернусь с иконой. — И, обращаясь к бандиту, добавила: — А ты, морда, шагай к выходу, пока я не сотворила над тобой насилия.
Рябчик послушно поплелся по коридору. Я за ним, подталкивая в спину рукой. Остальные молчаливой толпой провожали нас до входа.
Что дело — дрянь, я поняла на третьем шаге к машине. Слишком много вокруг незнакомых машин. Два джипа с затемненными стеклами на другой стороне улицы, припаркованные у тротуара. По телу пошли мурашки. Нас ждали. Друзья Рябчика? Нет. Скорее это были наемники отца Глеба, посланные меня устранить. Я сунула руку в сумочку за револьвером. Большой палец коснулся курка и отвел его до щелчка назад. Рябчик, испугавшись знакомого звука, встал как вкопанный.
— Что, хочешь пристрелить меня при попытке к бегству, падла?
— Не валяй дурака, двигай, — прошипела я ему в спину, чувствуя, как по щеке скатилась капелька пота. И вспотела я вовсе не от жары. Солнце уже скрылось. На горизонте сохранились лишь его красные отсветы. По улице гулял прохладный ветер.
Одновременно с конвоируемым бандитом я сделала еще один шаг к «БМВ», быстро оглянулась назад. Отец Василий вместе с Александром стояли на крыльце, провожая меня взглядами. И чего они там торчат? Нельзя было ни крикнуть, ни предупредить их. Из джипов бы сразу заметили. Что же делать? Еще шаг. До моей взятой напрокат машины рукой подать. Время растянулось, словно резиновое. Казалось, что мы двигались в воздухе, сопротивление которого было равно сопротивлению вязкого желе.
Краем глаза я уловила движение. Практически в один момент опустились боковые стекла джипов. Из окон плавно высунулись вороненые стволы черных «калашниковых» — «АК-100», снабженные глушителями.
— Ложись! — заорала я, толкая Рябчика на асфальт под защиту высокого бордюра, огораживающего подъем от церкви. Выхватила из сумочки револьвер и выстрелила в ближайший джип. Не знаю, попала ли в кого, однако ответили мне ураганным огнем из четырех автоматов. Бордюр взорвался крошевом из бетонных осколков и пыли.
— Мать вашу, суки-и-и! — тонко завопил Рябчик, прикрывая голову руками.
Я лежала с зажмуренными глазами на спине. Рой визжащих пуль скользил прямо в нескольких миллиметрах от лица. На лицо сыпались острые осколки бордюра. Не глядя, я высунула из-за укрытия револьвер, два раза выстрелила, а в следующую секунду раскаленная пуля распорола рукав моего жакета, царапнув руку. Потом огонь ослаб. Раздались щелчки заменяемых рожков.
— Бежим к машине, — скомандовала я вскакивая и с удивлением не обнаружила рядом с собой Рябчика. Взгляд скользнул дальше. Бандит вприпрыжку бежал по дорожке к перекрестку. Я кинулась за «Волгу», припаркованную в десяти метрах от моей машины, вытянула лезвие из пряжки на ремне и изо всех сил метнула вдогонку убегающему бандиту. Расстояние было слишком велико для броска, но я почти не промахнулась, попала не в колено, а в икру. Рябчик захромал и свернул за угол. Затем машину накрыло новым шквалом огня. За треском выстрелов захлопали дверцы джипов. Шаркающие шаги. Меня окружали.
— Обходи ее справа, Кнут, прикрою, — крикнул кто-то из наемников, ведя беспорядочную стрельбу по «Волге».
