Недостаток был только один – от этого места до городского парка, где я оставила «Фольксваген» Лики, было далековато. Понимая, что пешком дойду туда только к утру, я снова вызвала такси.
Водитель, не иначе выспавшийся за день перед ночной сменой, неутомимо сыпал анекдотами. Я же, намаявшаяся за этот длинный день и побывавшая во всех возможных передрягах на суше и на воде, лишь вяло улыбалась в ответ, мечтая только как можно скорее принять душ и оказаться в кровати.
– Что-то какая-то вы, девушка, невеселая, – заботливо проговорил водитель, доехав до места и принимая деньги. – Что-то случилось?
«Лучше тебе не знать», – чуть было совершенно правдиво не ответила я ему, но вовремя сдержалась.
Дойдя до места, где оставила машину, я убедилась, что все в порядке, и, снова оказавшись за рулем привычного транспортного средства, спокойно поехала по направлению к «Речному».
Но по дороге, прокручивая в уме события дня, я снова вспомнила о револьвере, который не раз мог бы мне пригодиться в сегодняшних стрессовых ситуациях. И еще вспомнила, что планировала заглянуть на стоянку клуба «Буратино» попозже вечером в надежде, что бдительных товарищей на приснопамятной «Ауди» уже не будет.
Слегка изменив направление, я через некоторое время уже парковалась неподалеку от ночного клуба, сиявшего всеми огнями и оглашавшего пространство звуками музыки. Выйдя из машины, я направилась к VIP-стоянке, стараясь избегать слишком открытых мест.
Знакомой «Ауди» в окрестностях клуба уже не наблюдалось, но за всем следил теперь сторож стоянки.
– Эй! Ты кто? Ты куда? – донеслось откуда-то сверху, едва лишь я успела ступить на территорию, уставленную крутыми автомобилями. – А ну пошла отсюда! Я сейчас собак спущу!
– Полегче, – с чувством собственного достоинства ответила я, удивляясь, что добрый дядя Коля, разрешивший мне поставить сюда машину, так быстро обо всем забыл. – Здесь моя машина. Вы что, не помните?
– Какая еще машина? Чего я тебе еще должен помнить? Иди отсюда, пока полиция не приехала.
Уже догадавшись, что это совсем не дядя Коля, я слегка сбавила обороты и от деклараций перешла к уговорам.
– Да вы что? Вы серьезно, что ли? – со всем возможным очарованием улыбаясь грубияну в сторожевой будке, проговорила я. – У меня здесь машина стоит. Вон тот «Фольксваген», видите? Мне дядя Коля разрешил поставить. А вы ругаетесь. А мне, между прочим, нужно кое-что взять оттуда. Срочно.
– Какой еще «Фольксваген»? – уже гораздо спокойнее пробубнил сторож, видя, что я щелкаю сигнализацией и машина отвечает. – Ходят тут всякие.
Он все еще продолжал ворчать, но уже гораздо тише, и я спокойно смогла пройти к собственной машине и покопаться наконец-то в бардачке.
Револьвер был на том же месте, на котором я его и оставила, рядом лежала почти целая пачка с патронами, вопрос был только в том, как мне умудриться под бдительными взорами стража вынести все это со стоянки.
Перерыв весь салон и потратив массу времени, я наконец-таки нашла старый пластиковый пакет. Сложила в него вместе с револьвером и патронами еще какой-то хлам из бардачка и добилась наконец того, что по своему внешнему виду пакет походил на обычный пакет, заполненный разными вещами.
– Что, не будешь забирать машину-то? – уже совершенно миролюбиво, как старую знакомую, приветствовал меня сторож, когда я выходила со стоянки.
– Нет, сегодня не буду, – дружелюбно улыбаясь, ответила я. – Просто нужно было вещи кое-какие взять. Срочно.
– А-а-а. Ладно, иди.
Следуя этому напутствию, я вернулась к брату-близнецу автомобиля, находившегося на стоянке, и теперь уже окончательно поехала домой.
«А хорошо, что моя машина сейчас здесь, – размышляла я по пути. – Хотя ночью соглядатаи Дворжецкого, по-видимому, не дежурят, но, несомненно, он знает, что свою машину я не использую. С другой стороны, ему известно и то, что я не сижу на месте. С третьей стороны, вряд ли он догадывается о существовании Лики, у которой точно такая же машина. Какой отсюда следует вывод? Враг не знает, на чем я езжу. Думаю, это хорошо».
На этой оптимистической ноте я подъехала к шлагбауму, преграждавшему путь в элитный поселок, и увидела, что он закрыт.
Предвидя еще один неприятный разговор, я уже собиралась выходить и начинать новые объяснения, когда заметила, что полосатая палка медленно ползет вверх.
«Что ж, хоть здесь нас помнят. Это не может не радовать», – с благодарностью думала я, переезжая условную границу.
Проехав по уже знакомой мне окраинной улице, я поставила машину на прежнее место, в заросли, и в коттедж вернулась через соседский участок, снова, к величайшему своему удовольствию, не повстречавшись с общительной собакой.
Впрочем, игривый пес наверняка уже видел десятый сон.
Уже на подходе к открытому окну, весь сегодняшний день служившему нам дверью, я услышала громкий и оживленный голос Сергея. Очевидно, он с кем-то говорил по телефону.
– Да ты что? Да ну? – восклицал он, находясь, кажется, в состоянии неподдельного удивления. – А потом что? Дела-а.
Тут он увидел меня, и его удивление приняло размеры поистине огромные.
Вытаращив глаза так, что они чуть не повыскакивали из орбит, Сергей с минуту смотрел на меня, не в силах произнести ни слова, потом ошарашенно проговорил в трубку, из которой давно уже неслись вопросительные возгласы:
– А? Чего? Да я ничего. Так ты, значит, говоришь, взяли ее? В плен увезли? А пообщаться с ней сейчас не хочешь? Вот она тут стоит, жива-здорова.
Теперь, похоже, на той стороне возникла пауза, поскольку все звуки стихли, а Сергей только блаженно улыбался, глядя на меня и от счастья, видимо, просто не находя слов.
– Женька! Это просто обалдеть! – восторженно выдохнул он, вложив в эти слова разнообразие одолевавших его сейчас эмоций. – А? Чего? – снова произнес он в ожившую наконец трубку. – Да говорю же тебе, вот она здесь. Собственной персоной. Можешь сам убедиться. На, поговори с ним, – продолжал он, протягивая мне трубку. – Это Ленька. Рассказывал мне сейчас, как на автобус напали и тебя в плен увезли, наверное, пытают сейчас.
– Алло, Леня? Привет, рада тебя слышать, – улыбаясь, сказала я, довольная тем, что могу снова разочаровать своих недоброжелателей. – Да что ты, какой плен? Они, похоже, на выкуп надеялись, но потом поняли, что с меня нечего взять, да и отпустили. Чего со мной валандаться. Так что за меня не волнуйся. И ты, и ребята можете даже не переживать. Передай всем, что со мной все в порядке.
– Видел?! – победоносно произнес Сергей, принимая обратно трубку. – Я же вам говорил, она каратистка. Ей с этими бандитами справиться – раз плюнуть. На одну ладошку положит, другой прихлопнет. А что Лерка? Лерка сама по себе. Да ты чего так о ней беспокоишься-то? Ты вон за себя лучше побеспокойся, – все больше мрачнея и раздражаясь, проговорил Сергей. – А то беспокоятся они. Один вон добеспокоился уже. Да о том самом я говорю, сам знаешь о чем. Кто к нам с мечом придет, тот, как говорится, сам упадет в свою яму. Ну спасибо! Спасибо, что ты веришь, что я не подстраивал. Приходи – в ножки поклонюсь. Чего ты там точно знаешь? Кащей? Кащей за ним ехал? Не удивил. Когда это Кащей по трассе ездил. Только и делает, что сворачивает. И что? Хм, значит, так написано ему было. Ладно, давай, поздно уже. Баиньки ложись. А то мы тут с тобой трындим, девушке моей спать мешаем. А ей отдохнуть нужно, сам понимаешь. Пока.
Сергей нажал на сброс и некоторое время отрешенно смотрел в пространство, о чем-то крепко задумавшись.
Потом, как бы вспомнив про меня, обернулся и сказал:
– Слышь, он говорит, что Кащей видел что-то. Хотя что это я. Тебе-то сейчас должно быть вообще не до того. Рассказывай, лягушка-путешественница, какие это такие приключения ты на свою голову там без меня словила. А то народ тут уже невесть что болтает.
– Да ничего особенного, влезли какие-то придурки на дороге, стали автоматами махать, велели сдавать наличность.
– А тебя-то с какой радости за собой потащили? Ты что, в драку с ними, что ли, полезла?
– Была нужда. Не знаю, просто так взяли, причину не стали объяснять, – ответила я, не желая пока распространяться о своих догадках. – Я подождала, пока они автобус пропустят, да и…
– Раскидала их, как щенят, – улыбаясь, закончил за меня Сергей. – Угадал?
– Почти, – улыбнулась я в ответ. – А что Леня сейчас тебе сказал? Интересное что-то?
– Да нет. То есть да. Он говорит, что Кащей ехал за нами в тот день. За мной и Стасом. Говорит, что он видел, как все произошло, даже рассказывал потом пацанам. Стас, похоже, в тот день жестко под кайфом был, не соображал ни хрена. То-то я все удивлялся, что он как с цепи. А когда он погнался за мной, Кащей за нами поехал. Ему же интересно, любознательному. А там на переезде, когда я проскочил, между ним и поездом, еще хренова туча места была. Сорок раз можно было затормозить. Да я и сам это знаю, я ведь видел расстояние-то. Да им разве объяснишь! Даже то, что он врезался не в первый вагон, а в какой-то там третий или пятый, даже это уже само за себя говорит. Если бы он близко был, если бы прямо за мной ехал, он бы в паровоз угодил. Потому что я едва-едва проскочить успел, перед самым носом. Да я не о том, я хотел насчет Кащея. Если он говорит, что видел, это ведь он, считай, свидетель. Это ведь можно как-то использовать?
