– Папа, я тебя не понимаю, – простонал Митрофан. – Твои мысли скачут, как блохи на бездомной собаке!
– Марго не смогла бы преодолеть такое расстояние пешком! А машина у нее, как ты знаешь, желтая! К тому же тачка всю ночь простояла на стоянке, это видел охранник из кафе «Бонапарт»…
– Почему не смогла бы? Любой женщине по силам пройти полтора километра…
– Марго не любая. – Базиль опять плюхнулся на табурет. Прикрыв лицо ладонью, он сдавленно произнес: – Она даже по комнате с трудом ходит…
– У нее что-то с ногами?
– Да. Что-то… – Он оторвал руку от лица и, устремив взгляд на потолок, забормотал: – Бедная девочка… Такая красивая, такая милая…
– Что с ней?
– Она карлица, Митя. Только в отличие от многих подобных ей, с очень слабыми ногами… Они тоненькие, как палочки, очень сильно искривленные, на таких больше двухсот метров не пройдешь.
– Ладно, оставим эту Марго. Поговорим о другом…
Но Базиль его не слушал, с интонациями профессиональной плакальщицы он продолжал причитать:
– Она хочет себе операцию сделать, я видел в ее комнате журналы. На такие муки собирается идти…
– Папа, папа, – Митрофан тряхнул отца за плечо, – угомонись, а?
– Жалко девочку…
– Понимаю, но давай на мгновение о ней забудем, пожалуйста. – Видя, что отец стал вполне адекватен, Митрофан продолжил разговор. – Ты сказал, что любой из одиннадцати мог убить Афродиту, почему ты пришел к такому выводу?
– На стоянке «Экзотика» я увидел шесть машин, все они темного цвета: черные, темно-синие, бордовые…
– Стоп! Ты сразу пошел по неверному пути…
– Почему это?
– Ты строишь версию на основании показаний какого-то шизофреника, это неправильно.
– Он алкоголик, да, но не…
– Шизофреник, папа, у него и справка имеется, – Митрофан развел руками. – Так что слова психически ненормального бомжа мы не может использовать, как свидетельские показания…
Базиль сдвинул густые брови, нахохлился, но вместо того, чтобы обиженно замолчать, как делал всегда, гаркнул:
– А это мы можем использовать, как улику? – И кинул на стол какую-то бумажку.
– Что это? – спросил Митрофан, беря ее в руки. – Записка?
– Да, прочитай ее. И обрати внимание на дату.
Митрофан пробежал глазами по исписанному неразборчивым почерком обрывку газеты. Затем зачитал послание вслух:
– «Тебе угрожает страшная опасность! Эта сука что-то заподозрила! Подробнее расскажу при встрече. Встретимся сегодня у тебя в три часа. Будь одна. Если опоздаю, подожди. Дверь не запирай. До свидания» – Он исподлобья посмотрел на отца. – Где ты это взял?
– Нашел у Марго под подушкой.
– И какой вывод я должен сделать, прочитав сие послание? Что твоей любимице Марго грозит опасность? И что из этого?
– Скорее всего, записка была адресована Афродите. Марго переехала в ее апартаменты на следующий день после убийства…
– Так, понял. – Митрофан опять прочел послание, уже более внимательно. – Ее заманили сей запиской в ловушку, ты это хочешь сказать?
– Похоже на то.
– И ты считаешь, что это кто-то из «Экзотика»?
– А ты так не считаешь?
– Ее мог написать один из клиентов, – задумчиво протянул Митрофан. – Но, вероятнее, это сделал кто-то из девочек… – Он подпер кулаком свой круглый подбородок и велел: – Расскажи-ка мне все, что знаешь. Опиши девочек, обстановку, короче, меня интересуют все твои наблюдения…
Базиль начал старательно пересказывать все, что услышал от Мадам и Марго, потом описал планировку здания, внешность девушек, клиентов, а закончил свое повествование самым неприятным известием:
– Ваш Слонов их постоянный клиент.
– Я так и знал… Не зря он мне ордер не подписывает. Ко-о-зел!
– Он еще и с Дизелем дружбу водит…
– Этот факт известный. – Митрофан в сердцах махнул рукой. – Сволочь продажная, а не прокурор! Быстрей бы его повысили, что ли, а то совсем работать не дает…
– Гнида, а не человек. – Базиль скривился. – Таких мочить надо. Сбросились бы всем отделом на киллера…
– Мы подумаем над этим, – вполне серьезно сказал Митрофан. – А пока надо как-то выбить ордер…
– Зачем?
– Как зачем? Ты же сам видишь, что следы ведут в «Экзотик»…
– Ну и что? Пусть ведут, а мы по ним тихонечко, осторожненько, с оглядочкой…
– Опять туда пойдешь? – взвился Митрофан. – Опять будешь из себя Бонда корчить? Нет уж! Помог – спасибо, но теперь я сам!
– Митя, послушай меня… – Базиль подсел к сыну, обнял его за плечи. – Даже если Слонов подпишет ордер, ты все равно в «Экзотике» ничего не найдешь…
– Я найду Марго, это во-первых…
– Перед тем как подписать ордер, прокурор позвонит Мадам. И к тому моменту, как вы приедете, в особняке никого не будет…
– Мы установим наблюдение. Будем осматривать все машины.
– И в конец запугаете девочку.
– Ничего страшного. Глядишь, напуганная, она что-нибудь вспомнит! – Митрофан повернулся к отцу, посмотрел ему в глаза. – Ей ничего не грозит, папа! Она не убивала, я в это верю. Мне просто надо ее допросить…
– Не следует пороть горячку, Митя. Прошу тебя.
– Какую горячку? Мы топчемся на месте третий день! У меня нет ни одной путной версии. – Он стукнул кулаком по столу. – Ни одного свидетеля, кроме бомжа-шизофреника, ни одного отпечатка – я тебе не говорил, что их очень старательно затерли? – ни одной улики! Была надежда на обгоревшую записку в пепельнице, но даже ее не смогли восстановить…
– Я упоминал об охраннике из «Бонапарта», поговори с ним, он парень наблюдательный, может, что-то видел… Сходи завтра в ресторан «Монреаль», его хозяин был постоянным клиентом Афы, вот тебе и свидетель!
– У меня целый список этих клиентов имеется! В нем пятнадцать человек.
– Смотри, как хорошо!
– Ничего хорошего! Потому что в нем такие фамилии, что я даже не знаю, на какой козе к этим господам подъехать…
– Выбери кого попроще, к тому и подъезжай…
– С двоими сегодня имел беседу, – прищурившись, выпалил Митрофан. – Ни тот, ни другой не сознался в том, что был клиентом Афродиты. А доказательств у меня, как ты понимаешь, нет!
– К ресторатору все же сходи, – настаивал Базиль. – В ночь, когда Афродиту убили, он наведывался в «Экзотик» и имел с ней секс…
– Откуда ты об этом знаешь?
– Марго сказала. Еще она болтнула про какого-то Коня. Знаешь такого?
– Гришка Коньяков, по кличке Конь? Знаю, он был так называемым продюсером Афродиты. Завтра у меня с ним встреча.
– Видишь, как много у тебя завтра дел! Вот и занимайся ими, а Марго предоставь мне.
– Нет.
– Митя, дай мне хотя бы сутки. Я поговорю с ней, она меня послушает.
– Нет.
– Пойми, ты ничего не добьешься, действуя своими методами! Мадам сама не будет помогать милиции, и девочкам не даст… – Он схватил сына за руку. – Вечером я опять съезжу в «Экзотик» и поговорю с Марго. Поверь, если она что-то знает, скажет мне…
– Хорошо. Даю тебе сутки. Если за это время ты ничего не узнаешь, я схвачу твою драгоценную Марго и упеку в кутузку! Даже Мадам не поможет, ясно?
– Ясно, – кивнул Базиль.
– А теперь давай есть. Я тоже проголодался…
Базиль снял с плиты сковородку, открыл крышку, из-под нее тут же выбился сизый дым, и пахнуло гарью.
– Сгубили котлеты, – констатировал Василий. – Два горе-сыщика сгубили полкило первоклассных телячьих котел…
– Придется есть сыр с плесенью. Больше у нас ничего нет.
Базиль брезгливо сморщился, но, посмотрев на почти полную бутылку «Матрицы», бодро сказал:
– А ладно, давай свой сыр. Под водку и плесень сойдет.
Только Марго распрощалась с Базилем, только прилегла на кровать, чтобы подремать, как в дверь постучали. Пришлось вставать и открывать. Это была Ева Браун. Как всегда в черной коже: корсете, шортах, ботфортах, перчатках до локтя и фашистской фуражке. Ее роскошное тело блестело от пота, большая грудь вздымалась, рука, державшая плеть, подрагивала. Очевидно, Ева только что закончила пороть очередного клиента.
– Можно у тебя умыться? – спросила она, убирая плетку за голенище сапога. – Вспотела, сил нет!
Марго посторонилась, Ева влетела в комнату, сорвала маску. В этот момент тот, кто не знал, какова Браун на самом деле, не смог бы сдержать стона разочарования, потому что лицо ее, в отличие от безупречно прекрасного тела, было жутко некрасивым: грубым, рябым, носатым.
– Фу! – выдохнула Ева, утирая пот со лба. – В этой коже можно сдохнуть от жары!
– Раковина там, – Марго указала на дверь в ванную комнату.
Ева кивнула и удалилась. Марго проводила ее взглядом, еще раз поразившись тому, как прекрасно Ева Браун смотрится со спины. Просто валькирия!
«Мое б лицо, да к ее телу, – не без грусти подумала Марго, – получилась бы идеальная женщина! А так две несчастные уродки, годные только на то, чтобы обслуживать похотливых козлов!»
Хотя зачем обобщать? Ева совсем не чувствовала себя несчастной. У нее были родители, муж, сын, все такие же некрасивые, как она. У нее были квартира, машина, дачка и тяжелая, но хорошо оплачиваемая работа… Пришла Ева в «Экзотик» тридцатилетней женщиной с ненужным дипломом преподавателя рисования. До этого она год стояла на бирже, продавала газеты, штамповала пуговицы, выращивала вешенки на своей лоджии, выгуливала чужих собак за смешные деньги. А еще тянула на себе дом, огород, стариков родителей, мужа лентяя и несовершеннолетнего сына.
