В одном из домов отворилась дверь, в ее прямоугольнике на секунду мелькнул силуэт не то мужчины, не то женщины. Дверь быстро закрылась, и сумерки поглотили человека. У Роджера не было никаких оснований предполагать, что этот человек вышел из дома 17, куда он сам направлялся.
По мостовой торопливо застучали каблуки женских туфелек. Не было также оснований думать, что эта женщина — жена Дуба.
Женщина перешла на другую сторону улицы, не замедляя шага.
Роджер осветил карманным фонариком двери ближайшего дома. Номер 9. Вышла ли она из номера 15 или 17? Он подошел к 17-му, увидел свет, падающий из окна на землю, освещенную часть комнаты, как если бы внутри была полностью открыта дверь во внутренние помещения. Значит, кто-то был дома.
Перед домом имелся игрушечный палисадник, калитка не была заперта. Роджер поразился, почему приусадебные участки были такими крошечными, если дальше раскинулась бескрайняя неосвоенная вересковая пустошь.
Но эта мысль промелькнула и исчезла. Он подошел к двери и нажал звонок. Интересно, ожидала ли сестра Сида Картрайта подобного визита?
Если только она слышала, что случилось с Джорджем Энзеллом, она должна быть этим страшно взволнована. К тому же она не могла не переживать из-за потери отца и маленького брата.
Так думать было негуманно, но Роджер радовался тому, что в подобном настроении люди склонны говорить откровенно. Конечно, придется начать их беседу с заверения, что он ничего не расскажет репортерам о ее близости с Джорджем, если только ее показания не потребуются, чтобы спасти его от газовой камеры.
Но это уже не зависит от него, Роджера.
Никто не ответил. Он позвонил вторично. И тут он услышал, как заработал двигатель машины, и сразу же подумал об автомобиле, стоявшем у поворота с выключенными огнями. А потом ему почудился приглушенный крик.
Не раздумывая, Роджер повернулся и побежал назад, к углу. Поскольку та машина была развернута в его направлении, он ее должен вскоре увидеть. Казалось, что жалобный крик все еще дрожит в воздухе, и это заставляло его бежать еще быстрее.
Роджер находился уже у самого поворота, когда взревел двигатель, и он увидел черную массу автомашины, у которой так и не были зажжены огни. И все же при неясном свете ему удалось разглядеть, что внутри двигаются какие-то фигуры, по всей вероятности происходит борьба.
Он закричал зычным голосом:
— Остановитесь!
Машина пронеслась мимо, грохота было больше, чем настоящей скорости. Роджер добежал до угла. Его собственная машина стояла в сотне ярдов дальше по дороге. Он предпочел тогда пройти пешком, чтобы его машина не была узнана. Теперь он проклинал свою осторожность, потому что боялся потерять из виду машину-нарушительницу, пока он добежит до своей.
Машина свернула вправо, к основному шоссе, ведущему к центру Арнткотта, подальше от пустоши. На повороте водитель включил фары и задние огни, довольно яркие, но они были уже так далеко, что разобрать номер не представлялось возможным.
Вот и машина Роджера.
Впереди виднелся единственный качающийся из стороны в сторону уличный фонарь, несомненно, машина его миновала.
Он вскочил в свою машину и потерял драгоценную минуту, ища в темноте отверстие для ключа зажигания. Но вот мотор застучал, успокаивая своим четким ритмом, и Роджер получил возможность пуститься в погоню за машиной, красные огни которой все же не успели окончательно скрыться из вида.
Навстречу ему двигался какой-то довольно слабый свет. Оказывается, это был велосипед. Поравнявшись с ним, Роджер затормозил и опустил стекло. Ему повезло: это был полицейский в форме.
Он закричал:
— Констебль! Я Вест из Ярда!
Последовало испуганное: «Да, сэр?!»
— Быстренько отправляйтесь к телефону, объявите розыск машины марки «Райли-Следопыт», образца 1955 года. Она только что проехала мимо вас. Постарайтесь ее задержать.
— «Райли-Следопыт», сэр, 55?
Человек повторил, оборачиваясь назад.
Задние красные огни «Следопыта» виднелись уже очень далеко. Роджер сразу же включил вторую скорость, не обращая больше внимания на велосипедиста. Тот, разумеется, начнет расспрашивать о подробностях, а он, Роджер, потеряет из виду «Следопыта».
Двигатель взревел.
— Минуточку, сэр!
Сейчас в этих двух словах послышалась настойчивость.
— Поезжайте напрямик. Наискосок, совершенно верно, «Следопыт» сейчас направился к главной дороге. Если вы здесь свернете вправо, а на первом же повороте возьмете влево, вы окажетесь на шоссе раньше его!
Слава всем провинциальным полицейским!
— Спасибо!
— …Я сейчас же еду звонить, все будет сделано, сэр…
Последние слова Роджер уже услышал на ходу.
Сначала влево. Нет, влево у поворота.
Роджер выключил передние фары и увидел высокую стену, окружающую чье-то частное владение. Ага, вот поворот. Значит, налево.
Дорога была страшно узкой, так что он чуть ли не царапал крылом о кирпичи. Теперь поворот вправо. Он внимательно присматривался к зеленым ограждениям, отливающим серебром в свете его фар. Задних огней «Следопыта» больше не было видно. А как бы Роджер хотел, чтобы они мелькнули перед ним, хотя бы на одно мгновение…
Когда же будет этот проклятый поворот? Не прозевал ли он его в темноте? Ему казалось, что он теперь углубляется в чернильную темноту пустоши. Правда, он уже настолько ознакомился с топографией здешних мест, что понимал, он едет по направлению Фолей-Виллиджа, а если эта дорожка не петляет, то он попадет на шоссе севернее и самой деревни, и Арнткоттских конюшен. Она должна пройти севернее Фолей-Холла.
Впереди заблестела светлая стрелка, это дорожный указатель, а вовсе не привидение, как можно было бы предположить.
Роджер нажал на тормоза, готовясь завернуть, и на всякий случай погудел. И не напрасно. На той дороге, куда он свернул, прижавшись к изгороди, стояли девушка и парень. Рот и глаза у девушки были широко раскрыты от ужаса. Парень мужественно загородил ее своим телом. Но машина Роджера проехала, никого не задев. На лбу у него появились капельки пота. По всей вероятности его испуг при виде этой влюбленной парочки был куда сильнее, чем их.
В душе он уже ругал себя за то, что так опрометчиво воспользовался советом констебля. Ведь если бы он не притормозил вовремя…
Теперь дорога хотя и оставалась узкой, но зато она была совершенно прямая, и Роджер видел ее на большом расстоянии под светом своих фар.
Как-то само собой получилось, что он постепенно опять увеличил скорость, и вскоре на спидометре уже снова была цифра 70. Из изгороди выскочил перепуганный зайчишка и замер, загипнотизированный световым лучом.
— Пошел прочь, косой!
Понял ли заяц или нет, но он успел перебежать дорогу и скрыться в кустах на противоположной стороне как раз перед колесами машины.
И тут Роджер заметил отсвет фар автомобиля выше кустов, совсем неподалеку, и понял, что он добрался до главной дороги, которая проходила мимо поворота на частную дорогу к Фолей-Холлу.
Был ли это «Следопыт» или другая машина? Если да, то он достигнет начала этого поворота в каких-то пятидесяти ярдах перед ним.
Роджер больше не выключал фар. Вторая машина шла на огромной скорости, выхватывая из темноты своими фарами куски дороги и окружающего пейзажа. Он видел, как она промчалась. Она была черная, блестящая, но в отношении марки он не был уверен: слишком велика была ее скорость.
Когда Роджер выбрался на шоссе, вторая машина была в сотне ярдов впереди, а не в пятидесяти, как он рассчитывал, и этот разрыв постепенно увеличивался. Тогда Роджер еще больше увеличил скорость. Он с негодованием смотрел на свой спидометр, который, по его мнению, просто не хотел передвигаться. И все же в скором времени его стрелка приблизилась к 80.
Он увидел, как из темноты на него наползли здания конюшен, освещенный циферблат больших часов. Он даже успел заметить двух констеблей, которые внимательно смотрели на мчащиеся по шоссе машины. В конюшнях было зажжено больше фонарей, чем всегда.
Роджер не был уверен, что впереди мчит «Следопыт», а тем более, что Мейбл Три все еще находится в этой машине. Возможно, на этот раз ему изменило чутье и подвело не в меру разыгравшееся воображение, так что он обманулся и напрасно тратит время… Не исключено, что теперь еще будет объявлен общий розыск, и половина всех работников Округа будет искать «ветра в поле».
Внезапно красные задние огни впереди свернули вбок, фары на секунду осветили где-то в глубине Каприз Фолеев, потом, как по мановению волшебной палочки, все огни погасли, и впереди уже не было ничего, кроме непроглядной тьмы.
Пока Мейбл ждала на углу, ее пальто тесно облепило ее фигуру, ибо в этом месте ветер продувал решительно со всех сторон, и теперь она буквально стучала зубами и от холода, и от панического страха.
