– А почему вы решили, что Ольга моя жена?
– Я запомнил вас, когда вы провожали группу. Вы привезли Ольгу на красном Опеле.
– Да.
– Вы смотрели на неё особым взглядом. Не брат, не любовник, а именно любящий муж… Так найдите душегуба и отомстите! Не всегда мы должны прощать обиды врагам нашим. Это правильно, когда око за око. Прости меня, господи, что спорю с тобой!
* * *
Илья Ромашкин приходил в себя долго. Очевидно, Арсений, его новый хозяин, переборщил с зельем. Снотворное надо было подбирать на кило живого веса. Но у изобретателя только мозгов было много, а рост и вес – значительно ниже среднего.
Когда в глазах прояснилось, он понял, что лежит в другой комнате. Тоже подвал, но с евроремонтом. Хотя не по западной Европе. Так себе, Болгария или, максимум, Польша… Кровать помягче, мебели побольше. Холодильник, телевизор, кофеварка. А за открытой дверью просматривался душ со всем остальным.
Ромашкин сел и пошевелил пальцами рук – еще вялые. Но левое полушарие работает в полную силу… А вот и правое подключилось.
Итак, кто-то похитил его и перевез в новый дом. Есть плюсы – более комфортные условия содержания. Но могут быть и минусы. Новые наставники наверняка умнее Виктора, Сергея, а тем более Федора. У этих убежать будет труднее.
Особенно жалко старую кровать. В ней Илья хранил изготовленную им взрывчатку. Не пластид, не динамит, но старый дом разнесло бы. Пусть не весь, но три стены точно!
Это у Виктора знания по химии были на уровне пятого класса. Нулевые знания. Он и предположить не мог, что селитра не нужна для синтеза алмазов, а нужна она совсем для другого.
Ромашкин встал и подошел к своим приборам. Сгребли всё, вчистую. Даже лом, что пылился в углу… Но расставлено все аккуратненько, тряпочкой влажной протерто. Ювелиры!
Ромашкин сел за стол и, пользуясь примитивным студенческим шифром, попытался набросать план дальнейших действий. Ничего заумного! Надо познакомиться с новым хозяином и прощупать его, прикинувшись простаком, ботаником.
Далее – надо на новом месте наладить производство алмазов и зашифровать самую изюминку. Никто не должен это повторить.
Последнее – готовить побег. Убежать и отомстить!
* * *
Верочке досталась сорокалетняя туристка по имени Вероника. Она обитала возле метро Новые Черёмушки, в некогда элитном райончике под народным названием «Бобровый заповедник». Оно приклеилось к этой группе домов из светлого кирпича в те времена, когда массы трудящихся ходили в кроличьих шапках, а здешние жители носили на головах бобров.
Вероника Ростова на первый взгляд была женщиной добродушной, общительной, хотя и несколько разбитной. Но очень скоро Вера поняла, что влипла.
Особо брезгливым человеком Верочка не была, но никогда не умела общаться с проститутками. Даже с бывшими. А госпожа Ростова была именно таковой. И в разговоре она даже не пыталась скрыть свое темное прошлое! Или оно не казалось ей таким уж темным? Пусть не светлое, но уж точно – яркое, разноцветное и горячее.
Пять лет назад Вероника завершила карьеру и вышла замуж за богатенького из бывших. Самое милое дело – стар, ленив и не ревнив.
Естественно, что в Европе Вероника была одна, без мужа. Это была давняя поездка, еще за месяц до того, как Ольга впервые посетила ювелира Ван Гольда.
– Помню я эту девочку. Шустрая, но без лоска. Нормальная такая. Сама жила и другим давала.
– В каком смысле?
– В том смысле, что все веселились от души. Она же гид и распределяла всех по номерам. Так в Париже она подселила меня в трехместный к двум студентам.
– И вы согласились?
– Ты что, подруга, с дуба рухнула? Кто ж от такого откажется? Ребятки только в институт поступили, и им предки подарочек соорудили – Версаль, Лувр, Джоконда, Мона Лиза. Так они ничего этого и не видели. Мы с ними из койки не вылезали… Какой отсюда вывод?
– Не знаю.
– Самым важным из искусств для нас является секс!
Вероника встала, сладко потянулась и мягкой походкой кошечки подошла к серванту. Порылась немного и вытащила пачку фотографий. Сначала просмотрела их сама, вспоминая что-то очень приятное, а потом протянула Вере:
– Вот они, мои ребятки. До меня – совсем зелененькие были. И грубые. Один напор и никакой утонченности чувств… И это они, но уже в Москве…А вот твоя Ольга со своим Олегом.
– С кем?
– С парнем своим. Тоже студент, но где-то на последних курсах… Что прикольно – она сама ему поездку оплатила и кучу карманных денег дала.
– Не понимаю, Вероника. Зачем он был нужен Ольге?
– Удивляешь, подруга! Тебе объяснять, зачем мужики нужны? Спала она с ним! Всю дорогу вместе в одном номере жили.
– Но у Ольги такой замечательный муж.
– Не знаю, подруга, не пробовала… И она же на две недели уезжала. Ты бы могла столько выдержать? Я и двух дней не могу… И потом, не всё же время одну еду есть. Сегодня оладушки, а завтра – бифштекс с кровью.
– Простите, Вероника, мне пора. Можно я заберу фото, где Ольга с этим Олегом?
– Бери… Что, понравился? Я вначале тоже на него запала. Хотела адресок списать. Но со своими телятами заигралась.
– А где учится Олег?
– МГУ, истфак. Курс четвертый или пятый… Блондин и глазки веселенькие. Похож на того поэта, которого Безруков играл.
Вечером Верочка с гневом рассказала Сытину почти всё. Про распутную Нику, про бедную Джоконду, про телят. Про всё, кроме Олега. Про это – язык не повернулся. Пусть Леша сам узнает. Его жена, в конце концов! Следить надо было…
Они ждали к позднему ужину Оксану, и та пришла. Нет, ворвалась! Влетела с визгом и жаждой сообщить нечто важное:
– Кошмар, что в театре делается! Тихий ужас. Полный шок!
– Успокойся, Оксанка. Садись за стол и все выкладывай. Четко и конкретно.
– А конкретно то, что пришел к нам следователь и сообщил об аресте Семена. И не за хранение оружия, а за убийство.
– Кого?
– Тебя, Верочка… Проверили они пистолет, и точно. Из него убили тебя. И только я в театре знаю, что не тебя, а ту, которую ты видела на лавочке. У меня всё перепуталось, а у милиции всё сходится. Он домогался, ты дала ему в глаз, он обиделся и застрелил. И оружие при нем, и отпечатки на месте. И еще у ментов одно доказательство – бред нашего Семена. Он всё время говорит, что похоронили тебя ошибочно, а ты пришла к нему права качать. Вроде как, с того света заявилась…
– И что теперь будет?
– Упекут Семена в психушку. Лет на десять, не меньше. Он, конечно, подлец и бабник, но жалко мужика…
Всё смешалось в доме Оксаны. Известие о странной судьбе «Вальтера» перепутало все версии Сытина и Верочки, все их представления о добре и зле.
До сих по убийцу Ольги надо было искать в её туристических группах. Или в окружении Милана Другова и людей в серой Хонде, которые напали на дачу. Злодеем мог быть глуповатый Федя и его хозяева. А у Веры с её арбатской комнаткой были свои заморочки. С Ольгой их связывало только место на кладбище. И вдруг всё перепуталось в единый клубок.
Теперь основным подозреваемым становился Петр Колпаков. Бывший мент. Громила по прозвищу Малыш, которого так некстати полюбила доверчивая Наталья.
У Сытина не было сомнений, что все нити ведут к Малышу. А как же иначе! Он привез в домик на Оке пистолет, из которого убита Ольга? Он признался, что его шеф Чуркин хотел устранить Верочку? Он является приятелем Аркадия – очень темной личности?
Но самое неприятное для Сытина было то, что подлый Чуркин – ювелир. Был бы он слесарем или банкиром – не так страшно. Не вспоминались бы намеки девиц из Турбюро о парижском дружке Ольги. Они, конечно, не говорили о степени знакомства, но в игривых глазках угадывалась клубничка.
И неизвестный гад из Парижа, и пресловутый Чуркин – ювелиры. А не один ли это человек? Такие совпадения бывают только в детективах, но бывают!
– Как ты думаешь, Верочка, твоя квартира на Арбате еще на ремонте?
– Думаю, что он завершается.
– Отлично! Предлагаю тебе новую роль. Сможешь изобразить инспектора по делам мигрантов?
– А такие есть?
– Неважно! Перевоплотись, создай образ. Ты же играла бабу Ягу на новогодних елках… Этот Чуркин ювелир, а значит жмот. И рабочих нанял дешевых. Хохлов или молдаван. Твоя задача – отвлечь их, запугать. Кричи про липовую регистрацию, грози выслать из Москвы.
В подъезде арбатского дома было всего восемь квартир. Во всех – новые хозяева, но они еще не объединили усилия для ремонта общих площадей. На лестнице полный разор и туманный намек на буржуазный шик царских времен. Кое-где остатки лепных украшений, на трети оконных витражей еще остались веселенькие цветные стекла.
Верочка вела Сытина как к себе домой. Только перед входной дверью замерла – где любимая бронзовая ручка, до блеска отполированная за сотню лет? Кроме того, исчезла и сама дубовая дверь с шестью звонками. На её месте стало нечто бронированное и оттого – неуютное. Не вход в квартиру, а переборка в отсеке подводной лодки.
