— Пылевые частицы, плотность незначительна. Для нашей защиты не представляет угрозы,
— Откуда оно здесь взялось? — продолжал настаивать Клёнов. — На такой высоте над планетой не бывает пылевых облаков.
Теперь наконец вмешался Райков:
— Сделайте экспресс-анализ пылевых частиц.
— Уже сделано. Кислород, водород, гелий, частично азот, инертные газы. Скорее всего это остатки кометного хвоста.
Все снова занялись развернувшейся внизу внушительной панорамой наступления. Кольцо силового поля сжималось всё больше, отдельные очаги сопротивления оперативно подавлялись, и казалось, ничто уже не помешает победному шествию машин.
Одному Клёнову не давало покоя странное облако, неумолимо приближающееся к эскадре. Его нижняя граница слегка светилась.
— Нельзя ли сменить эшелон, чтобы уйти от контакта с пылевыми частицами? — обратился он непосредственно к Райкову, но отозвался энергетик.
— Манёвр обойдётся слишком дорого. На какое-то время мы вообще потеряем контакт с нашим десантом на планете и лишим его поддержки. Энергетические каналы придётся погасить и использовать накопители для собственных двигателей. Наша защита даже не заметит пылевых частиц такой плотности.
— Почему они светятся? — не унимался Клёнов.
— Очевидно, ионизация.
— На такой высоте не может быть ионизации! — взорвался Клёнов.
— Вышлите в это облако автоматический разведчик, — распорядился Райков, всё ещё не переключая изображения облака на главный экран. И потому один лишь Клёнов из всех присутствующих в главной рубке специалистов видел весь эпизод от начала до конца.
Крохотная светлая точка разведчика отделилась от корпуса Севастьянова и, стремительно наращивая скорость, ушла от эскадры. Для начала манёвра у них оставалось всего несколько минут, потом уже будет поздно, они не успеют изменить орбиту. С нарастающим волнением Райков следил за этой крохотной частичкой эскадры, уходящей вперёд.
Взрыв произошёл на самой границе облака, ещё до того, как разведчик вошёл в его плотные слои. Он был такой неожиданной силы, что экран, запылавший ослепительно голубым огнём, сразу же почернел, и тут же завыли и замигали сигналы общей тревоги. Голоса операторов, перебивая друг друга, докладывали цифры мощности, плотности потоков, скоростей. Не дожидаясь команды, управляющие автоматы всех кораблей, оценив ситуацию быстрее людей, уже начали операцию расхождения. На всех кораблях заработали двигатели.
— Всю мощность на силовую защиту. Веерный огонь протонами по курсу всех кораблей!
— Антипротонами? — не понял оператор. Райков пояснил:
— Обычными протонами. Перед нами антиматерия. Один Клёнов это вовремя понял.
— Просто я один знал, чего от них ждать… — тихо проговорил Клёнов, вцепившись в подлокотники кресла,
Они едва успевали. Огонь полыхал теперь внизу под всеми кораблями, сплошное море огня было и впереди по курсу, но там он постепенно бледнел, нос корабля задирался всё выше, появились первые огоньки звёзд.
— Кажется, проскочили…
— У нас был ещё солидный резерв мощности, — обиженно проговорил энергетик.
— Скажите спасибо Клёнову, — резко сказал Райков. — Посмотрел бы я на вашу мощность в центре этого облака! Даже здесь наружная температура на пределе!
—Будем возвращаться на прежний курс?
— Оставаться на этой орбите и следить за носовыми экранами! Вышлите вперёд автоматическую разведку.
Сразу же, как только восстановили энергетический контакт с планетарным десантом, наступление на долину Серых скал продолжилось. Убедившись, что атака на эскадру не имела успеха, противник стал проявлять нервозность.
Кольцо вокруг Серых скал сжималось всё больше, и всё дороже обходился им каждый следующий метр продвижения к цели. Огненные столбы энергетической поддержки теперь не гасли ни на секунду, отдавая атакующим машинам полную мощность генераторов всех четырнадцати кораблей. Пузырь силовой защиты противника, приняв на себя давление десятков гигаватт мощности полей, препятствовал продвижению, наливаясь малиновым светом. Время от времени на границе противоборствующих сил проскальзывали ослепительные сполохи статических электрических разрядов, сопровождаемые грохотом, от которого содрогались соседние скалы.
Потерпев неудачу с несколькими вылазками бионов, противник больше не пытался использовать асимметраторы за пределами очерченной силовой защитой зоны.
К сожалению, о том, что происходило за огненной стеной, они не могли даже догадываться. Купол защиты колебался, иногда в отдельных местах напряжение временно слабело, и туда сразу же вдавливалось, вливалось поле атакующих машин, стремясь разорвать купол, ворваться в его пределы, смять и уничтожить сопротивление.
Энергетическое напряжение атаки и противостоящей ей защиты достигли таких запредельных величин, когда простая остановка стала уже невозможной. Слишком мало пространство, на котором столкнулись чудовищные силы. Казалось, этому не будет конца.
«Да прекратите же, прекратите! — хотелось крикнуть Райкову. — Неужели вы не видите, как далеко всё зашло, в какую пропасть заносит нас раскрученная мельница атаки?!»
Вот-вот чем-то всё это должно было кончиться. Скорее всего неизбежной уже катастрофой…
Крошечный огненный шарик отделился между тем от купола защиты и стремительно двинулся навстречу атакующим машинам. Это казалось невероятным, невозможным, и тем не менее это было так.
Несмотря на чудовищное давление, у обороняющихся нашлись силы для того, чтобы выдвинуть вперёд этот объект, прикрытый индивидуальной защитой такой мощности, что он смог прорваться сквозь поле атаки.
Что там было, внутри этого огненного шара, катящегося навстречу уникарам? Ни один датчик не мог дать ответа на этот вопрос при такой интенсивности энергетического взаимодействия.
С орбитальной высоты происходящее внизу казалось всего лишь театральным действием, условной декорацией, игрой.
Но вот мыльный огненный пузырёк лопнул, раскололся, как грецкий орех, исчез. На какую-то долю секунды стремительно сменившие объективы автоматы бросили им навстречу на всех центральных экранах усмехающееся нечеловеческое лицо.
Они успели рассмотреть и запомнить лишь эту противоестественную усмешку, на которую не способен ни один робот, лишь существо, знающее, что такое смерть, и понимающее всё, что должно последовать за исчезновением защиты, — могло так усмехнуться.
Казалось, огненному грибу, выраставшему из этого крошечного чёрного семечка, ещё секунду назад бывшего живым, разумным существом, не будет конца. Гриб всё рос и рос вверх, пробивая верхние слои стратосферы, наполняясь яростным фиолетовым клубением, обрастая чёрными отметинами пыли и газов, раздуваясь вширь и закрывая от них всё происходящее внизу. Один за другим, вонзаясь в поверхности ядовитой белёсой шляпы, термоядерного взрыва, гасли фиолетовые копья энергетической подпитки в эпицентре взрыва. Разрушалась структура всех энергетических каналов.
— Будем продолжать? — тихо спросил главный энергетик. Он был мертвенно бледен. Клёнов видел, как мелко дрожали пальцы его правой руки, скорчившиеся возле инициаторов мощности.
— Что это было, аннигиляция? — спросил Райков. Мельком взглянув на приборы, физик кивнул: — Примерно восемьдесят килограммов эквивалентной массы. Сто пятьдесят — двести килотонн. Защита на танках могла выдержать. Остальные автоматы скорее всего уничтожены.
Труднее всего бывает остановить запущенную не тобой машину. Из простого исполнителя чужой, навязанной обстоятельствами воли превратиться в человека, принимающего подлинное и окончательное решение.
— Выключить генераторы, — угрюмо проговорил Райков. — Я свёртываю операцию. Возвращайте всё, что осталось от десанта, на корабли.
Тишина, повисшая в рубке, словно подчеркнула всю меру ответственности, которую только что взял на себя один человек.
— Мы не использовали и десятой доли наших возможностей! — возразил главный инженер, не желая мириться с поражением.
— Я знаю. Выполняйте приказ, — сухо распорядился Райков, а Клёнов подумал: «Не этой ли минуты так боялись те, кто любыми средствами стремился не допустить участия в рейде именно этого человека? Чего они добивались? Окончательной расстановки сил? Уничтожения Ангры? Ведь если бы на месте Райкова сидел сейчас другой человек, можно было бы и продолжить штурм…»
Ещё один-два таких удара, - и кора планеты не выдержит. Над лесами Ангры, над поселениями людей и всех других существ, представлявших здесь десятки разных миров, пронесётся смерть, и виноватыми в этом окажемся мы, люди. Не этого ли с таким упорством добивались их противники? Ведь они в какой-то степени могли предвидеть будущее, и не зря так боялись этого человека. Там, где время течёт в обратную сторону, будущее становится прошлым, не успев ещё даже родиться. Так чего же они всё-таки хотели? Этого он не знал. Этого он не мог понять и чувствовал лишь неумолимый ход времени. Рождались и таяли в наступившей тишине те самые неповторимые мгновения, которые несли с собой начало какой-то новой и пока ещё неведомой эры.
