Что-то удивило меня в этом объяснении, и через несколько секунд я понял что: слова посетившей позавчера нас Беты. Слова о том, что ей с самого детства говорили о будущем переезде в Англию.
— Я, к сожалению, так до сих пор и не успел толком познакомиться с доктором, но дочь его производит крайне приятное впечатление. И мне показалось, что она умная и решительная девушка.
— Не могу вам ничего сказать, капитан, на счет этих качеств, но то, что она красива — бесспорно. И бедный Стив, мне кажется, в последнее время только о ней и думал.
— Она отвечала ему взаимностью?
— Э… не решусь ничего утверждать. Во всяком случае, последние два-три месяца они встречались почти ежедневно. И проводили много времени вместе.
Мэтью с удовольствием принял еще чашку чая и тут же хлопнул себя ладонью по лбу.
— О, джентльмены! В вашей прекрасной компании я совсем забыл, с чем сюда шел.
Он осторожно извлек из большого нагрудного карман вчетверо сложенный листок бумаги и протянул его Пэро.
— Вот. Вы просили письмо покойного Майкла, которое Стив привез Джону. Я его нашел.
Гость стал помешивать ложечкой чай, а Пэро развернул листок и сдвинул его в мою сторону, чтобы я тоже мог видеть текст.
Крупным красивым почерком было написано всего несколько строк.
«Брат!
Я не виновен в смерти отца. Это чудовищное наваждение. А правильней сказать — чудовищное и непонятное для меня преступление. До последнего своего вздоха я буду надеяться на справедливость и свое оправдание. Призываю тебя к милосердию.
Майкл»
Позволив мне прочитать, Пэро не стал спешить отдавать письмо.
Он почему-то долго вглядывался в эти короткие отчаянные строки, потом осмотрел листок с обратной стороны и задал неожиданный вопрос:
— Скажите, мистер Уиттон, а в чем находилось письмо? Наверное, был и какой-то конверт?
Воцарилась тишина. Мэтью сдвинул брови и посмотрел на абажур. Потом почесал переносицу.
— Конверт, конверт… Позвольте! А и не было никакого конверта! Сейчас я ясно вспомнил — Стив вынул этот свернутый вчетверо листок из книги. Какая-то книга на испанском языке, и там между страниц он держал письмо.
— Несколько странный способ, вы не находите?
— Тогда я не обратил на это внимание. Сам приезд Стива был таким странным и неожиданным событием…
Гость не закончил фразу, да этого и не требовалось.
Пэро еще некоторое время подержал бумагу в руках.
— Я бы очень был вам обязан, мистер Уиттон, — произнес он после длинной паузы, — если б вы позволили взять мне это письмо на некоторое время. Я верну его очень скоро, и в полной сохранности.
— Конечно, мсье. — Мэтью согласно кивнул головой и посмотрел на уже пустую чашку. — Ну, я пойду, — вздохнув произнес он. — Очень было у вас приятно.
— А знаете что, Дастингс, давайте проводим нашего гостя до замка, а заодно и примем вечерние морские ванны. Это очень полезно перед сном.
Мэтью обрадовался возможности еще побыть в нашем обществе, и вскоре мы втроем отправились вышли из дома.
Вечер был очень теплым и абсолютно безветренным. В траве что есть силы стрекотала насекомая братия и кучка мотыльков вертелась у высокого электрического фонаря перед калиткой Роббинсов.
* * *
Уиттон тоже соблазнился нашей идеей и, забежав в замок за купальными принадлежностями, присоединился к нам на берегу.
Вода показалась мне удивительно теплой, и я с полчаса проплавал в ее тихих темных просторах, а когда вышел на берег, Пэро и Уиттон уже поджидали меня, чтобы, по настоятельному требованию последнего, зайти ненадолго в замок и выпить по рюмке рома.
— Забыл вам сказать, джентльмены, — он приостановился, когда мы уже подошли к крыльцу, — Каспер решил меня покинуть. Говорит, что в замке легко теперь обойтись без него и хочет снова вернуться в морское дело. Я пробовал отговаривать, но безрезультатно.
Каспер принес нам бутылку ямайского рома, рюмки и нежную фруктовую пастилу.
— Вы, мой друг, решили вернуться к старой своей профессии? — ласково улыбаясь, обратился к нему Пэро. — Может быть, не стоит так торопиться?
— Нет, сэр, — будто оценивая все еще раз, ответил тот. — Мистер Уиттон легко управится здесь и без меня. А мне очень хочется в море. Море, сэр, помогает забыть о том, что осталось на берегу.
— А свой первый корабль вы помните?
Каспер наполнил наши рюмки и выпрямился, держа за край пустой поднос.
— Разумеется, сэр, у него было такое смешное название — «Камбала».
Выражение его лица немного смягчилось, глаза потеплели.
— И первых своих товарищей тоже помните? Гарри Клайда, например?
Мне показалось, что поднос чуть скользнул из его рук.
— Нет, сэр, не помню, — после маленькой паузы ответил он. Морщинки вокруг его глаз вдруг задвигались и в выражении лица появился извинительный и в то же время какой-то веселый оттенок. — Ведь двадцать четыре года прошло с тех пор.
— Двадцать пять.
— Тем более, сэр. Ну, разве упомнишь всех, с кем плавал?
— Вы правы, мой друг, и все-таки, я советую вам не торопиться.
Наш гостеприимный хозяин едва ли понял этот немного странный диалог, да, кажется, и не обратил на него внимания.
— Попрошу вас, Дастингс, об одной важной услуге, — обратился ко мне Пэро, когда мы покинули замок и двинулись домой. — Вы, в отличие от меня, в хорошей спортивной форме. Надо сейчас же добраться до Саутпорта. Пусть дежурный вызовет в управление лейтенанта Кагерли, время еще не очень позднее. Расскажите ему о том маленьком спектакле, который только что разыграл перед нами Каспер, и попросите взять под контроль суда в Саутпорте и в Ливерпуле, которые выходят в плавание в ближайшее время. Далее, возьмете с собой письмо, что принес нам Уиттон. Его надо отдать на почерковедческую экспертизу. У них в архивах наверняка сохранились образцы почерка Майкла Холборна. Если в Саутпорте нет хорошего эксперта, он наверняка есть рядом, в Ливерпуле. Пусть срочно отправят туда. Я надеюсь, такая прогулка не потребует от вас очень больших усилий, mon ami?
— Ничуть. Тем более, что назад вернусь на такси.
Еще через пятнадцать минут, переодевшись и захватив письмо, я выходил из дома. Как будто провожая в далекий путь, Пэро энергично пожал мне руку.
— Жду вас с нетерпением, Дастингс. И можете быть уверены, моим серым клеточкам предстоит в это время не меньше поработать, чем вашим ногам.
Мне действительно удалось быстро справиться с заданием. И надо сказать, что Кагерли ничуть не удивился тому, что его вырвали в одиннадцать часов вечера из дома. Все нужные распоряжения он сделал крайне оперативно. Письмо было немедленно отправлено на экспертизу в Ливерпуль, а вскоре и я, сэкономив деньги, на полицейской машине отправился обратно домой.
* * *
Следующее утро и первая половина дня прошли спокойно и без всяких новостей. И хотя Пэро был более сдержан и погружен в себя, чем обычно, это не помешало нам прекрасно провести время на пляже. Выражаясь в несколько военном стиле, можно сказать, что события начали развиваться лишь после обеда, когда мы с Пэро собирались предаться привычному уже занятию — полезной для здоровья прогулке.
Не успев сделать и нескольких шагов от крыльца, мы увидели подъезжающий к нашей калитке автомобиль и молодого полицейского за рулем.
— Извините за беспокойство, господа! — приподнимаясь с сиденья, прокричал он. — Господин лейтенант просит вас безотлагательно прибыть в управление!
В глазах моего друга вместо послеобеденной сонливости появился горячий блеск. Еще через минуту мы на большой скорости понеслись по шоссе в Саутпорт.
Лейтенант Кагерли был взволнован и не пытался это скрывать.
— Очень неожиданные новости, джентльмены! — пожимая нам руки, еще на пороге кабинета заявил он. — Очень неожиданные! — Он сразу прошел к своему письменному столу и взял лежавший там листок бумаги. — Послушайте, это телеграмма из Шеффилда. Я прочитаю.
Мы даже не успели сесть и слушали, стоя по другую сторону его рабочего стола.
«Донесение полицейского управления Шеффилда в Скотланд-Ярд, Лондон. Копия в полицейское управление Саутпорта.
В связи с публикацией в номере местной газеты присланных вами фотографий и объявления, сообщаем следующее.
Изображенный на фотографиях человек опознан жительницей нашего города Кэролин Конерс как Энди Конерс. Указанный Э. Конерс является сыном ее покойного брата, пропавшим из города два года назад. Кэролин Конерс сообщает следующие дополнительные приметы пропавшего юноши: небольшой шрам на полдюйма ниже левого уха, полученный им в семилетнем возрасте от разбитого оконного стекла, более заметный шрам в районе левого локтя, полученный по той же причине. Большая родинка под правой лопаткой.
