Жюльен удивлен, но хотел бы это скрыть. Он еще остерегается. Ничто не подтверждает, что адвокат - его истинный друг.
- Знаете, мэтр... Я хотел бы попросить вас устроить мне свидание с женой.
Адвокат хмурится:
- Теперь?
- А почему бы и нет?
- Господи... Но это же вопрос такта.
- Такта!
Откуда это у них? Но он не настаивает.
- Понимаете, - продолжает адвокат, - это деликатный вопрос...
Да... Жюльен кивает. Должно быть, это очень деликатный вопрос. Только, в сущности, ему наплевать. Он думает лишь о завтрашнем или послезавтрашнем дне, когда выйдет отсюда... когда вздохнет...
- Вам придется рассказать мне о вашей ссоре с шурином, - говорит адвокат, радуясь возможности оставить скользкую тему, и тут же замечает, что попал из огня в полымя. - То есть позднее... когда вы почувствуете себя лучше.
- Ох! Жоржу я все верну. Выплачу до последнего сантима.
- Боюсь, что обещания его не устроят.
- Женевьева его обведет вокруг пальца.
- Но, Куртуа, вы, кажется, забываете, ведь она заговорила, недоумевает адвокат. - Она приходила к следователю.
- Ах да!.. - осторожно произносит Жюльен.
К счастью, адвокат не настаивает. Он с облегчением прощается.
- Мы еще поговорим об этом. Оставляю вас наедине с приятной новостью.
- Спасибо...
Растянувшись на койке, он пытается разобраться. "Она" заговорила. Кто? Женевьева? Дениза? А может, эта матрона из гостиницы изменила свои показания?
- Ах! Полно! Какая разница, лишь бы выйти отсюда.
Он отлично проводит ночь.
Его снова приводят к следователю, и он видит Жоржа и Жанну. Смотри-ка! Она тоже пришла. Держится чуть напряженно, но спокойно. Жорж выглядит подавленным.
- Жюльен! - торопливо кричит Жанна. - Я все рассказала. Я призналась, что в ту ночь мы были вместе!
Он падает на стул, перед глазами у него туман. Жанна? Она сошла с ума. Все чувствуют себя неловко, кроме Жанны. Жорж глухо произносит:
- У меня был дом, Жюльен. Ты посягнул на него. Ты его разрушил. Этого я тебе никогда не прощу.
- Правосудия эти детали не касаются. Извините, месье Журлье. Куртуа, мадам Журлье добровольно рассказала то, о чем вы отказывались говорить. Это было благородно, согласен. Признаётесь вы, что субботнюю и воскресную ночь провели с мадам Журлье, вашей любовницей?
Слова теряют свой смысл, как только доходят до рассудка Жюльена. Ему, как утопающему, вдруг протягивают спасительную соломинку. Он глубоко вздыхает. Он смутно понимает, что ответ "да" может его спасти, и произносит:
- Да.
Жорж плачет, закрыв лицо руками. Жанна переводит дух.
Зачем она делает это?
Зачем он разрушает жалкое счастье Жоржа? "Я подлец, - думает он, - но живой!"
- Куртуа, - раздается голос следователя, - расскажите, пожалуйста, где вы с вашей любовницей провели эти две ночи?
- Простите?
- В каком месте вы были с мадам Журлье?
Он смотрит на Жанну. Она хочет заговорить, чтобы не позволить ему совершить оплошность. Что скажет он? В комнате воцаряется гробовая тишина.
- Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.
Жанна вздыхает с облегчением. Следователь - с досадой.
- Послушайте, Куртуа. Вы хотели сберечь относительный покой семейного очага вашего шурина... Я, разумеется, понимаю причины, побуждавшие вас молчать, но на данном этапе следствия...
Вдруг Жорж поднимается с места и резко прерывает его:
- Это невозможно! Невозможно! Жанна! Ты не из тех женщин, кто способен на такое!
- Жюльен тоже не из тех людей, которые могут совершить подобное преступление! - быстро отвечает она.
- Но мы с Женевьевой все время были с тобой! Как, когда ты могла встретиться с ним?
Жанна, которую Жюльен помнил всегда такой строгой и честной, лжет опять, чтобы спасти его. Лжет с холодным безразличием, как будто всю свою жизнь порядочной женщины она только и мечтала вываляться в грязи.
- Вы с Женевьевой отправились искать Жюльена в субботу вечером.
- Простите, мадам, - вмешивается следователь, - убийство было совершено в ночь с воскресенья на понедельник...
- Они выходили еще, месье. Они были у секретарши Жюльена. Моя золовка считала, что у них роман.
Его уводят. Адвокат, который за все время не произнес ни слова, идет с ним.
- Все это не очень красиво, но... - произносит он шепотом с брезгливым видом.
В этот момент дверь кабинета следователя открывается, и до них доносится голос Жоржа, который не в силах совладать со своим гневом:
- Слышишь, негодяй, я не остановлюсь ни перед чем... Ни перед чем...
Кто-то захлопывает дверь; Жюльен вздрагивает. Адвокат договаривает:
- Ну, вот вы и выпутались...
Жюльен размышляет, лежа на койке, тщетно ищет объяснения. Разве что она его тайно любила, Жанна! Вот уж никогда не подумал бы... В трудную минуту, когда ему так нужна была помощь, именно Жанна протянула ему руку. Не Женевьева. Не одна из его любовниц. Только эта женщина пришла...
Она довольно интересная. Жюльен в мыслях строит заново свою жизнь вместе с ней. Она уйдет от Жоржа...
Но, испытывая чувство приятной усталости, он отказывается мечтать о своем будущем, чтобы вернуться к фразе, сказанной адвокатом: "...вот вы и выпутались".
Глава XX
А потом все сразу рушится. Жорж не сдается. Он допросил горничную, и та призналась, что мадам не выходила из дома.
Жюльену сообщил об этом адвокат.
- В конце концов несчастная призналась, что солгала ради вашего спасения, - говорит он, презрительно поджав губы. - Она даже сказала, что не была вашей любовницей. Но муж, конечно, ей не верит... Так или иначе, они никогда теперь не будут счастливы. Благодаря вам.
Сколько зла! Неужели, что бы ни предпринял человек, остается одно только зло!
Жюльен возвращается в свой кошмар. Его уводят, приводят, а двери вновь начинают хлопать. Теперь малейший шум - пытка для его нервов. Следователь злится на Жюльена за то, что усомнился в его виновности. Адвокат - за то, что не сможет с блеском выступить в его защиту.
Проводят следственный эксперимент. Жандармы удерживают на расстоянии любопытных. Когда под охраной появляется Жюльен, толпа освистывает его. Он спотыкается, жалобно лепечет:
- Клянусь вам, я даже не знал, что надо выезжать через ворота Майо, чтобы попасть в Марли.
На него надевают плащ, суют в руку револьвер.
Жюльена сажают в его машину, вытаскивают из нее. Голова у него раскалывается. Он должен сделать несколько шагов.
- Здесь, сюда... Стреляйте... Ну, стреляйте же!
Он подчиняется... Вытягивает револьвер перед собой...
- Теперь поворачивайтесь и бегите... Стойте! Вот тут пуля вас останавливает...
- Но попадания не было... Пуля едва коснулась...
Этот момент вызывает споры. Остановился ли он? Не остановился? Кто-то предполагает, что первый выстрел был сделан жертвой. Маловероятно. Что же он делал в этом месте с револьвером в руке? Теперь как будто на него бросается ее муж. Статист делает вид, что борется с Жюльеном, хватается за пуговицу плаща - все это похоже на какую-то жестокую игру. Следователь кричит:
- Ну что же вы не стреляете, Куртуа?
В полной растерянности Жюльен, как ребенок, изображает звук выстрела: "Паф! Паф!" Толпа в ярости шумит. Охранник хлопает дверцей трейлера. Жюльен кричит, падает, катается в истерике по земле. Эта нервная разрядка - его единственная самозащита.
- У него припадок эпилепсии!
- Надо чем-нибудь разжать ему зубы, чтобы он не прикусил язык.
Врач делает ему укол, и он погружается в тяжелый, не приносящий облегчения сон...
Его уводят, его приводят. Неужели это никогда не кончится?
Он боится дверей, весь сжимается, скрючивается, когда переступает порог, придерживает двери рукой, чтобы они не хлопали.
- Сегодня мы приступим к рассмотрению последнего аспекта дела. У меня есть для вас маленький сюрприз.
Опять фотография. Взглянув на нее, Жюльен чуть оживляется. На снимке прелестная девушка. Он с удовольствием рассматривает ее, робко спрашивает:
- Я ее знаю?
У него украли настоящее, дали ему чужое прошлое и уродуют будущее. Что он теперь может знать? Следователь склоняет голову и с явным удовольствием произносит:
- Вы ее убили.
Он жестом останавливает адвоката, который слабо пытается протестовать:
- Минуточку, мэтр. Куртуа, вы узнаете эту девушку? Предупреждаю, трое свидетелей видели вас с ней.
- Тогда...
Он больше не осмеливается говорить "нет". Он теперь - лишь незначительное, ничтожное меньшинство, противопоставленное целому свету, отвергнувшему его.
- Пригласите мадам Куртуа.
Женевьева! Он дрожит от волнения. Она входит, опустив глаза, опираясь на Жоржа, который бросает на Жюльена испепеляющий взгляд. Он устремляется навстречу к жене, но его удерживают.
- Жюльен, умоляю тебя, мне и так тяжело, - произносит Женевьева устало.
Она изменилась, исчезли театральные жесты. Страдание сломило ее, превратив в старую женщину, в которой он с трудом узнаёт прежнюю Женевьеву.
