Вот как: не в семь часов, по-обиходному, а в девятнадцать, по-вокзальному, по-военному.
- Тогда уж в девятнадцать ноль-ноль, - улыбнулся Рябинин еще той, намеренной и откровенной улыбкой.
Она! Не помнит пятнадцатое июня, но хорошо помнит шестнадцатое. Как не помнить - бриллиант украли шестнадцатого, поэтому алиби на этот день приготовила и не ждала, что он спросит про пятнадцатое. Конечно, она!
- Кто может подтвердить ваше алиби?
- Справьтесь в санэпидстанции, в садике...
Петельников уже справился - все верно. Но ее путь в детский садик лежал мимо ювелирного магазина.
Рябинин вдруг огляделся в своем маленьком кабинете, словно что-то потерял. Вопросы, у него кончились вопросы, да их и не было, кроме двух. Он надеялся на импровизацию, которая почти всегда удавалась. Но не с Калязиной.
- Вас не удивила проверка алиби? Вы не интересуетесь, зачем вас пригласили? - вдруг спросил он.
- Я знаю.
- Ну и зачем?
- Какой-нибудь пустяк.
- По пустякам я не вызываю.
- А по серьезным преступлениям повесткой не вызывают.
- Как же?
- А то вы не знаете, - улыбнулась она спокойнейшей улыбкой. - Хватают на месте преступления, забирают дома, задерживают на работе...
- Да, убийцу, - согласился Рябинин и, впершись давящим взглядом в ее глаза, во мрак ее зрачков, добавил стихшим голосом: - А в случае, например, кражи бриллианта вызывают повесткой.
Мрак зрачков не дрогнул, да он этого дрожания и не рассмотрел бы... Не убежал ее взгляд, не шевельнулись губы, и не легла на лоб испарина... Тень, по щекам скатилась странная, не темная, но все-таки тень - как птица пролетела за окном. И он вспомнил такую же тень и ту же мысль о заоконной птице во время первого ее допроса - тогда Калязина говорила про шубу...
Она! Она украла и шубу, и бриллиант.
- Не понимаю вашего странного примера, - почти жеманно сказала Калязина, равнодушно отворачиваясь.
Столько спокойствия. Откуда оно? Почему? Неужели возможно быть спокойным, совершив тяжкое преступление?
И все-таки был у него один хороший вопрос:
- Скажите, шестнадцатого июня вы заходили в ювелирный магазин?
- Нет не заходила.
Хорошо. Сейчас он запротоколирует ее ответ. Очень хорошо. Если бы она призналась в посещении магазина, то поиск свидетелей становился бы бесполезным. "Да, была. Да, бриллиант смотрела. Ну и что?" А теперь свидетель, если таковой отыщется, уличит ее во лжи. "Как не были, когда я вас видел". Нет, она не умная - она хитрая.
И промелькнуло, исчезая...
...Хитрость - признак умишка. Простота - признак ума...
Рябинин отрешенно глянул в протокол, силясь что-то додумать или вспомнить.
И промелькнуло вослед, исчезая...
...Простота - зеркало души. Хитрость - зеркало душонки...
Был у него еще один вопрос, глупый: "Скажите, пожалуйста, это вы украли бриллиант в ювелирном магазине?"
- Прочтите...
Она спокойно - все спокойно - подписала текст и лениво потянулась за шляпой.
- До свидания, - попрощался Рябинин.
- Не за что, - ответила Калязина.
- Как?
- Извините, мне показалось, что вы сказали "Спасибо за визит".
И пошла к двери.
Пораженный Рябинин - не словесным фокусом - смотрел ей вслед... Спина, темная спина. Палевая, воздушная кофточка была мокрой от пота. Равнодушная Калязина... Да весь допрос она потела от страха! Она, это она украла бриллиант и погубила Пленникову. Остается лишь доказать.
И з д н е в н и к а с л е д о в а т е л я. Все-таки Калязина опять ушла от правосудия. Пока нет доказательств. И все-таки она неумная.
Я все больше убеждаюсь, что нет людей плохих - есть люди неумные. И все больше прихожу к мысли, что умная личность всегда добра. Когда слышу, что такой-то умен, но плохой человек, я уже знаю, какие качества приняли за его ум: способности, или хитрость, или знания... Но только не ум! Ум - явление социальное и положительное. Он понимает в жизни те сокровенные тайны... Пусть не понимает - их, может быть, и самому умному не понять, - но хотя бы догадывается, хоть чувствует, и уже это делает его добрым. Ибо, прикоснувшись мыслью, допустим, к тайне смерти, как потом можно ненавидеть какого-нибудь человека, может быть, того самого, к которому завтра эта тайна прикоснется уже не мыслью, а своим подвальным холодом? Да жалеть нужно его, их, людей. А всякая доброта из жалости.
Поэтому я все больше убеждаюсь, что нет людей плохих - есть люди неумные. Всем плохим, что есть в человеке, он обязан собственной глупости. Или так: всем плохим в себе человек обязан глупости. Ну прямо афоризм.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Д о б р о в о л ь н а я и с п о в е д ь. Если бог меня не убережет и ваши старания, товарищи правоведы, увенчаются успехом, прошу эту исповедь приложить к протоколу допроса. Я знаю, как вы допрашиваете. Теперешним следователям не до исповедей, вы не Кони и не Плевако. А у преступников всех времен и народов есть одно желание - выговориться, чтобы его поняли. Не думаю, чтобы на юридическом факультете был семинар на тему "Исповедь преступника". Поэтому и пишу.
На коленях Петельникова лежала не то сумка, не то портфель без ручки, не то громадный бумажник из темно-кремовой кожи с десятком молний, секущих ее вдоль и поперек.
- Из крокодиловой. - Инспектор перехватил его взгляд.
- Не зеленая же, - усомнился Рябинин.
- Крокодил пожилой.
- Интересно, что может лежать в такой шикарной сумке?
- Доносы, анонимки, подметные письма... Света понравилась Лиде?
- Говорит, что хорошая девочка.
Лишь бы не выдать, что Лида с ним уже не говорит, кроме необходимых в быту слов, окатанных и холодных, как утренняя галька. Рябинин сжал губы и посмотрел на Петельникова с напускной веселостью. Губы, глаза и слова не выдадут, да вот пишут в романах, что темнеет лицо...
- А тебе она как? - Этот вопрос инспектор задал другим тоном и с другим интересом - не о человеке, не о внешности, не об одежде. Он спрашивал о ее показаниях.
- Тут надо подумать, - лениво сказал Рябинин.
- Давай подумаем, - уж совсем вяло согласился инспектор.
Они давно обо всем передумали и теперь хотели сопоставить свои догадки.
- Нам бы найти свидетеля, - начал издалека Рябинин.
- Продавцы ничего не видели. - Инспектор отвел себе роль человека, который сомневается.
- Но магазин был полон людей.
- Нам неизвестных.
- А вот Светлана Пленникова рассказала, что одна женщина примеривала аметистовые бусы.
- Там многие примеривали кольца.
- Но эта женщина стояла рядом и могла видеть преступницу.
- Могла, да ведь где взять эту женщину?
- Надо думать, - предложил следователь.
- Надо, - согласился инспектор.
Рябинину вдруг пришла странная и страшная мысль... Таила бы Лида непостижимую для него злость, имей он черные и большие глаза, прямой нос, мужской подбородок, высокий рост - как у Петельникова. Имей он такой же открытый взгляд, физическую силу и небрежную манеру говорить... Никого не бояться и всем нравиться... И будь у него такие же вельветовые брюки.
- Они бы на мне сидели, как на чемодане, - сообщил Рябинин.
- Кто?
- Я хочу сказать, что бусы-то она не купила, - хмуро ответил следователь, еще не отпущенный странной и страшной мыслью.
- Можно сшить на заказ, - посоветовал инспектор.
- Кого?
- Я хочу сказать, что у нее не было с собой денег.
- И женщина пошла в сберкассу, а это хорошо.
- Угу, - согласился Петельников, - ей хорошо, поскольку скопила деньжат.
- Нам хорошо, только стоит подумать.
- Будем думать.
Но промелькнуло, исчезая...
...Следователь - это человек, который идет по следу...
И тут же, за какой-то банальностью о следах, промелькнуло верное и главное...
...Следователь - это человек, который ищет истину...
Рябинин поправил очки. Надо бы протереть. Не грузит камни и не лопатит на току пшеницу, а пыль на них оседает, как с потолка сыплется.
- Тебе надо бы сменить оправу, - сказал инспектор.
- Допустим, ты женщина...
Петельников закатил глаза и сделал губки:
- И я примериваю аметистовые бусы, которые хочу купить, а денег с собой нет.
- Что же вы пришли за бусами без денег? - строго поинтересовался Рябинин.
- Если бы я шла в магазин намерение, я бы деньги взяла.
- А как вы шли?
- Господи, следователь, а такой бестолковый, - всплеснула руками дама-Петельников. - Как люди заходят в магазины? По пути, случайно.
- А куда же вы шли?
- По делам. Купить прическу, сделать кефир... То есть наоборот.
- Выходит, вы недалеко живете?
- Неужели бы я приехала за кефиром из другого района?
- Выходит, что и деньги храните в ближайшей сберкассе?
- Под рукой-то удобнее. Но, гражданин следователь, я могла приехать к подруге из другого района, а деньги хранить где-нибудь около своей работы...
- Конечно, - согласился Рябинин, - но первое предположение вернее. Итак, ближайшая к магазину сберкасса, шестнадцатое июня, взята сумма не менее шестисот рублей, вкладчик - женщина...
