Языковой барьер их не смущал — одна из подружек Ситного закончила педагогический по специальности преподаватель английского языка и литературы. И хотя училась она, если верить Артуру Фридлендеру, не слишком усердно, они все-таки сумели объясниться, причем американец даже и не думал запираться и все рассказал сразу же — да так подробно и быстро, что неудавшаяся преподавательница была вынуждена просить его все повторить, но в более медленном темпе.
Артур Фридлендер нисколько не стыдился проявлений слабости. Мысль о том, что он может умереть насильственной смертью за тысячи миль от дома, показалась ему кощунственной. Особенно неприемлемой представлялась ему перспектива, что останки его будут захоронены не в земле родной Миннесоты, а где-нибудь на тарасовской городской свалке. В том, что так оно и будет, Артур Фридлендер ни на секунду не сомневался.
— Вы бы видели их лица! — горько сказал он нам.
Джимми в ответ на это презрительно усмехнулся — ему было чем гордиться, — он как раз видел эти лица и даже вступал с ними в схватку. Наверное, в этот момент он укрепился во мнении, что от белых ничего хорошего ждать не приходится.
Артур Фридлендер продолжил свой чистосердечный рассказ и сообщил, что когда похитители узнали о наследстве, они пришла в страшное возбуждение и хотели тут же броситься на поиски клада. Но господин Ситный вовремя сообразил, что такая спешка ни к чему хорошему не приведет, и разработал тщательный план.
По этому плану нам представлялось провести все необходимые работы по обнаружению клада, который люди Ситного в последний момент должны были изъять в свою пользу. Непосредственно это должен был сделать Артур Фридлендер, которому пообещали его долю и которого снабдили для солидности пистолетом с глушителем.
Он должен был запугать нас этим пистолетом и, забрав найденные сокровища, передать их людям Ситного, которые ждали его в машине на улице. Таким образом, их участие в операции сохранялось в полной тайне.
Артур Фридлендер легко согласился на подобную сделку. Он рассчитывал получить свою долю.
— А ты бы не дала мне ни цента! — с упреком сказал он мисс Фридлендер.
Ее глаза вспыхнули злорадным огнем.
— Ты и сейчас не получишь ни цента! — торжествующе провозгласила она.
— Вы тоже ничего не получите! — мстительно возразил Артур Фридлендер. — Вам отсюда не выйти!
— Вы ведете себя так, словно Ситный зачислил вас в свой штат, — с упреком сказала я Артуру Фридлендеру. — Должны же вы испытывать к своей сестре хоть какие-то родственные чувства?
— Эта женщина погубила дело моего отца! — патетически произнес он. — Еще пара месяцев, и производство наших фирменных унитазов рухнет как карточный домик! Вы думаете, что имеете дело с деловым человеком? Эта леди — банкрот!
Мисс Фридлендер в ответ на это гордо выпрямилась во весь свой малый рост и многозначительно ткнула пальцем в сторону чемодана.
— Ты его не получишь! — убежденно сказал Артур.
Мне ужасно надоели эти препирательства, тем более что они происходили на пустом месте. Чемодан принадлежал государству, мисс Фридлендер могла рассчитывать на четверть его стоимости — все остальное не подлежало обсуждению.
— Давайте поедем в гостиницу и там продолжим дискуссию! — предложила я. — С минуты на минуту здесь могут появиться посторонние люди, и заварится такая каша…
— Но как же мы поедем? — всполошилась американка. — Ведь это, наверное, опасно? — ей явно не хотелось спускаться в темный двор, с которым были связаны не самые лучшие воспоминания.
— Сидеть здесь гораздо опаснее, — возразила я. — Если уж они даже вашего несуразного братца снабдили боевым пистолетом…
— А что же делать? — дрожащим голосом спросила мисс Фридлендер.
— Во-первых, уложить содержимое чемодана в ваши сумки, — распорядилась я. — Потом мы спустимся во двор и постараемся сесть в машину. Действуйте!
Сама я осторожно выглянула в коридор. В целях экономии освещение было отключено, лишь на лестнице горела тусклая лампочка — видимо, чтобы бросались в глаза выломанные перила. В коридоре было пусто и тихо. Я вернулась к американцам.
Они как раз оторвали у чемодана крышку. Все трое склонились над чемоданом, начисто забыв обо всем на свете. Даже Артур Фридлендер сунул свою плешивую голову в чемодан. Однако ничего сверхъестественного и на этот раз не произошло. В чемодане лежали три увесистых свертка, завернутых в просмоленный брезент. В них могло быть что угодно. На лицах американцев появилось разочарование, переходящее в нетерпение. Их руки уже тянулись к сверткам.
— Вскрывать не будем! — прикрикнула я на них. — Перекладывайте в сумки.
Они были чудовищно недовольны, но пистолет в моих руках быстро напомнил, на каком свете они находятся. Джимми притащил сумки, и свертки были перемещены. Использованы были обе сумки, потому что в одну все три свертка не входили.
— Теперь выходим на лестницу, — объявила я. — Двигаемся по одному. Держите за мной дистанцию десять метров. Когда можно будет спускаться, я зажгу зажигалку.
Мисс Фридлендер послушно кивнула. Сейчас с двумя сумками в руке — большой и маленькой — она опять была похожа на домохозяйку, собравшуюся на рынок. Джимми взял вторую сумку, а свободной рукой придерживал за локоть Артура Фридлендера, чтобы тот не дал деру.
Собственно, они все с удовольствием бы смылись, но их удерживала мысль о русской мафии. Я была их единственной надеждой.
Выйдя на лестницу, я прежде всего выключила свет и около минуты стояла, прислушиваясь. Со двора не доносилось ни звука. Я бесшумно спустилась вниз и осторожно выглянула наружу. Глаза мои уже привыкли к темноте, и я смогла различить силуэт своей машины — на ее стеклах лежали бледные отсветы. Человеческих фигур я не заметила, но это ни о чем не говорило — во дворе было полно укромных уголков.
Однако приходилось рисковать — с каждой минутой у нас оставалось все меньше шансов выбраться отсюда. Я опять нырнула в подъезд и чиркнула зажигалкой.
Американцы начали спускаться. Я бы предпочла, чтобы они не так громко топали, но нельзя требовать от людей невозможного. Оставалось надеяться, что никто из людей Ситного не торчит во дворе, ловя каждый звук.
Наконец топот прекратился, и я услышала рядом взволнованное дыхание мисс Фридлендер.
— Сейчас я пойду к машине, — шепнула я. — А когда увидите огонек зажигалки, быстро выходите и тоже садитесь в машину! Без сигнала не двигаться!
В знак согласия мисс Фридлендер пожала мне руку. Я вышла во двор и, крадучись, направилась к «Фольксвагену», внимательно посматривая по сторонам. Пистолет я не прятала, хотя мне вовсе не хотелось пускать его в ход.
До самой последней минуты все шло гладко. Но, едва я вставила ключ в дверцу, как из темноты вынырнула зловещая тень, и грубый мужской голос произнес:
— Стой, не двигайся! Побазарить нужно!
Тут же метрах в двух возникла еще одна расплывчатая фигура, и оба незнакомца двинулись ко мне. Я открыла дверцу и предупредила:
— У меня в руках пистолет с глушителем. Поэтому вы лучше стойте на месте. С испугу я могу выстрелить.
Незнакомцы нехорошо засмеялись и шагнули дальше. Терзаемая недобрыми предчувствиями, я нажала на спусковой крючок, целясь чуть повыше человеческого роста. Раздался бессильный сухой щелчок. В темноте опять послышался смех, и мне разъяснили:
— Американцу дали пушку с одним патроном, чтобы он вас пугнул, дура! Так что не дергайся!
Силуэты этих типов были мне видны довольно хорошо, поэтому, не раздумывая, я метнула бесполезный пистолет в того, кто был ниже, и тут же выхватила из-под куртки свой револьвер.
Мой бросок оказался удачным — человек вскрикнул и зашатался. Второй бросился к нему, а я для эффекта тут же выстрелила из револьвера.
Грохот выстрела и свист пули над головой произвели волшебное действие — оба злоумышленника подпрыгнули на месте как ошпаренные и бросились врассыпную. Их шаги затихли где-то у ворот.
Я прыгнула за руль, открыла заднюю дверцу и завела мотор. Не тратя времени, я рванула «Фольксваген» с места, развернулась, едва не врезавшись в сарай, и задним ходом сдала к дверям дома.
Оттуда никто не появлялся. Вне себя от злости я высунулась в окошко и крикнула:
— Садитесь же, мисс Фридлендер!
До них наконец дошло. Мисс Фридлендер выскочила из подъезда и, сопя, как паровоз, полезла на заднее сиденье, цепляясь сумками за все, что можно. Следом в машину втолкнули ее брата, и последним втиснулся Джимми.
— Какого черта вы ждали?! — спросила я, нажимая на газ.
— Но, дорогая, вы же сами сказали, что мы не должны двигаться, пока не загорится зажигалка! — обиженно ответила мисс Фридлендер.
«Фольксваген», визжа покрышками, завернул за угол дома и покатился к воротам. В переулке тут же вспыхнули фары чужого автомобиля, который тронулся нам наперерез.
