– Давайте, ловите.
Игроки открывают карты. Георгий смертельно бледнеет. На руках у Евгения оказываются все, кроме восьмерки, черви – кроме той восьмерки, что лежит у Кухианидзе. «А это значит, – соображает Таня, – ему всучат взятку. И, наверно, не одну…»
Георгий берет девять взяток на мизере – проигрывает очень-очень много…
Врач мужественно старается держать лицо. Он продолжает игру – и даже иногда выигрывает. Но фортуна явно обиделась на него за неудачный мизер. И ему теперь все время не везет. Если есть хоть крошечный шанс на проигрыш – он обязательно проигрывает. Особенно часто это бывает, когда карты сдает Макс – Таня догадывается, что псевдокомпьютерщик – опытный шулер. Георгий сидит – весь в себе и в своих картах. Татьяна тихо просит горничную проводить ее в туалет. Никто, кроме Игоря, не замечает того, что она выходит из комнаты.
У лестницы ее встречает Олег Олегович. Он покровительственно хлопает ее по плечу:
– Браво, – говорит он без всякого выражения, – отличная работа. – И тут же, без перехода: – Сейчас вас проводят домой.
Татьяна интересуется:
– Сколько он проиграл?
Олег Олегович пожимает плечами:
– Пока расчета не было. Тысяч семьдесят, я думаю, проиграет…
– Значит, моих – семь штук?
– Нет, четырнадцать. Вам подняли ставку – до двадцати процентов от проигрыша.
– Кто поднял?
– Под-ня-ли, – раздельно говорит Олегов, пресекая дальнейшие вопросы.
Татьяна слишком устала для того, чтобы демонстрировать радость или расспрашивать Олега Олеговича дальше. Она резко поворачивается к выходу и бросает на ходу:
– Дайте мне шофера. Я выпила два кампари и сама вести не могу.
Уже спускаясь с лестницы, она небрежно говорит:
– Остальные объекты прибудут на этой неделе.
В голове полыхает огонь. Во что же она ввязалась…
* * *
На следующее утро Татьяна поехала к Паше Синичкину. Может, частному детективу удалось откопать нечто такое, что окажется для нее полезным?
Паша встретил ее радостно. Облапил в своем кабинетике, поцеловал в щечку. Заорал:
– Римка, кофе для любимой девушки!
На лице Паши была написана самая искренняя радость.
«Такое только в России бывает, – мимолетно подумала Таня. – Затеял с незнакомым человеком бизнес или нанял его для работы, и не успеешь оглянуться – а он уже твой друг…»
Таня достала из сумочки швейцарский офицерский нож.
– Забыла в прошлый раз отдать. Вот, купила для тебя в Чикаго.
Паша обрадовался подарку, принялся, как мальчишка, раскрывать бесчисленные лезвия, пробовать ногтем острия.
– Ну, спасибо, старушка. Удружила. Будет теперь с чем на дело ходить.
– Твой скромный гонорар.
Паша усмехнулся:
– Ничего. За тобой, моя хорошая, я знаю, не заржавеет.
Римма внесла кофе: крепчайший, как любила Татьяна.
– Ну, – вздохнул Паша, когда они принялись за кофе, – ты, я думаю, пришла не только подарки раздаривать. Тебя, наверно, твои друзья-картежники интересуют…
– Как ты проницателен, – улыбнулась Татьяна.
– Что ж, давай посмотрим…
Паша вытащил из сейфа картонную папочку ценою семь копеек по-старому. На папке было написано от руки: «Катран». Папочка была совсем тощей.
– Здесь все твои персонажи. Вот номер первый. Твой американский друг. Лысый, которого ты снимала в ресторане скрытой камерой. Он же владелец «шестисотого» «Мерседеса» с госномером А 001 АО. Он же – Абрамов Петр Евгеньевич, 1971 года рождения.
Татьяна не удержалась и фыркнула:
– Ишь ты, и фамилия настоящая.
– Да, и такое бывает… Итак, твой Абрамов-Лысман – кристально чистая личность. Выпускник технологического колледжа – ПТУ то есть. Временно не работает. Не судим, не привлекался…
– Значит, в Америку он летал по собственному паспорту, – прошептала Таня.
– Ну, а вот это тебя, я думаю, заинтересует.
Паша роскошным жестом, словно козырного туза, вытащил из папки фотографию и бросил ее на стол.
– Это, похоже, то самое местечко, куда тебя с твоим приятелем Игреком возили из аэропорта. Он там до сих пор болтается?
– Да, – рассеянно проговорила Таня и взяла фото.
На цветной фотографии десять на пятнадцать был изображен огромный дом за высоченным забором. Забор был глухой, краснокирпичный, вышиной, наверное, метра три. (О масштабе позволяла судить стоящая подле машина – кажется, тот самый «Мерседес» Лысого.) Дом был чрезвычайно уродлив. Он напоминал поставленный на попа коровник. Вышиной – едва ли не с панельную девятиэтажку, шириной – как стандартный одноподъездный дом. И на всем протяжении кирпичной стены, – почти до самой крыши, – в нем не было ни одного оконца. Лишь на верхнем этаже, под черепичной крышей, сверкали в закатном солнце три окна.
– Сам снимал, – с гордостью проговорил Павел.
– Неужели выследил?
– Еще бы!
– И ты знаешь, где это чудо природы расположено?
– Нет проблем.
Паша вытащил из верхнего ящика стола схему Подмосковья. Разложил ее на столе. Ткнул авторучкой в верхний левый угол.
– Вот здесь. Истринский район. Сто километров от Москвы, примерно пятьдесят – от Истры.
«Все правильно. Там он и находится», – быстро подумала Татьяна. В принципе, она ехала к Паше затем, чтобы рассказать ему о том, что ей удалось установить дорогу. Но раз Паша все узнал сам – она лучше промолчит. И выяснит у него что-нибудь, чего не удалось узнать ей.
– Особняк охраняют?
– За забор, как ты понимаешь, я не перелезал. У ворот торчит пара амбалов. Ночью во двор выпускают овчарок.
– А кто хозяин?
– Ты, дорогая, ни за что не угадаешь…
Но она догадалась сразу:
– Лысман?
– Умница! Именно – твой друг Абрамов. Временно не работающий.
– Понятно… – задумчиво протянула Таня. – А что с моими клиентами?
– Пресс-атташе, банкир и врач?
– Да.
– Ты была права: они никак не связаны друг с другом. Абсолютно. Во всяком случае, за прошедшую неделю никаких контактов между ними не замечено. Окружение всех троих тоже никак не пересекается.
– Может, что-то за ними есть? Какая-нибудь уголовщина?
– Нет, никакого криминала. Ни за кем.
– Почему-то я так и думала… – вздохнула Таня.
Она рассеянно вертела в руках фотографию подпольного подмосковного казино. Потом вдруг спросила:
– Скажи, Пашенька, а как ты думаешь: далеко от этого домика находится ближайшая больница?
– Больница? Наверно, здесь, – Пашина авторучка ткнулась в карту, – в Выселках. Вот, видишь, – поселочек. А ты что, хочешь вызвать в особняк санэпидстанцию?
– Ага, – усмехнулась Татьяна, – крыс в нем буду выводить.
Глава 8
Профессиональный успех
Настроение было – гаже некуда. «Вот он, профессиональный успех», – мрачно думала Таня. Она раскинулась в кресле и тщетно пыталась заниматься аутотренингом: «Все хорошо. У меня все хорошо».
Однако все было плохо.
Доверчивая мама (которую Татьяна давно привыкла обманывать, разговаривая с ней нарочито бодрым голосом) почувствовала неладное – даже в телефонном разговоре. Таня с огромным трудом отбилась от ее встревоженных расспросов. Мама усиленно звала Таню в гости:
– Или давай я к тебе приеду. Приготовлю что-нибудь.
Таня вяло сопротивлялась:
– Мамулик, да я сыта… И ехать никуда не хочется…
На самом деле она не ела почти сутки. Даже от любимой сырокопченой колбасы тошнило – не говоря уж о блюдах с кухни особняка-казино.
Татьяна блестяще выполнила задание Олега Олеговича.
Пресс-атташе увяз по самые дужки своих золотых очков.
Накануне их приезда она позвонила Олегову:
– Насколько я понимаю Кругляева, его нужно поразить. Антикварная мебель, дорогая посуда, фотомодели-официантки… Ничего похожего на обычное казино, понимаете? Он должен почувствовать себя избранным.
Таня знала, о чем просить. Она внимательно наблюдала за Кругляевым в казино «Византия». Валентин, увидев ее – в роскошном платье и в бриллиантах, – слегка смутился. Таня кокетливо поинтересовалась:
– Что-то не так?
– Что ты, Танечка… все замечательно, – горячо возразил он, – только…
– Только – что?
Она вправду не понимала.
– Сама увидишь.
Он решительно взял ее за руку и вовлек в сияющее чрево казино. Кругляева тут знали. Не задерживая на фейс-контроле, сразу пригласили подняться в игровой зал. Приостановившись в дверях, Татьяна сморщила нос:
– Фу. Ну и запах.
В воздухе смешивались ароматы дешевых сигарет, немытых тел и простецких одеколонов.
– Все-таки как в Стамбуле, – прокомментировала Татьяна.
Валентин сразу понял, о чем она:
– Согласен. До Монте-Карло далеко.
«Отлично. Он сразу начал извиняться».
– А какие здесь ставки?
– От доллара и выше.
– А максимум?
– Пятьсот, кажется. Ты любишь играть по максимуму?
Татьяна загадочно улыбнулась:
