Обогнув пристань, она свернула налево – туда, где виднелся край Цитадели. Дорога к ней поднималась в гору. Рита медленно брела по узким улочкам Старого города, с интересом глядя по сторонам. Здесь располагались жилые дома, магазинчики сувениров и уютные кафе, в которых в разгар солнечной активности прятались под плетеными зонтиками как турки, так и отдыхающие, попивая пиво, колу или холодный фруктовый чай. Женщины продавали пемзу разных цветов и размеров.
Как назло, музей Цитадели оказался закрыт на ремонт, но во двор пускали, причем совершенно бесплатно! В этот час дня Рита оказалась единственной туристкой, забредшей в эту часть Старого города, поэтому два пожилых охранника с интересом проводили ее взглядами. Она прошлась вдоль крепостной стены и сфотографировала огромные пушки с разложенными рядом ядрами. Потом поднялась на крепостную стену и посмотрела вниз, на бирюзово-зеленую гладь моря, по которой туда-сюда плавали парусники и катера. Рита сфотографировала и этот вид, чтобы холодными питерскими вечерами, глядя в альбом, вспоминать этот невероятно красивый пейзаж. Спустившись вниз, она вышла во внутренний дворик, обсаженный кустами азалии и пальмами в кадках. Посередине дворика тонкой струйкой бил фонтан, а прямо за ним Рита увидела пару красивых павлинов. Они вышагивали по траве, время от времени распуская хвосты и издавая довольно-таки противные крики. Рита некоторое время посидела на скамеечке около фонтана и понаблюдала за павлинами: ей показалось, что на несколько минут она попала в сказку «Тысяча и одной ночи». Потом она, не торопясь, направилась к выходу.
Покинув Цитадель, Рита завернула за угол и оказалась на крытом вещевом рынке. Здесь отделы с товарами известных европейских марок соседствовали с одеждой местного производства. Тут же торговцы продавали коробки с рахат-лукумом, орехи и засахаренные фрукты. Рита обратила внимание на громадную цветную афишу, висящую на одном из магазинчиков. Она узнала лицо, фотография которого занимала большую часть пространства постера: Абидин! Афиша была на турецком языке, но необязательно быть полиглотом, чтобы понять, что именно сегодня состоится концерт Абидина в девятнадцать ноль-ноль в помещении амфитеатра. Оказалось, что почти все билеты проданы, но остались самые дорогие – на передние ряды. Рита немного подумала и приобрела два билета: она собиралась предложить Михаилу сходить вместе.
Затем Рита выпила чаю в уличном кафе и продолжила свой путь до набережной, а оттуда – к гостинице. Не успела она захлопнуть за собой дверь номера, как раздался звонок. Звонил Михаил. Рите показалось, что у него расстроенный голос, и она спросила, что случилось. Оказалось, его воспитанник проиграл какому-то итальянцу, и Михаил в трауре.
– Не надо так расстраиваться, – подбодрила его Рита. – В конце концов, твои ребята выиграли так много боев, что один проигрыш ничего не решает! Отдохни немного и приготовься: сегодня мы с тобой идем на концерт Абидина.
– Кого-кого? – переспросил Михаил.
– Эх, ты! – воскликнула Рита. – Практически слился с местными аборигенами, а не знаешь, кто такой Абидин! В любом случае, возражения не принимаются.
Они договорились встретиться за час до концерта. Амфитеатр располагался довольно далеко от центра Мармариса, но оказалось достаточно следовать за толпами народа, идущими в одном направлении, чтобы не заблудиться. Вокруг уже собралось много людей, и Рита обнаружила, что среди них присутствуют люди всех возрастов – в основном местные отдыхающие из Стамбула и Анкары. Некоторые пришли целыми семьями. Вскоре охранники открыли проход и начали проверять билеты. Риту удивило, насколько спокойно и организованно действовали зрители: никто не шумел, не толкался, громко не разговаривал, они чинно и спокойно проходили внутрь, предъявляя билеты. У сцены дежурили добровольные помощники, одетые в красные футболки и кепки, чтобы все могли хорошо их видеть. Девушка, к которой подошла Рита, с изумлением взглянула на них с Михаилом. Очевидно, она поняла, что эти двое – не турки, поэтому молча указала на места, расположенные на каменных ступенях амфитеатра, и улыбнулась. Рита и Михаил сели и принялись осматриваться.
Каменные ряды, за день нагретые солнцем, поднимались высоко вверх. Там, где проходила стена амфитеатра, росли деревья, днем дающие хорошую тень. За сценой, построенной полукругом, заканчивались последние приготовления, а на ней расставлялись микрофоны и отлаживался звук.
Ровно в семь на сцену выскочила группа музыкантов, которую зрители встретили восторженным ревом, а за ними неторопливо вышел симпатичный молодой человек в джинсах и белой рубашке. Никаких блесток, перьев или экстравагантных головных уборов, никакой вычурности. Музыка грянула без предупреждения – веселая, зажигательная мелодия, и некоторые зрители, которым, без сомнения, была хорошо знакома эта песня, поднялись с мест и спустились в пустое пространство, отделяющее зал от сцены. Они начали танцевать, и тут Рита заметила группу мужчин в строгих вечерних костюмах. Это, очевидно, секьюрити, призванные следить за порядком и не позволять зрителям никаких глупостей – в количестве всего трех человек на весь огромный амфитеатр! Правда, танцующая молодежь вовсе не пыталась нарушить порядок. Когда толпа перед сценой стала гуще, из первых рядов поднялись молодые люди в красных футболках, которые перед началом концерта рассаживали зрителей, и встали между охранниками, заблокировав подступы к сцене. Руки защитников правопорядка были сложены за спинами, и ни один из них не попытался физически воздействовать на толпу танцующих: они лишь образовали своеобразный живой щит, прорваться сквозь который не удалось бы никому.
Абидин честно отработал два с половиной часа, позволив себе лишь десятиминутный перерыв, во время которого его облили водой из шланга: несмотря на поздний час, термометр показывал тридцать девять градусов, и с певца градом катился пот. Переодевшись за сценой, он снова предстал перед зрителями.
По окончании концерта Рита и Михаил вместе с остальными двинулись к выходу.
– Турки – дисциплинированные люди, – сделала Рита вывод вслух, когда они шли к набережной. – Охранников всего трое, и они ни разу никого не ударили! Даже когда та сумасшедшая девица вдруг прорвала кордон и взобралась на сцену, они и пальцем до нее не дотронулись, просто как-то уговорили спуститься в зал!
– Здесь очень сурово наказывают за хулиганство, – ответил Михаил. – Это не значит, что в Турции все идеально. Тут есть наркотики, порнография, игорный бизнес, но все, что с этим связано, строго порицается, а не рекламируется столь широко, что вызывает непреодолимое желание приобщиться. Наверное, это как раз та сторона ислама, которая мне больше всего нравится… Ну вот мы и пришли!
Рита встрепенулась и удивленно посмотрела на него.
– Твой отель, – повторил он.
– А мы… – начала Рита и осеклась.
– Что такое? – спросил Михаил встревоженно.
– Мы не могли бы… – Она снова запнулась, потому что никогда в жизни ей не приходилось произносить таких слов. – Не могли бы мы пойти к тебе сегодня? – закончила она наконец, не глядя на Михаила.
Он аккуратно взял ее за подбородок двумя пальцами и поднял так, чтобы она смотрела ему прямо в глаза. Его лицо выражало изумление, но в нем было кое-что еще, заставившее Риту вздохнуть с облегчением. Очевидно, Михаил хотел этого не меньше, чем она сама, но сомневался, что она говорит серьезно.
– Ты действительно хочешь пойти ко мне? – спросил он, и его голубые глаза испытующе взглянули в ее, серые.
Она быстро кивнула.
– Это не потому, что ты желаешь отомстить мужу за измену, а я просто подвернулся под руку?
Рита яростно затрясла головой.
– Тогда чего мы ждем? – спросил Михаил.
Территория спортивного лагеря освещалась слабо, но они все равно двигались крадучись, как воры, боящиеся, что их застукают. Как только Рита с Михаилом оказались внутри, она обвила руками его мощную загорелую шею и прижалась к нему всем телом, дрожа не то от возбуждения, не то от ужаса перед тем, что намеревалась сделать. Она, черт побери, собиралась изменить Байрамову!
Примерно через полтора часа Рита, лежа на боку, наблюдала, как мерно вздымается грудь спящего Михаила. Она с удовольствием обозревала его огромное, великолепное тело, вспоминая о том, что это тело проделывало с ней совсем недавно. Самое интересное, думала она, что Михаил Столыпин вовсе не относится к типу мужчин, который нравится Рите. Ее тип – Байрамов с его худым, жилистым телом, резкими, словно вырезанными умелым скульптором чертами лица, грациозностью движений и язвительным характером. Михаил ничем не напоминает ее мужа. Он по-своему привлекателен и умеет доставить удовольствие. Рита с нежностью дотронулась до его руки там, где бугрился внушительный бицепс. Секс с Михаилом был похож на операцию спецназа по захвату террористов – такой же сокрушительный и опустошающий, с одним лишь отличием: он гораздо приятнее.
